— Это был не моя вина, — отмахнулся рыжий, явно не испытывая чувства вины по произошедшему. — Я того олуха раза четыре просил отстать.

— Но в его оправдание можно сказать, что никто не ждал столь жаркого и сильного пламени от тощего подростка.

— И это тоже не моя вина. Я честно сказал, что спалю его до костей, если не перестанет задираться.

— И спалил? — я вздрогнула, подняв голову от кривоватого, но вполне узнаваемого рисунка.

— Он успел обратиться в дракона. И только этого его и спасло. Но как я помню, провел тогда в лазарете обидчик нашего Малиаза почти тридцать дней.

— Тридцать пять. И поговаривали, что левое крыло так полностью и не затянулось, — с самодовольным блеском в полуприкрытых глазах, добавил Малиаз.

— Мальчишки. Везде одинаковы. Что с чешуей, что в пастухах, — фыркнула я и протянула рисунок инквизиторам, с интересом слушавшим историю.

Глаза высокого Лотля нехорошо блеснули, а на пальцах проступили черные кольца-татуировки. Внимательно рассматривая рисунок в течение нескольких минут, он протянул его коллеге, прежде чем тихо, но довольно решительно произнести:

— Кажется, у нас назревает проблема. Весьма серьезная и общая. И если Ингория под защитой Малиаза, что, несомненно, хорошо, то каковы шансы, что она такая одна-единственная?

**

— Что ты имеешь в виду? — дракон нахмурился, рассматривая меня, словно коллекционер, не сразу опознавший редкую бабочку.

— Если Инг не больно… нет, — инквизитор задумчиво покачал головой, словно собираясь с мыслями. — Не с того мы начинаем. Наверное, нужно сперва рассказать легенду или байку, что у нас передается из уст в уста со времен обучения, а не с девушки.

— Так будет вернее, — согласился его напарник со светлыми, прозрачными глазами. — Ингория — следствие, если байка окажется правдивой.

— Говорите, а там уже будем выяснять, сколько в сказке правды, — кивнул Хейзед. Малиаз же, заметив, что меня начинает немного потряхивать из-за всего происходящего, поднялся со своего места и принес плед, накинув его мне на ноги.

— Говори, Вадлер, что за беды выползли на свет на это раз.

— Ни для кого не секрет, что сами прорывы не появляются. Они идут на зов, словно на маяк. И для того, чтобы такой маяк поставить, нужен человек, наделенный силой. Одно время мы полагали, что подобное доступно только женщинам.

Я вздрогнула, не отводя от инквизитора глаз. Тот печально улыбнулся и кивнул.

— Да, это одна из причин, почему начались гонения на одаренных девиц и женщин. Нам потребовалось много времени, чтобы понять, что первоисточник все же не в них. Женщины часто помогали при открытии врат, но они только проводники.

— И со временем их стало совсем мало, — кивнул Хейзед. Я не знала, чем занимается черный дракон, но он явно понимал, о чем ведут речь инквизиторы. — Мы в этом тоже поучаствовали на радость врагам. И изрядно потеряли в силе, когда отказались от женщин из числа людей.

— Это так. Но тут только одна сторона медали. Помимо силы, нужен еще источник самого сигнала.

— Звездные камни, — в этот раз в разговор вступил Малиаз. Дракон сжимал мою руку, пытаясь успокоить. И это у него получалось: тепло от драконовой ладони растекалось по телу, немного расслабляя оледеневшие мышцы. — Осколки метеорита мы находили на каждом месте вызова, а потом использовали для того, чтобы притягивать разрыв к Гарнизону. Камни вмонтированы в башни Летнего Дворца.

— Именно. Но согласно легенде… где-то на самом юге есть заброшенное святилище, в которое может войти только избранный. Не тот, кто обладает силой и не тот, кто ее лишен. И только этот избранный сможет вызвать древнего бога из иного мира. Потому что вход в святилище закрывает резная дверь из дерева, наполненного болью веков.

— В наших студенческих сказках говорилось, что это избранный начнет последний бой за наш мир, ради которого собственно, и готовят инквизиторов и святейших отцов. И если мы победим, то спасем мир. А вот если проиграем…

— То нас всех пожрет темный бог.

