– Ну‑ну, Ревенгар, потерпите ещё немного. Клянусь Падшим, всё это вовсе не доставляет мне удовольствия. Как я уже сказал, я предпочёл бы видеть здесь Бастельеро…

– С него вы тоже стянули бы штаны?! – яростно выплюнула Айлин и почувствовала, как вспыхнула щека от мгновенной пощёчины.

Аластор забился в путах, яростно рыча без слов, и на мгновение Айлин показалось, что он сейчас вырвется. Но что профан может против некроманта? Пусть и обученный воин, Аластор беспомощен! Ну где же Пушок и Лучано? Итлиец тоже профан, но он опытный убийца! Может, он хотя бы отвлечёт Денвера на себя и даст Айлин возможность освободить одну руку?! Ей бы несколько мгновений, хоть одно‑два!

– Мразь, – прохрипел Аластор. – Какой вы наставник? Бар‑р‑рготова тварь! Она же девушка, ваша ученица…

– Вы меня утомили, – холодно уронил Денвер, вставая и отходя от Айлин. – Неужели нельзя спокойно подождать своей участи? Ваше счастье, юноша, что на вас у меня иные планы. Но дерзости я спускать больше не собираюсь. Небольшой урок вам не повредит.

Айлин закрыла глаза, боясь посмотреть в сторону Аластора. Небольшой – значит, мэтр его не убьёт? Не убьёт же, да?! Претемнейшая, пожалуйста, пусть окажется, что Денверу нужна только её жизнь? Пусть Аластор как‑нибудь уцелеет! Конечно, тогда всё будет плохо, очень плохо, но… А лучше всего – пусть их сейчас спасут! Ведь может её и Аластора кто‑то спасти?! Пушо‑о‑о‑о‑ок!!! Ну где же ты?!

Аластор как‑то странно вскрикнул, будто стиснув зубы, и Айлин зажмурилась ещё сильнее. Проклятый мэтр Денвер! Чтоб ему сдохнуть! И ничуть ей не стыдно, что так думает о наставнике! Да и какой он ей наставник?! Барготова тварь – прав Аластор! Некромант, собирающийся принести кровавую жертву! Хуже умертвия! То хотя бы существо бессознательное!

– Не нравится, да? – послышался глумливый голос Денвера. – Все вы гордецы – высокородные мальчики и девочки… Ну‑ну, не скрипите зубами, никакого вреда я вам не причинил. Вот если бы взялся всерьёз, вы бы очень быстро принялись молить о пощаде и скулить. Королевская кровь! Ублюдки высокомерные…

Он отошёл от Аластора, и мигом позже Айлин снова ощутила зловоние немытого тела, волной окатившее её, когда Денвер оказался рядом. Глубоко вздохнув, она открыла глаза, поклявшись, что больше ни за что их не закроет. Что бы с ней ни делали! Если придётся умирать – то она умрёт как магесса. И как Ревенгар! А потом обязательно станет неупокоенной душой и устроит мэтру Денверу такое… такое… Баргота с два он от неё отделается, как от обычного призрака!

Она посмотрела в лицо старого некроманта, сосредоточенное и совершенно спокойное, разве что с лёгкой брезгливостью. В руке Денвера блеснул ритуальный нож, и мэтр принялся нараспев читать какое‑то незнакомое заклинание, при первых звуках которого Айлин накрыла волна ужаса и отвращения…

Обогнав Лучано, синьор Собака гордо трусил по тропинке, слегка покачивая роскошным веером хвоста. Вид у него при этом был торжественный, словно у дожа, вышедшего на ежегодное праздничное шествие в честь Семи Благих. Только драгоценной цепи с медальоном не хватало и пояса с гербовой бляхой. Хм, а если нацепить на синьора Собаку пояс, то с какой стороны должна быть бляха? На животе её не будет видно, а на спине как‑то странно смотрится…

Лучано внимательно поглядывал по сторонам, но в голову лезли всякие легкомысленные глупости, а настроение было на редкость хорошим. Подумаешь, пропавший котелок! Найдётся. А если нет, всё равно до последнего города осталось не так уж много… Вот эта мысль ему настроение испортила, Лучано даже поморщился.

Думать о том, что путешествие скоро подойдёт к концу, отчаянно не хотелось, потому что он прекрасно помнил, чем именно оно должно закончиться. И даже не в том дело, что с путешествием, скорее всего, закончится и его собственная жизнь. Королева Беатрис может передумать и повременить, но это… неважно. Просто у него никогда больше не будет этих ночёвок в лесу, в пропахшей дымом от костра палатке, где даже холодными ночами тепло и так странно уютно.

