– А разве можно обычному хозяину трактира помнить некроманта, который был здесь много лет назад? – парировала Айлин, чувствуя, как в горле встаёт горький ком, а к глазам подступают слёзы.

– Вы про лорда Бастельеро? – мягко уточнил Витольс, и тени опять качнулись, но в этот раз трактирщик не двинулся с места. – Лет восемнадцать‑двадцать – разве это так уж много? Его было трудно не запомнить.

– Я про Кирана Лоу! – выдохнула Айлин, вцепившись в перила. – Про рыжего некроманта Кирана, о котором вы говорили! Который придумал название для вашего трактира! Это так на него похоже! Только я не сразу поняла, что это он! Вам же на вид лет сорок… А мэтр Киран… Я и подумать не могла, что вы про него говорите! А должна была! Потому что только высшая нежить может вот так плевать на приметы и развлекаться тем, чего боятся обычные стригои! Только высшая нежить может дружить с некромантом! Мэтр Киран… он с кем угодно мог подружиться, если хотел! И я… я же читала его заметки про парадокс Керуа! Я должна была понять сразу! Ещё когда вы нас только встретили! У ворот!

– И что же необычного было в нашей встрече? – сказал мастер Витольс каким‑то на удивление тусклым и безжизненным голосом. – Простите, я, правда, не припомню.

– Вы сказали, что накормите нас обедом, – тихо ответила Айлин и села на ступеньку лестницы, глядя на трактирщика сверху вниз. – Всех накормите. Даже енота сразу заметили. И про лошадей договорились, овёс нынче дорог. Но вы ничего не сказали про Пушка. А ведь такая собака ест больше человека! Вы совсем не удивились, что мы ужинаем сами, а его не кормим. Не предложили покормить его… И правда, зачем? Вы же сразу поняли, что он неживой, да?

Ответом ей была тишина. Мастер Витольс стоял, скрестив руки на груди, и теперь меньше всего напоминал учтивого, но скромного трактирщика. Он словно сбросил маску, и в глазах того, кто никак не мог быть человеком, разгоралось холодное серебряное пламя.

– Надо же, – сказал он вдруг с удивлением. – Я теряю осторожность… Раньше ни за что не выдал бы себя настолько глупо. Впрочем, не помню, чтобы мне попадалась такая забавная компания. Вы заметили подсказки – прекрасно! А вот про собаку я даже не подумал… И Киран… Вы его знаете? Но ему же сейчас уже лет…

Витольс нахмурился, пытаясь посчитать, и Айлин вдруг стало больно и невыносимо обидно. Не за себя, а за того, кто до сих пор звал Кирана Лоу другом, хотя был уверен, что молодой некромант, уехавший в столицу, давно забыл об их дружбе. Странной, невозможной дружбе охотника и нечисти!

– Мэтр Киран вас не забыл, – сказала она. – Он погиб шестьдесят пять лет назад, почти сразу, как приехал в Дорвенну. Он очень хотел стать преподавателем и оказался привязан к Академии даже после смерти. Стал учебным призраком Фиолетового факультета. Он не мог вам написать! А потом, наверное, решил, что и смысла не имеет – столько лет прошло…

– Киран… погиб? – медленно переспросил Витольс. – Как? И… откуда вы… Ах да, вы же некромантка.

Он поморщился, и Айлин вскинулась, уловив едва заметное презрение в голосе нежити.

– Я была его ученицей! – сказала она. – Его незаконченным делом! Да, я увидела его, потому что я некромантка! Я вижу призраков – это мой дар! Но мы дружили! Он учил меня всему, что мог! Всему, чему я могла тогда научиться. И оставил мне свой дневник! Только… там почти ничего не написано про парадокс Керуа! Потому что он и так про вас всё знал и помнил, да?

Улыбка Витольса стала шире, и Айлин с содроганием увидела кончики клыков – два крошечных белых блика. Странно, как никто из них троих не увидел этого раньше? Мастер Витольс так часто и легко улыбался!

«Да потому что он глаза нам отвёл, – поняла Айлин. – Сколько же у него силы! Задурить голову не только профанам, но даже мне! Я же просматривала его ауру! Совсем человеческая…»

– Киран… – тепло, почти с нежностью протянул Витольс. – Теперь понятно. Вы его ученица – вот почему так похожи. Не внешне, хоть и тоже рыжая. Сутью… Он всё‑таки выполнил то, о чём так мечтал – стал учителем. И воспитал настоящую ученицу… Да отпустите вы своё заклинание, милая леди. Я никогда не причиню вреда ученице моего друга. Скажите только, как он погиб?

