Астаопа, хрипя с пола, просила добить её, пуская пузыри из крови, соплей, мокрот, требовала смерти.

— Нет. — В голове кольнуло. Вернув контроль над собой, говорю: — Подлечить. Много в ней сейчас маны? Какой час, церемония… — Я потерян, мысли путаются, ничего не понимая, кручу головой. Рядом Зуриэль, Астаопа, даже Ветерок с Зарей уже вернулись.

— Луна вот-вот поднимется. Воины вас ждут. — Говорит Аорра.

— Контроль над Плато Сокола восстановлен. — Прильнув ко мне, утирая другую щеку от крови, добавляет Заря. — Тактика, выбранная вами, оказалась максимально эффективной. Город возвращён с минимальными потерями среди солдат и жителей.

Хорошо, но я всё ещё не понял, как быть с ней. Приступ ярости, тот, кто избил ее до полусмерти, это был я? Голова идет кругом, всё нутро требует завершить месть, закончить начатое. Но я знаю, мысли эти чужеродного происхождения, как и то затмение в моей голове.

— Зуриэль, проверь, что со мной. — Отдаю приказ ангелу, получая в спину легкий толчок теплых рук. — Время замерло, отделяясь от тела, вперед, к лежащему на земле телу, вылетел силуэт, состоящий из голубых, хаотично разбросанных в пространстве блесток. Утонченное тело, длинные голубые волосы, пристальный, высокомерный и вечно осуждающий взгляд. Только что из меня выбили остатки ее магии, или проклятья:

— Эсфея… — Насилие над Астаопой, это наших с ней общих рук дело?

Матвей, твоя месть исполнилась. В очередном поединке ты победил. Моя дочь понесла телесное наказание, она унижена, вновь на земле, а ты на вершине. Теперь, когда твоя месть свершилась, прошу, вспомни всё, что между нами было, что мы прошли и пережили, и с теплыми воспоминаниями, отпусти и пощади Астаопу. Нет смысла отправлять её на цикл перерождения, ибо он скоротечен и цикличен. Она проиграла, твоя решимость, благоразумие и милосердие, с моей помощью, перевоспитают её, заставят сделать правильные выводы…

— Пошла на хуй! — Выхватив с пояса кинжал, пополам рассекаю бесплотный голубой дух. — Гребаная ты сука, ещё не наигралась в учителя? Сколько существ погибло, сколько ещё должно сложить головы, чтобы наконец-то ты поняла, что не всех можно перевоспитать, подчинить!

Разрезанное тело становится голубым облаком. Перемещается в другой угол, становясь видимым для моей удивлённой происходящим свиты.

Матвей, оставь эмоция, с холодным разумом прими факт того, что я спасла тебя, спасла Зуриэль…

— Ты ударила её в спину, позволила Раздору разорвать меня. Спасение… на что ты надеешься, произнося это слово, зная, что по факту являешься самым настоящим предателем, Иудой.

Это не так, ты не знаешь, кем был Иуда. И я, говорю серьезно, я спасла вас всех! Заклятье, что было помещено в тебя после детонации, ранило Раздор, лишь благодаря этому, сейчас, вы победили его так легко, лишь…

— Лишь благодаря этому ты смогла спасти свою божественную задницу, силу, помещенную в Зуриэль, и эту гребаную шлюху с именем Астаопа. Эсфея, ты предала мою веру в тебя, предала народ, который на века лишился своих лидеров. Скажи, что было бы, если бы Аорра, уцелевшие после битвы травоядные, хищники, а с ними Цветы и семена, не смогли договориться, начали между собой грызню за власть, за землю, за статус, коим твоя дочурка себя позднее не забыла обделить? Что было бы, если бы Аорра и Цветы не смогли создать империю, систему с её иерархией, порядками, налогами и логистическими цепочками? Ты бы тоже тогда, пришла на пустырь, к моей дроу, и потребовала от её подчинения, склонения? Или, может быть, вместе с этой шлюхой Астаопой, сделала хоть что-то сама? Скажи, что вообще ты сделала, кроме того, что просто бросила всех их на поле боя, а после, явилась на всё готовенькое, требуя от моей дроу в свои руки целую страну?