Кто бы ему раньше сказал, что он, младший мастер Шип, станет доверчиво засыпать между почти незнакомцами. Шутить с ними, щуриться от удовольствия, запуская руки в рыжие локоны, искоса поглядывать, как редкая улыбка трогает губы грандсиньора бастардо…

За эти дни он выучил, какой шамьет эти двое любят больше всего. Синьорина Айлин – крепкий и пряный, но не сладкий, зато горячий настолько, что пальцы едва терпят кружку. А она обхватывает посудину обеими руками, словно греется об неё, и всегда – всегда! – благодарит взглядом, словно это не обязанность Лучано – служить благородной девице.

А Вальдерон любит послаще, и Лучано уже извёл почти все запасы мёда на этого сластёну, каждый раз добавляя ему в кружку особую порцию. И ведь не замечает! Ну как можно быть таким беспечным! А если ему кто‑то яду так сыпанёт?!

«Ведь должна у них быть хоть какая‑то тайная стража, м? – попытался успокоить себя Лучано. – Не могут не беречь единственного наследника там, где все помешаны на линиях крови. Да и вообще, не моё это дело. Мне лишь нужно вернуть его в Дорвенну живым, а там бастардо с его честью и великодушием сыграют, словно козырную карту. Там, где ставка – трон, игроки не тебе чета, мастер Шип. И раньше тебя такие мелочи не беспокоили».

«Потому что раньше я не просыпался, уткнувшись лицом в плечо человека, бросившегося за мной в ледяную реку, – ответил сам себе Лучано. – Конечно, это только из‑за тесноты в палатке. Но всё‑таки… И раньше меня не звала по имени грандсиньорина, у которой благородных предков больше, чем блох на уличной кошке. Глупо думать, что это делает нас равными. А вот смерть, которую она мне доверила… Вот она, пожалуй, нас уравнивает. И всё чаще приходится напоминать себе, что я ничего не могу сделать. Ни‑че‑го! Как там говорила чинская гадалка Минри? Судьба идёт по заранее начертанной колее? И никто из нас не может из неё выбраться?»

Следуя за Пушком, он свернул к самому озеру, почти в те кусты, где вчера его нашёл Вальдерон. И смешно вспомнить, и стыдно. Пушок, не останавливаясь, пробежал мимо, хотя глянул на кусты внимательно, даже голову повернул. А потом шумно рухнул в воду и поплыл от берега куда‑то вдаль.

– Помощничек! – растерянно и уныло заключил Лучано. – И что мне делать?! Котелок‑то где?

Он всё‑таки сунулся в кусты, не особо на что‑то надеясь, и… Барготовы подштанники, удача! Железный бок их главного походного сокровища, не считая палатки, призывно блеснул в примятой траве. А в котелке виднелось что‑то тёмное!

Лучано осторожно раздвинул стебли, опасаясь, что в посудине могла затаиться змея, присмотрелся… и едва не прыснул, даже рот прикрыл ладонью.

Перлюрен! То есть енот!

Маленький, на двух ладонях запросто поместится! Совсем ещё детёныш! Ушки круглые, лапки умилительно когтистые, хвостик серый и короткий, но толстенький, как морковка. И пузо такое круглое, что сразу ясно, куда подевались утиные потроха. Неужели эта кроха их все слопала?!

Трава вокруг котелка была примята, и Лучано, приглядевшись, увидел множество звериных следов, а потом – цепочку собачьих. Так‑так… Он, конечно, не опытный егерь, но похоже, что старшие родичи этого малыша доблестно стянули котелок и притащили сюда, но их, в свою очередь, разогнал синьор Собака. Детёныша он то ли не заметил, то ли посчитал ниже своего достоинства поднимать зуб на такую мелочь, а маленький Перлюренчик воспользовался случаем.

– Ну и правильно, – посмеиваясь, одобрил Лучано. – С этими здоровяками того и гляди голодным останешься. Эй, ты меня совсем не боишься, а?

Енотик открыл глаза и посмотрел так жалобно, что сразу стало понятно: боится, ещё как! Но объелся до совершенно невменяемого состояния, превратившись в круглый мохнатый мячик, серый с тёмными полосками. И даже шевельнуться не может, попавшись в ловушку коварного котелка…