– Это правда.

Хантер покачал головой.

– Послушай, Даффи, что-то произошло в наших отношениях в промежутке времени между нашим выходом из этого дома, – он указал пальцем на дом Даффи, – и уходом из ресторана.

Даффи сидела, покусывая кончик мизинца.

– Возможно, мне следовало бы быть более прозорливым, – продолжил он, – чтобы самому догадаться, что это было, но мне это не удается. – Он нахмурился. – Разве что ты до сих пор сохнешь по своему другу Оливеру и встреча с ним напомнила тебе об этом.

– Да это абсолютно не так! – Даффи повернулась к Хантеру.

Она не хотела, чтобы Хантер решил, будто ей нужен другой мужчина, только потому, что она не могла рассказать ему о своих опасениях и признаться в том, что она и есть ведущая злополучной колонки.

– Вот!

– Что «вот»?

– Если это не так, значит, есть что-то другое, о чем ты не говоришь мне. – Похоже, Хантер был очень доволен собой.

– Ненавижу использование логики применительно к себе, – сказала, невольно усмехаясь, Даффи.

– А мне ненавистно ощущать стену между нами, – парировал Хантер.

– Вот это уже романтично. – Даффи протянула руку и дотронулась до него. – Знаю, тебе нужно на работу, но, может быть, зайдешь на несколько минут?

Вместо ответа Хантер быстро выскочил из машины. Доставая ключи, Даффи вспомнила тот вечер, когда они возвращались с джазового фестиваля. Они страстно желали друг друга, и оба не хотели признаться в этом.

Сегодня было по-другому.

Она вставила ключ в замочную скважину парадной двери.

Она, Даффодил Лэндри, была другой.

В доме она провела Хантера к своим любимым креслам в задней комнате. Усадив его, Даффи сделала глубокий вдох и сказала:

– Когда ты во время обеда рассказывал, как мы встретились, я поняла, что ты пригласил меня, а вернее, Джонни, в кафе с намерением использовать.

Подавшись вперед, Хантер внимательно смотрел на нее:

– Я не отрицаю этого.

– Это… м-м… неприятно.

Он медленно покачал головой:

– Весьма самонадеянный тип, не так ли?

Даффи рассмеялась.

– Ты по крайней мере признаешь это. – Она разгладила на коленях свое шелковое вечернее платье. – А то пари, по которому я должна была влюбиться в тебя… это что… – Она не могла даже заставить себя сформулировать вопрос.

Это было слишком унизительно. Даффи Лэндри, которой достаточно было поманить пальцем, чтобы увести с собой любого мужчину, а через месяц бросить, – она, Даффи Лэндри, унижалась.

Вдобавок к этому она еще утаивала правду. Она убеждала себя, что следует рассказать все. Сказать Хантеру, что она умрет, если он неискренен; сказать, что не может жить без него. А затем открыть правду о Докторе Любовь.

Хантер вскочил с кресла и бросился перед ней на колени. Он взял ее за руку.

– Даффи, посмотри на меня.

Она вгляделась в его глаза.

То, что она увидела, испугало ее. Она могла утонуть в любви и обожании, которые там увидела.

– Еще ни одна женщина не была мне так дорога, как ты. Не знаю, что произошло, но где-то между Лас-Вегасом и Новым Орлеаном я влюбился, причем отчаянно. Клянусь матерью, я не обманываю тебя.

Даффи затаила дыхание.

– О, – прошептала она. Она воочию видела, как Хантер относится к своей матери. Очень медленно Даффи сказала: – Я верю тебе. Просто иногда не знаешь, что и думать.

Хантер притянул ее к себе и прошептал:

– Тогда не думай. Просто люби меня.

Хантер только потом осознал, что не дышал, пока Даффи не расслабилась и не прильнула к нему. Гладя ее по волосам и бормоча ее имя, он спустил с плеч лямки ее платья. Его служащие могут еще некоторое время обойтись без его начальственного присутствия. Черт, разве кто-нибудь из них смог бы покинуть такую женщину, как Даффи, оказавшись на его месте?

Да и другой такой женщины, как Даффи, нет.

