Властных, как Хантер Джеймс, черноглазый развратник, который заявил ей в лицо, что за тридцать дней он может покорить любую женщину.

Вам недостает уверенности в себе. Но если Вы хотите чего-то достаточно сильно, Вы должны быть готовы победить. Вот Ваше лекарство. Воспользуйтесь им. И сообщите мне о дне Вашей свадьбы.

Целых два дня Даффи только и думала что о Хантере Джеймсе – после того как нашла тысячу причин не думать о нем.

Он, конечно, и не собирался выполнять свою возмутительно хвастливую угрозу. Он говорил о пари только для того, чтобы ее позлить, а теперь, когда она приняла вызов, ему придется действовать.

Зазвонил телефон, и Даффи взглянула на него. Она не выносила, когда ее прерывали во время составления колонки «Доктор Любовь», – совершенно беспричинное раздражение, секретарша ведь понятия не имела, чем занимается общественный обозреватель Даффодил Лэндри.

Звонила Джонни.

Джонни, которая никогда не звонила Даффи на работу, а в последнее время редко звонила и домой.

– Что-нибудь случилось, сестренка?

Слова запрыгали на экране, и Даффи, ожидая ответа сестры, убрала лишние промежутки. Она в тот же вечер покорно – но не совсем правдиво – доложила Джонни о своей встрече в кафе с Хантером Джеймсом.

– О, ничего. Я просто хотела узнать, виделась ли ты с ним еще.

Даффи сжала трубку. Ей хотелось запретить сестре ее бесконечное сводничество, но она сдержалась.

– Нет. А почему я вообще должна?

– Дело в том, что сейчас принесли восхитительный букет цветов – от него.

Даффи резко выпрямилась, неожиданно испытав укол ревности. Она попыталась изобразить равнодушие.

– Правда? – Значит, Хантер перепутал их? – Как мило с его стороны.

– Не думаю, что цветы предназначены мне, – многозначительно произнесла Джонни.

– Почему? – У Даффи чесался язык спросить, что было в записке, но даже с сестрой она не могла быть совершенно откровенной.

– В записке сказано: спасибо, что согласились на встречу.

– Он нас перепутал! – воскликнула Даффи прежде, чем успела прикусить язык.

– Нет, Даффи, вовсе не перепутал. Он написал – «что согласились на встречу». Этим Хантер показывает свою осведомленность – он знает, что я приняла его предложение от твоего имени. Именно за это он меня и благодарит.

– Ты думаешь? – Боже, неужели она тронута…

– Разумеется.

– Ты замечательная сестра, – сказала Даффи. – Может, ты еще объяснишь мне, почему от него ни слуху ни духу.

– Вероятно, тебе стоит обратиться за советом к Доктору Любовь.

Это предложение сковало ее уста. Даффи скрывала свой псевдоним даже от Джонни. Собственные слова дразнили ее с экрана компьютера: «Постарайтесь не замечать ее!»

– Возможно, и спрошу, – вздохнула Даффи. – Один Бог знает, как мне нужна помощь в личной жизни – вернее, в отсутствии оной.

– Не бойся принять ее, когда она придет, – сказала Джонни. – Хочешь, я отошлю тебе эту записку?

– В этом нет необходимости, – возразила Даффи, так и горя желанием крикнуть – хочу!

– Я все же пошлю. Я бы не хотела, чтобы Дэвид думал, что кто-то присылает мне цветы по романтическим причинам.

– Ну раз так, – сказала Даффи, – тогда приложи ее к остальной почте.

Она положит ее под подушку и будет мечтать о том, что могло бы произойти.

Задумавшись, Хантер забыл, где он находится.

Он составлял проекты. Строил планы. Приводил их в исполнение.

Находясь у себя в офисе, на одном из последних этажей высотки в самом центре Нового Орлеана, откуда открывался великолепный видна извилистую Миссисипи, он проверил свои верные старые часы. Еще десять секунд, и телефон должен зазвонить.

Благодаря массовому бегству нефтяных компаний из города Алоизиус по дешевке арендовал шикарный офис. Обычно Хантер отдавал должное картине, открывающейся из французских окон на сорок втором этаже. Сегодня же его мыслями целиком и полностью завладела Даффи Лэндри.

