Когда она взяла его член в рот, Хантер застонал. От двойного импульса – от удовлетворяющей его Даффи и одновременно от ее отражения в зеркале над ними он сразу же возбудился. Задохнувшись, Хантер схватился за ее волосы. Как раз в этот момент Даффи подняла лицо к нему и – такая кокетка – лукаво улыбнулась.

Некоторое время он предавался наслаждению, которое она доставляла ему магией своих прикосновений, а затем, чтобы не испортить восхитительного удовольствия, вскочил и побежал за презервативом.

Они заснули вместе, и это был самый сладкий сон в жизни Даффи.

Проснувшись, Хантер, конечно, опять захотел ее, но, взглянув на часы, воскликнул:

– Черт! Мы должны уже идти.

Даффи прижалась к нему. Просто не было никакой возможности покинуть их убежище.

– Если речь об обеде, я не хочу есть.

– Самолет, – сказал Хантер, притягивая ее и целуя, как если бы намеревался провести здесь с ней ночь, но тут же пояснил: – У меня утром встреча в Новом Орлеане, так что мы должны успеть на самолет.

Даффи потянулась.

– Должно быть, мы долго спали.

Хантер погладил ее бедро.

– Долго. Будь это любая другая встреча, я бы плюнул на нее, но сейчас не могу. Я собирался улететь на последнем ночном самолете.

Она улыбнулась и потянулась поцеловать его.

– Все в порядке. Я ведь и сама работаю, если ты не забыл.

Он кивнул и сел, легко коснувшись рукой ее глаз.

– Даффи…

– Да?

– Я знаю, что уже говорил тебе это, но спасибо, что поехала со мной в Вегас.

Даффи кивнула, снова взглянув на свое отражение в зеркале. Она так полно отдалась ему, что хорошо понимала, за что благодарил ее Хантер.

– Спасибо, что попросил меня об этом, – ответила она и встала с постели.

Он с сомнением посмотрел на ванну, покачал головой:

– Вода уже давно остыла. Хочешь принять душ?

– Было бы здорово, – отозвалась Даффи. – Но мы же можем опоздать на самолет.

Хантер улыбнулся и сказал:

– Когда нужно, я могу и воздержаться.

Но Даффи устроила ему невообразимо тяжелый душ, бросая мыло и наклоняясь, чтобы поднять его, потом поднося скользкий брикет к его ногам и паху. Наконец Хантер схватил ее за руки и воскликнул:

– Вставай под душ, или я сейчас же овладею тобой!

Даффи несколько притихла и попросила передать ей шампунь. Она никогда не хотела мужчину так часто, как хотела Хантера; никогда не чувствовала себя так свободно в выражении своего желания. И эта свобода вскружила ей голову.

Но пора было возвращаться домой.

Возвращаться к реальности.

И пока они вытирались, одевались, упаковывали вещи, Даффи не могла не задаваться вопросом, продолжится ли волшебство их отношений по возвращении к каждодневной жизни.

И, стоя рядом с Хантером в ожидании лимузина, который должен был отвезти их в аэропорт, она пообещала себе сделать все от нее зависящее, чтобы волшебство не нарушилось.

Спустя три дня Даффи начала спрашивать себя, уж не приснилось ли ей все это. Они возвратились ночным воскресным рейсом, Хантер довез ее до дома, поцеловал на прощание и исчез.

Сейчас, слоняясь около здания суда, Даффи чувствовала себя идиоткой в квадрате. Во-первых, потому что она так остро скучала по человеку, которого едва знала. Во-вторых, потому что около офиса своего зятя подкарауливала его встречу с нежной беспомощной практиканткой – только затем, чтобы увидеть, как они вместе отправляются к зданию суда.

Ну, Даффи, для юриста и практикантки из юридической школы совершенно естественно посещение суда.

К тому же, Даффи, совсем непохоже на тебя переживать из-за человека, который не дает о себе знать.

Даффи понимала, что не должна винить Хантера.

У нее и самой было мало свободного времени. Ей было поручено освещение происходящего на джазовом фестивале. Она должна была представить фоторепортаж, отражающий его повседневную жизнь. Однако Даффи склонялась к передаче этой работы кому-нибудь еще с тем, чтобы получить настоящую журналистскую работу.

