— Нет необходимости, — вступил в наш разговор Ор. Ящеролюд поднял руку. Указывая куда-то правее, где из воды торчали красно-бурые кочки. — Вон там тропинка. Вполне хоженая. А здесь, — рука чуть сместилась, указывая на невысокое кривое деревце, то ли тянущееся к небу, то ли наоборот, пытающееся от него укрыться поближе к земле, — ленты. Обычно такие вяжут у опасных мест, чтобы никто не угодил в трясину.

— С чего ты решил, что это то, что мы ищем? — я не понимал, как ленты-предупреждения связаны с поиском ведьмы.

— Здесь я трясины не вижу. А вот лент много. И все словно из одного куска ткани. Сам посмотри. Что старые, что новые. Думаю, ведьма их и навязала, чтобы ее беспокоили меньше.

Нам было нечего на это ответить. Мы слишком мало знали о местных традициях, чтобы спорить с Ором, потому я только махнул рукой.

— Веди нас тогда. Раз все совпадает, может, мы, и правда, недалеко от цели.

Ор кивнул и направил капи в сторону тропы. Медленно, тщательно выбирая дорогу, ящеролюд высматривал путь, уводящий вглубь этих бурых болот.

— Как ты видишь путь? Мне кажется, что мы идем почти наугад, — потянув носом воздух, пытаясь уловить хоть что-то, спросил я, так и не разобравшись, как в этом буйстве вересков можно что-то увидеть.

— Маленькие цветочки с желтыми серединками, — ответил Ор, почти лежа на шее капи, чтобы рассматривать путь впереди. — Уж не знаю, как такое получается, но тропы, по которым часто ходят, не протаптываются в этой подстилке. Но на их месте проклевываются вот такие мелкие растения-путеводители.

— Мы многое не знаем и не понимаем в этом мире, — кивнул Хейзед, с интересом осматриваясь кругом. Несмотря на то что здесь было холоднее, северные болота нравились Черному больше, чем тропические заросли, кишащие нагами и ядовитыми грибами.

А к вечеру, утомленные, но так и не нашедшие приличного места для привала, мы вдруг услышали музыку. Молодой шаман-самоучка, дремавший в седле, встрепенулся, стоило только ветру донести до нас первые звуки.

— Это она! — неожиданно решительно и резко прокаркал он хриплым со сна голосом.

— Кто? — я уже было представил себе очередное чудовище, что непременно должно было иметь сотню лап и вереск на спине для маскировки, как шаман повернулся. Его глаза блестели в полумраке сумерек.

— Ведьма! — восторженно, едва не подпрыгивая в седле, пропел шаман. — Нам невероятно повезло, что так все сложилось. Дуй ветер в другую сторону, или же будь она чуть дальше, мы бы ни за что ее не услышали. Музыка! Вот это везение.

— Можешь определить, куда нам? — втягивая носом воздух и пытаясь поймать хоть какой-то запах, характерный для недалеко расположенного дома, уточнил я. Ор кивнул, хмурясь.

— Не чувствую ни дыма, ни чего-то похожего. Но я и не припомню, чтобы в этих местах водились духи, заманивающие кого-то музыкой…

— Это точно она! — почти в голос вскричал шаман. Его лицо исказилось странным безумием, словно он никак не мог справиться с собственными эмоциями. — Быстрее, быстрее. Пока она не закончила играть!

— Эй-эй! Спокойнее! Паника и спешка никому не помогут! — попытался осадить шамана Хейзед, но мужчина не слушал дракона. Хлестнув по бокам своего капи, шаман бросился прямо через болота, не разбирая дороги.

— Стой! — пытался остановить его Ор, но капи, удивленный и взбешенный неожиданным ударом по бокам, несся вперед.— Стой, кретин! Угробишь мне животное!

— Вот же! — понимая, что верхом я не успею и могу вляпаться в трясину, выругался, соскакивая со спины своего капи. И сделав три шага в сторону, туда, где земля точно была твердой, я перекинулся, мгновенно взмывая вверх. Тело пело и гудело. Нельзя, нельзя делать такие перерывы. Дракон соскучился по свободе. Крылья разогнались до предела, хвост вытянулся стрелой. Хотелось рычать и выпускать пламя, чтобы только почувствовать себя целиком.

Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы взять тело под контроль. Тогда, сложив крылья, я ринулся вниз, наперерез обезумевшему шаману. Но глаза дракон вдруг поймали что-то, чего быть тут не могло: среди невысоких тощих елей, в глубине вересковой топи, то ли на поляне, то ли среди скопления кочек, стоял защитный непроницаемый купол. И его было невозможно заметить глазу человека.

________________________________________________________

Я рухнул вниз как раз перед носом капи, на котором ехал шаман. Животное, впервые увидев перед собой дракона в этом облике, встало как вкопанное, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Все инстинкты капи взвыли, не позволяя шевельнуться перед таким хищником. И это было правильно: я мог проглотить его за три приема.

Шаман же, окончательно обезумев, продолжал хлестать зверя по бокам, словно не замечая преграды перед собой. Его глаза сияли каким-то золотым светом, освещающим все лицо. Он не видел ни того, что капи встал, ни дракона перед собой.

Понимая, что случилось что-то не то, я легко, стараясь не навредить шаману, сбил его лапой со спины одеревеневшего животного. Шаман тут же подскочил на ноги и попытался обойти меня по дуге. Предвидя это, я дернулся в сторону и прижал мужчину к земле одним движением. Но и тогда шаман продолжал вырываться, словно, и правда, обезумев.

— Сейчас, — Черный появился рядом через мгновение, принявшись проворно закручивать шамана веревками. — Ор, иди, помогай.

— Нет. Я к дракону не подойду, — упрямо и с явно различимой опаской в голосе отозвался ящеролюд.

— Ты же говорил, что мы почти родня, — невесело хохотнул Хейзед, затягивая узлы на лодыжках шамана.

— Вот с этой медной громадой? Это я, конечно, поторопился, — покаялся проводник, но все же слез со спины своего капи. Пусть только для того, чтобы собрать остальных животных и не дать им утопиться в болотах.

— Ты с ним уже почти десять дней по болотам шастаешь, мог и привыкнуть. И поверь, то, что Малиазу в таком виде непросто разговаривать, вовсе не означает, что он забудет твои слова, обернувшись человеком.

Почему-то создавалось впечатление, что Хейзед сейчас разговаривал за нас двоих. Это не было на него похоже, но меня интересовало другое. Убедившись, что шаман крепко связан и больше не создаст нам проблем, я фыркнул и вновь втянул носом воздух. Так и есть. Здесь рядом был дом. Укрытый куполом, невидимый человеческому глазу и неразличимый обычным носом, он все же прятался среди этих скудных деревцев.

Оставив шамана лежать там, где его скрутил Хейз, я медленно обернулся, все же угодив одной лапой в воду, и двинулся вперед по запаху, не меняя облика.

— Чуешь? — поинтересовался Черный, следуя за спиной в паре шагов, чтобы не попасть под хвост.

— Угу, — отозвался я как можно четче, стараясь не потерять из виду легкое марево, обозначающее границы купола. Видение было настолько зыбким, что я вполне мог больше не найти путь.

А затем, словно мы миновали первую полосу защиты, темнота раздвинулась. Здесь было светло, несмотря на сумерки. Со всех сторон по кругу горели огни. На частоколе, что окружал небольшой добротный деревянный домик, висели черепа животных. Вот их глаза и сияли почти приятным белым светом. Из трубы валил дым, от запаха которого теперь защекотало в носу. Кажется, и его до этого скрывал от нас купол.

А на ступенях, перед распахнутой дверью в окружении небольших птиц, сидела женщина. Молодая, насколько я видел, и необычная.

На ее голове был какой-то красный рогатый головной убор, на щеках явно рукотворные красные пятна. А платье больше походило на ворох ярких тканей, повязанных на пояс, как попало. Женщина была боса, а на коленях держала какой-то музыкальный инструмент, от которого и разливался во все стороны тихий мелодичный звук.

Я сделал еще шаг вперед, и вдруг пространство прорезал пронзительный "треньк!" лопнувшей струны.

Ведьма подскочила, птицы, до этого сидящие на земле, встрепенулись от резкого движения и вспорхнули на крышу дома.

— Ты?! Ты же обещал, что не посмеешь?! — вдруг совершенно неожиданно вскричала ведьма, глядя на меня с такой смесью возмущения и обиды, что я даже остановился. Понимая, что что-то явно пошло не по плану, я перекинулся. От этого лицо молодой женщины удивленно вытянулось. — Но ты не он.