Они уже были на ногах и двигались кругами, как в танце, покачиваясь и раздевая друг друга. Хантер соединился с ней на ковре перед камином. Они занимались любовью медленно и сладострастно. Это не был тот необузданный порыв, с которым они набросились друг на друга перед уходом в ресторан, скорее это напоминало священный ритуал.

Хантер двигался, подстраиваясь под ритм тела Даффи, и она почувствовала, что кончает, когда он проник глубоко в нее. Прижавшись к нему, она выкрикнула его имя, и в этот момент Хантер поклялся, что больше ни один мужчина не коснется Даффи. Стискивая ее ягодицы, он вел свою партию с невиданным прежде упорством. Даффи отвечала на каждый его толчок, и он чувствовал, как с новой силой разгорается в ней страсть.

Он разрядился, а она, вскрикнув, растворилась в нем во второй раз.

Обессиленные, они раскинулись на ковре, держась за руки.

– Таких, как Даффи, больше нет, – сказал Хантер и тут же провалился в сон.

Хантер перенес Даффи на кровать, поцеловал на прощание и пообещал позвонить, как только доберется утром до Солт-Лейк-Сити. Более удовлетворенная, чем когда бы то ни было, Даффи, свернувшись калачиком, сонным голосом пожелала ему удачной дороги.

Но не прошло и пяти минут, как она вдруг села в кровати, комкая простыню, обернутую вокруг голой груди.

Хантер уехал, а она так и не сказала ему, что она и есть Доктор Любовь. А ведь это не та новость, которую можно сообщить по телефону.

Даффи откинулась на подушки и хлопнула себя ладонью по лбу. Да, умеет же она все запутывать.

Но после занятий любовью с Хантером испортить себе настроение было трудно. Даффи натянула на себя одеяло и принялась восстанавливать в памяти происшедшее, причем не с того момента, когда он снял с нее платье, а когда он обнаружил свою тревогу за их отношения, надеясь услышать ее объяснение.

Если она и сможет связать свою жизнь с кем-то из мужчин, то это будет Хантер.

Если…

Даффи вздохнула и решила не развивать эту тему. Она признается Хантеру, извинится, а там будет видно.

А что будет? Алоизиус – да, наверное, не он один – убеждал Хантера держаться подальше от нее, не связываться с этой сумасбродкой, вполне отвечающей своему имени.[3] А ведь иногда ее сумасбродство граничило с жестокостью. Не изменится ли отношение Хантера к ней, если он узнает еще и о том, что Доктором Любовь является она, Даффи?

Даффи не была уверена, что может однозначно ответить на этот вопрос, поэтому она решила все-таки не раскрывать личности Доктора Любовь. Она просто перестанет вести колонку и займется своей личной жизнью.

Нет, она не может так поступить. Если они с Хантером хотят связать свои судьбы, то они должны быть честными по отношению друг к другу.

Честными.

Тогда почему Хантер сказал, что он действовал по поручению друга? Что еще говорил Хантер? «Не думай. Просто люби меня».

Чувствуя, что от всех этих мыслей у нее начинает кружиться голова, Даффи решила, что утро вечера мудренее, а на сегодня с нее достаточно и пора спать.

Наступило утро, но Даффи все еще не знала, как ей поступить. Предаваться дальнейшим досужим размышлениям помешала работа. Она схватила фотокамеру и поспешила в отель «Хилтон», где был организован ленч для дам с целью сбора пожертвований на показ мод. По пути Даффи приняла решение посоветоваться с сестрой.

Она была связана клятвой не раскрывать личности Доктора Любовь, но сказать об этом Джонни было все равно что сказать себе. Да и, кроме лучшей подруги Бет, которая находилась в зарубежной командировке по линии Си-эн-эн, Джонни была единственной, к кому могла обратиться Даффи. В конце концов, если секрет нельзя доверить даже сестре-двойняшке, то кому вообще можно доверять?

Даффи сделала несколько снимков второразрядных моделей одежды, представленных недорогим магазином, в который собравшиеся здесь дамы при обычных условиях посчитали бы зазорным даже зайти. Затем она смерила взглядом свою давнюю завистницу, Тиффани Фиппс, которая, конечно же, пожертвовала несколькими часами своей исключительно важной адвокатской практики, чтобы пройтись по подиуму.