Или стать частным сыщиком, подумала она, сдерживая невеселый смешок. Она следила, как Дэвид и Нина приближаются к входной двери; Дэвид обнял практикантку за плечи. Даффи нахмурилась. Ради сестры она была полна решимости раскрыть правду. Никакой мужчина не вправе обманывать ее сестру, оставаясь при этом безнаказанным.

В то же время забота о Джонни отвлекала ее от волнений по поводу того, не совершила ли она глупость, переспав с Хантером. Но даже когда Даффи преследовала парочку, ее мысли были заняты им.

Была ли она только последним его завоеванием? Может быть, даже в этот момент в какой-нибудь запертой комнате он рассказывает историю о курочке, которую потоптал петух в предыдущие выходные? От такого предположения Даффи вздрогнула, но она не была столь наивной, чтобы не допустить такую возможность. Мужчина в конце концов всегда остается мужчиной.

Но Хантер был не таким. Он прислал ей цветы и оставил несколько сообщений, в последнем из которых сказал, что вынужден лететь в Солт-Лейк-Сити на переговоры.

Даффи вздохнула, жалея, что он не пригласил ее с собой, но потом поняла, что глупо об этом мечтать.

Несмотря на то, что она отдалась ему. Полностью. Ничего не утаив.

Сделала ли Нина то же самое? Дэвид убрал руку с плеч молодой женщины, и сейчас они бок о бок входили в вестибюль. Даффи ринулась через металлоискатель, обдумывая ситуацию. Адвокатам разрешалось успокаивать своих клиентов. А хороший детектив не спешит с заключениями.

Благодаря нескольким нишам и выступам вестибюля Даффи удалось остаться незамеченной. Она подошла достаточно близко, чтобы услышать, как Дэвид сказал:

– Не волнуйся. Я все скажу сам.

Даффи не знала, что и думать. Ей казалось, что с тех пор, как Дэвид познакомился с ее сестрой, он стал их общим голосом до такой степени, что Джонни почти не приходилось ничего говорить.

Однако Джонни утверждала, что она счастлива. Так, может быть, она и не возражала против подчинения Дэвиду?

Даффи выскользнула из своего укрытия и тенью проследовала за парочкой по вестибюлю, надеясь, что Дэвид не обернется и не засечет ее за столь непотребным занятием. Правда, на этот случай она приготовила историю. Якобы она собирает материал об истории строительства здания суда. Это было явно притянуто за уши, но догадается ли об этом Дэвид?

Даффи решила, что до тех пор, пока он увлечен маленькой мисс Ниной, не догадается. Она сомневалась, что он так смотрит на всех своих клиентов или даже сотрудников.

Пара остановилась у одной из дверей, Дэвид открыл ее, и они вошли. Даффи приблизилась, заметив, что это, похоже, был зал судебных заседаний. Она было заколебалась, но, подумав о своем журналистском статусе, вошла.

Она знала, что пресса всегда вхожа в этот зал.

Даффи вспомнила о рядах репортеров на докладе Хантера, и, конечно, это повлекло за собой образ Хантера. И безусловно, мысли о нем вызвали в памяти их занятия любовью.

Только удар молоточка привел ее в чувство. Даффи скользнула на первое же замеченное свободное место и огляделась.

Дэвид сидел впереди за одним из столов, Нина – около него. Напротив них расположились угрюмого вида женщина в плохо сидящем на ней темно-синем костюме и крупный мужчина, сразу не понравившийся Даффи. Судья, находясь на некотором возвышении, пролистывала документы.

Оглядев группу встревоженных и суровых мужчин и женщин, Даффи почувствовала себя очень неуютно. Она многое бы отдала, чтобы быть сейчас с Хантером Джеймсом в Солт-Лейк-Сити.

И не только заниматься сексом.

Предаваться любви.

Даффи вздохнула.

Молоток ударил еще раз, и она услышала, что кто-то провозглашает дело Уэст против Уэста.

Дэвид и его практикантка поднялись. Поднялись и женщина в темно-синем костюме с ее клиентом. Даффи прекратила думать о Хантере и стала внимательно слушать.

Она не могла не отдать должное зятю. Он спрашивал, выведывал подробности и хитрил с другой стороной. Не успела Даффи и глазом моргнуть, как судья назначила бывшему мужу Нины платить алименты и поддерживать ребенка, а также ввела в его жизнь существенные ограничения.