Кожаный диван в другом конце устланной коврами приглушенных тонов комнаты манил к себе. Он дал бы что угодно, чтобы Даффи оказалась с ним на этом диване!

Хантер снова взглянул на часы. Позволил себе слегка улыбнуться, представив ее рядом с собой на диване, ее шелковые волосы, рассыпающиеся в момент, когда она тянется к нему, а он наклоняется, чтобы поцеловать ее в губы.

С первой минуты, как только он увидел ее, она его заинтриговала. Да что там скрывать, он захотел ее. Это было желание, возможно, даже вожделение.

И чем больше его друзья убеждали его избегать Даффодил Лэндри, тем сильнее он хотел одержать над ней победу.

Когда ему было восемь лет, он дрался на кулаках. В старших классах школы он научился побеждать, используя свое обаяние. В колледже и позже он уже полагался на свой ум, затем на интуицию, подсказывающую ему, как, когда и какие программы создавать, чтобы монополизировать этот рынок.

Независимо от выбора оружия быстрый и успешный удар требовал меткости.

Телефон зазвонил.

Хантер снял трубку, выслушал отчет посыльного, улыбнулся и положил трубку на место. Досчитав до двадцати пяти, он набрал номер «Кресент».

Секретарша с гундосым бруклинским выговором выпалила одним духом:

– Редакция газеты «Кресент».

Наверное, у сестры Даффи выходной. Благодарение Богу, что в тот день работала она. Хантер не знал, почему он так решил, но ему казалось, что Даффи никогда не согласилась бы встретиться с ним. Ни ради кофе, ни ради чая. Между ними, безусловно, существовало притяжение, но при этом она не хотела никого к себе подпускать.

Однако сейчас, благодаря его блестяще продуманному плану, это сопротивление будет сломлено. Женщины не умеют сопротивляться внимательным мужчинам, слушающим – по-настоящему слушающим – их подробные рассказы о себе.

Не в его правилах задирать нос, но он убежден на сто процентов, что для победы над Даффи ему не потребуется и месяца. Уже на благотворительном вечере она воспылала к нему достаточно сильно, чтобы прожечь ковер, – а ведь тогда их разделяла целая комната.

Хантер начал насвистывать, на этот раз не сдерживая себя.

На другом конце города Даффи прижала руки к груди и восхищенно смотрела на только что вскрытый пакет.

– Какая прелесть! – прошептала она, доставая кружку с логотипом кафе, где она встречалась с Хантером, полную леденцов.

Он действительно слушал все, что я говорила, – и запомнил!

Джонни может оставить цветы себе. Эти конфеты куда интересней, чем любой букет, который Даффи когда-либо получала, – а цветов ей дарили больше, чем торговец оптом скупал у садоводов.

Зазвонил телефон, но Даффи не прореагировала на звонок. Сняв с кружки крышку, она запустила в нее руку и вытащила длинный леденец. Улыбаясь, она поднесла его к губам, вспоминая, как Хантер сидел рядом с ней в кафе всего два дня назад. А она-то боялась, что больше не получит от него вестей!

Еще дважды звонил телефон. Возможно, это Маргарит волнуется, как дела с колонкой. Даффи взяла наконец трубку и услышала голос секретарши:

– На вашем месте я бы ответила.

Гадая, может ли она привлечь яркого, притягательного, обаятельного мужчину, не стремясь при этом уничтожить его, подобно «черной вдове» (которой она, как это ни страшно звучит, могла оказаться), Даффи спросила:

– Да? И почему же?

– Голос очень сексуальный. Только послушайте.

И секретарша положила свою трубку. Даффи уже приготовилась слушать, как вдруг ее пронзила неожиданная мысль. А вдруг это Хантер? Если так, то почему звонок раздался именно сейчас, когда она сосала леденец и думала об этом человеке? Неужели простое совпадение?

– Даффи Лэндри, – сказала она как можно более невыразительным деловым тоном.

– Хантер Джеймс, – услышала она его голос, медленный, вкрадчивый, словно готовый весь день услаждать ее слух.

Даффи сжала трубку. Она должна изгнать из своего воображения подобные глупые мечты. Хантер Джеймс слишком самоуверен.