– Стригои… – выдохнула Айлин и разжала пальцы, позволяя приготовленному заклятию безвредно рассеяться. – Его растерзали стригои…

Лицо Витольса исказилось, на пару мгновений превратившись в маску ледяного чудовищного гнева, и Айлин стало жутко.

– До чего же глупо… – прошептал Витольс, возвращаясь к обычному облику. – Такой талант… Единственный, кто сам всё понял обо мне… Ну и что вы теперь собираетесь делать, милая леди? – спросил он уже обычным, только усталым и совершенно серьёзным тоном.

– Да ничего, – пожала плечами Айлин. – Во‑первых, вы же нам ничего не сделали. Может, не успели, конечно…

– А во‑вторых?

– Во‑вторых, вы только что сказали, что и не сделаете, – напомнила Айлин, хотя у неё внутри снова начал сворачиваться ледяной ком страха. – А если на моих спутников это не распространяется, сначала вам всё равно придётся убить меня. Вы этого хотите, мастер?

– Ни малейшего желания не испытываю, – так же серьёзно отозвался Витольс. – Это всё, или имеется «в‑третьих»?

– В‑третьих, я понятия не имею, как вас можно убить, – призналась Айлин. – Я и кадавра‑то еле упокоила, просто повезло. А про вас мэтр Лоу ничего не рассказывал. Я даже не знаю, кто вы такой!

– Кто я такой… – повторил Витольс. – Вот теперь я окончательно верю, что вас учил именно Киран. Любой некромант вашей орденской школы сказал бы: «Я не знаю, что ты такое». Забавно… Кадавра, значит, вы упокоили? И демонов не боитесь… Ну подумайте хорошенько. Высшая нежить, которая не боится солнца. Выбор не так уж и широк!

Он посмотрел Айлин в глаза, и холодный страх, прячущийся у неё внутри, не исчез, но рассыпался ледяными острыми иголочками, так что она даже поёжилась.

– Не путешествие, – пробормотала она, – а экзамен какой‑то. Ну не стригой же вы… Я уже всё перебрала! Ни одна существующая нежить не подходит.

– А несуществующих вспоминали? – деловито осведомился Витольс. – Да будет вам известно, моя милая рыжеволосая леди, так похожая на Кирана, солнца боится далеко не вся нежить. Но умение жить среди людей очень сужает круг.

– И глаза вы отводить можете, – прошептала Айлин. – И животные вас не боятся. Лошади не шарахались, Пушок не беспокоился. Даже Перлюрен вас не боится… И аура… Аура у вас живая. А живой нежити не бывает. Была когда‑то… очень‑очень давно… Как же это называется… Забыла. И их точно не существует. Ни одной достоверно известной встречи в анналах Фиолетовой гильдии.

– Ну ещё бы! – совсем по‑человечески фыркнул Витольс. – Не хватало ещё отпускать тех, кто с нами достоверно повстречался. Такого понапишут потом! Киран – исключение, он обещал вообще ничего не писать и сдержал слово, как я вижу. Аккару, милая леди, вот как я называюсь. И ваш драгоценный наставник, мой друг Киран, при первой нашей встрече чуть с ума меня не свёл. Сначала распознал меня, а потом принялся доказывать мне самому, что меня не существует.

– Но вас и не существует, – как заворожённая, повторила Айлин. – Аккару не бывает! Это же… просто сказка! Страшная сказка, часть легенды о погибшем материке Лендовия и двух других… как же их…

Она глупо устыдилась, что не помнит эту часть древнейшей истории, как будто несуществующий аккару принимает у неё экзамен. А Витольс усмехнулся и подсказал:

– Арусула и Хамтур. Магические истоки вашего мира, юная леди. Погибшие много тысячелетий назад. И раса аккару погибла вместе с Арусулой, но, представьте себе, не вся.

У Айлин закружилась голова, стоило ей даже не представить такую бездну времени, а просто попытаться это сделать. Много… тысячелетий? Даже не веков?

– Но вы же… – начала она с ужасом.

– Разве я похож на тысячелетнее чудовище? – поднял брови Витольс. – Аккару могут создавать подобных себе, это единственное, что роднит нас с теми, кого вы называете нежитью. Но читать вам лекцию по истории я не собираюсь, уж простите. И по физиологии аккару – тоже! Предупреждаю сразу, а то первое, что сделал Киран, это полез пересчитывать мне зубы и выяснять, как они крепятся к челюсти.