— И этого бога впустит тот, кто откроет дверь... — задумчиво повторил Малиаз. — Вы думаете, что святилище реальное и что за дверью хранится самый большой осколок камня?

— Еще вчера я бы сказал тебе, что это сказка, не больше, — качнул головой в сомнении Лотль. — Но сегодня, когда у меня на руках рисунок с символами темного бога, и девушка напротив меня говорит, что не чувствует боли… Сегодня я скажу тебе, что дверь существует. Как и камень. Как и предатели в рядах наших братьев. И им очень, очень нужна твоя Инг. Но сейчас я больше всего на свете надеюсь, что она такая одна, наделенная даром не восприятия силы.

— И что мне делать? — я растерянно посмотрела сперва на Малиаза, ища его поддержки, а потом на инквизиторов. Неожиданно в голову пришла весьма неприятная мысль. — Вы теперь меня убьете? Чтобы не досталась тем другим?

Лицо Лотля вытянулось, а потом инквизитор вдруг рассмеялся. Рука Малиаза, резко напрягшаяся в моих пальцах после вопроса, чуть расслабилась.

— Если бы мы полагали, что это может решить проблему, то такой вариант можно было бы рассматривать как крайний. Но, во-первых, я не верю, что ты такая уж уникальная. Прости, но в мире очень много подобного и где-то наверняка есть, или вскоре появятся, девушки, наделенные теми же способностями. Просто теперь наши враги знают, кого и как искать. А во-вторых, я не думаю, что Малиаз будет спокойно смотреть на наши попытки избавиться от тебя.

— И не рассчитывай, — покривив губы так, чтобы в улыбке непременно мелькнули клыки, пообещал рыжий.

— Нет. Думаю, раз у нас есть теперь способ открыть ту дверь, мы можем постараться уничтожить сам камень призыва. Осталось его только отыскать.

Я с удивлением посмотрела на гостей. Все это походило на какую-то нелепую сказку, в которую я совершенно случайно угодила.

— Но сперва мы пообедаем, — решил Малиаз. — Я слышу, как у дверей топчется посыльный из города. Мы же не позволим мясу остыть?

Великолепный обед из трех блюд, что привезли в поместье из городка, помогали без всякого стеснения расставлять все присутствующее. Конечно, я успела выставить тарелки и приборы, даже бокалы нашла в креденсе с красивыми резными дверками, но сами блюда были внушительны. Впрочем, я знала, с каким аппетитом ужинает сам Малиаз, без сомнения, предпочитающий сразу две порции, и если примерно в тех объемах питаются инквизиторы, то еды нам должно было хватить. Впритык.

Водрузив последнюю глубокую тарелку, в которой исходил паром мелкий картофель с оранжевыми кругляшками моркови, я отступила на шаг от стола и удовлетворенно вытерла взмокшие ладошки о повязанный передник. Получилось очень даже хорошо. Жаль, нет скатерти, только узкая дорожка под горячее, но это ведь не званый вечер. Так?

— М-м, пахнет восхитительно. Малиаз, а почему ты заказываешь еду в городе? — дождавшись, когда хозяин дома подойдет к своему месту во главе стола, поинтересовался Лотль. В этой весьма дружеской обстановке инквизиторы меня почти уже не пугали, но я то и дело напоминала себе, что это непростые люди, и стоит все же быть внимательной.

— Мы не готовились к гостям. Кроме того, у Инг довольно дел с уборкой. Вы не представляете, какая тут скопилась грязь, пока жил в Гарнизоне, — рыжий хохотнул и подмигнул мне. — Решили, что так будет проще для всех. Тем более, я знаю повара, который это все готовил. Отличный и талантливый малый. Садимся?

Малиаз отодвинул свой стул с высокой спинкой и вопросительно посмотрел на меня, ожидая. Я же переводила взгляд с одного мужчины на другого и никак не могла решить, что делать. С одной стороны, мы только что все вместе пили чай и разговаривали на равных, а вот с другой…

— Что не так? Мы все ждем тебя, — мужчины так и продолжали стоять у своих мест, поглядывая на меня.

На лице Малиаза появилось выражение легкого недоумения. Если бы он рассердился или просто нахмурился, я бы, наверное, промолчала или вовсе просто вышла из столовой. А так, помня, что ящер еще ни разу не проявил ко мне какой-либо грубости или бестактности, откашлялась.