Я богиня, мне лучше знать, как править смертными, в моих руках всезнание, и…

— Так почему всезнание не защитило её⁈ — Не сдержавшись, с размаха, пнул Астаопу под ребро, заставив перевернуться лицом к бесплотному голубому духу. — Эсфея, ты не богиня, не правительница, даже не человек, ты кусок окаменевшего дерьма, коим мне когда-то кинули в лицо. Однажды, я уже поверил тебе, доверился. Уже тогда, будь ты хоть немного человечнее, смелее, мы могли одолеть демона, изменить ход истории и победить. Но ты предала мои ожидания, а после, спустя столетия, пришла забрать то, что построили в наше отсутствие дорогие мне люди. Да, ты бог, да, твоя мощь и понимание устройства мира на недосягаемом для меня уровне, но я хочу, чтобы ты услышала меня и запомнила: отныне, и до конца дней моих, миром этим, как и ходом его истории, будут править исключительно смертные!

Ты объявляешь мне войну? Идиот, за тысячелетия сна, ты так и не понял, смертные не решают ничего.

- Идиот значит только я? Ха-ха, нет, нас здесь трое: ты, я и твоя дочурка. Подожди немного, вот увидишь, скоро, твоя наглая, в край охреневшая рожа будет так же валяться на земле, молить о смерти или пощаде. Да… в отличии от Астаопы, я не буду себя сдерживать и использую тебя, твоё тело, по единственному пригодному для него назначению. Если только, ты не извинишься, не упадешь перед нами на колени и не попросишь прощения, за всё что сделала!

Слишком много на себя берешь, смертный. — Произнеся это, дух рассеивается.

Глядя на рассыпавшийся голубой туман, понимая, что девочки мои ничего не слышали, во всеуслышание заявляю:

— Теперь Эсфея наш враг.

Несколько часов я сидел и молча смотрел на связанную, лежащую на полу девушку. Худая, грязная, слабая, сейчас она без сознания, осушенная Зуриэль и Легионом, не представляет опасности. Такая вся утонченная, хрупкая. Только обмануть себя этим я не дам. Стоит путам спасть, рукам её почувствовать волю, вновь, ради капризов и гордыни божества рекой польется невинная кровь, погибнут сотни, если не тысячи ни в чем не повинных существ. Что Астаопа, что её мать, слишком горды для признания предательства, а я, оказался слишком глупым, высокомерным, чтобы вовремя понять — в этой партии, игре на три команды, в одиночку может затянуть лишь нежить. Читерский класс, слишком много бафов демонам дает наша с богами грызня. Таких нужно выбивать первыми, а мы, я сам… устроил черт знает что, не сдержался. Меня опять использовали, а я и моя свита, даже не заметили этого.

Чёрт. Вспылил, а стоило засунуть свой острый язык куда подальше, стерпеть, попытаться обмануть, нассав в уши и глаза сладкими речами. Не показывать истинных эмоций, выжать из Эсфеи как можно больше, а потом, поступить с ней так, как она поступила со мной, так следовало поступить! Стоило играть привычную роль извращенца и смутьяна, ведомого и слабого. Не стоило говорить ей так много грубостей, прямо в лицо. Хотя, что в лицо, что за спиной, при встрече она всё равно прочла бы мои мысли, и мы все получили бы то, что имеем сейчас.

Впереди вечер, а за ним, очень темная и наполненная признаниями ночь. Следовало подготовиться. Речь, костюм, пополнить ману, поэкспериментировать с призывом душ, отработать и повторить несколько пафосных движений и приемов. Дел так много, а я сижу тут и над телом ненавистного бога чахну.

— Убей меня… — придя в себя, будучи связанной, избитой, с магическими кандалами на руках и ногах, с земли прохрипела Астаопа. В голосе её я более не слышал требований и призывов к повиновению. Спесь с неё согнало быстро.

— Убью, обязательно убью, но не сейчас. — Вспоминая Регину, под недовольное шипение захлопываю дверь. Слышится крик, проклятья, а за ними истерика и плачь, женский, от которого я всегда чувствовал себя очень скверно. Рядом, на страже, стояли двое лисов, личных гвардейцев Люси. Пересекаясь взглядом со мной, оба мужчины склоняют головы, глядят в пол. — Вы должны дежурить не снаружи, а внутри. К богине не подходить, в словесный контакт не вступать. Если почувствуете опасное движение маны, напрямую обращаться к Императрицам, Созданиям, либо ко мне.