Я уничтожу империю, имперцев, и всех тех, кто только посмеет вспомнить о Матвееме и назваться его слугами…

— Враг двинулся вперёд.

Так звучало сообщение разведки, четко и вовремя отрапортовавшей о переходе основного войска Горлеонцев через пограничную реку и выходе главных атакующих сил из Плато Сокола. Враг оттеснил нас от пограничных земель, выдавил из города и пригорода, лишь малая часть населения которого по-прежнему оставалась лояльной империи. Астаопа и ее прихвостни считали, что оставшийся на севере контингент, армия Цветов, не выдержит, не сдержит их натиска и отступит. По донесениям о вырисовывающихся на картах путях и линиях снабжения, о безопасности тылов Горлеонцы никоим образом не заботились, были уверены в себе, своих силах. Враг готовился к грубому, беспечному, решающему удару в лоб. Астаопа и ее ангелы верили в себя, а Горлеонцы верили в их итог — враг прет в лоб и в посягательствах своих не стесняясь демонстрирует свои намерения. Возможно, это какой-то хитрый замысел, в чём я сильно сомневаюсь. Самая высокая вероятность, причина такого поведения врага — банальная уверенность в себе, численном превосходстве, собственной силе и шпионах-предателях, прячущихся в наших рядах.

Горлеон ничто без своих покровителей, а ангелы их — ничтожно слабы без своих предводителей. Появись здесь и сейчас Эсфея, с той магической мощью, силой, собранной за тысячелетия, мы бы пробкой от шампанского вылетели из севера. Но, по какой-то причине, она не проявляла интереса к этому месту. Игнорировала деяния Астаопы и… делала что-то свое, пока что нам неизвестное. Эсфея — сука, редкостная, не выбирающая, как и какими методами добиваться успехов, преодолевать преграды. Будь то вытоптанная ногами лесная тропа, или же дорога из костей, крови или голов, она пройдет по ней, дробя черепа, кости, отнимая и утаптывая в землю жизни, не кривя лицом и душой. Эсфее нет дела до живых, их распрей, конфликтов, она больна своим титулом Древней, одержима чувством великого и познанием своим не познанного. Тысячи лет единовластия сделали её только хуже. Жизнь смертного для неё, что для человека жизнь муравья, бактерии, о существовании которой он никогда не задумывался. Ее отсутствие здесь — лишь показатель незначимости происходящего на границе. Возможно, чисто теоретически, пока ебанутая Астаопа пытается найти себе развлечения, устраивая бойню между живыми, ангелами и нечестью, ее маманя, пользуясь увлеченностью дочурки, бродит где-то рядом, наблюдает, выбирает, по кому ей стоит лично нанести удар.

Глядя на весь этот беспредел в мире живых, вспоминая о важности молящихся, не хотелось верить, что Эсфея просто так позволяет ценным для нее верующим убивать друг друга. Я слишком хорошо помню, с каким трепетом она принимала в свою «секту» первых последователей из мира Кровавой Кузни. И видеть творящееся сейчас, зная о её попытках узурпировать власть, испытывал столь сильное чувство разочарования, что даже предательство и удар в спину, меркнут на его фоне. Все происходящее, с вероятностью в сто процентов, частички, детали, пазлы ее коварных планов. Однажды оступившись с Астаопой, пустив дуру на вольные хлеба, она уже знатно горя хлебнула, потому, наверняка, со стороны наблюдает, позволяет дуре ошибаться, разбрасываться ресурсами, силами, играя на слабостях и ошибках своей дочурки. Астаопу Эсфея не бросит, она единственная что представляет для неё ценность, а все другие для неё — жалкие пешки, жизнями которых она будет разбрасываться без особой печали, особенно, если это в конце концов позволит ей съесть вражескую фигуру, более весомую и значимую в ее ублюдской божественной партии.

Фигуры… да, с ними, третий игрок в моем лице испытывал сильнейшие проблемы. Пока дриады спешат в столицу, пока решат проблему с подвергшейся проклятию Аоррой, мы уже точно столкнемся с ангелами, демонами, а вместе с ними и жаждущими отмщения народами Горлеона. Вот последние точно своего не упустят и сверх нужды постараются, чтобы ослабить извечного врага. Бонусом к их рвению, защитой их интересов выступят ангелы, те, которым мы уже объяснили, что они не уязвимы. Возвращаются ангелочки, скорее всего, с подкреплением, кем-то сильным, позволившим им уверовать в собственную безнаказанность.

Кто же идет с ними? Очередной шут с белыми крылышками, либо же кто-то посерьезней, это я узнаю позднее, а пока стоило уделить все доступные средства и силы возведению обороны. В первые минуты после получения послания о начале движения войска Горлеона, я собрал солдат, всех, кто даже больными мог быть полезен, и направился с ними к форту. Используя терраформирование, а также силы работяг, я разрушил почву, обрушил дорогу, повалил лес, создал овраги и траншеи, максимально, буквально полностью уничтожая единственную пригодную для снабжения дорогу, а вместе с ней и всю округу. Моя магия действует сродни стихии земли, никто ничего не заподозрил, когда я при помощи силы создавал углубления, или наоборот, поднимал насыпи. Бойцы лишь восторгались запасом моей маны и растаскивали, рубили бревна, вгоняя в землю заостренные колья. Никакой таран, никакая башня на колесах, не смогла бы преодолеть эти три сотни метров оврагов и насыпей и препятствий, за которыми стояли стены. Укрепленные, с возведенными дополнительными башнями, защищающими стрелков бойницами и баллистами… Очень похожими на скорпионов, упрощёнными установками. Обстреливать врага планировалось не только камнями, но и мешками с порохом, перемешанными со столовыми приборами, гвоздями, и всем, чем только возможно ранить или убить. Жаль только, порох оказался ресурсом иссекаемым, и наши эксперименты, беспорядочная стрельба по мишеням, привели к тому, что запасы сократились до неприличных минимумов. И пополнение ближайшее раньше, чем прибудет святое войско не планировалалось. А когда это случится, сколько их будет и что они с собой притащат в наши края, хер знает. Сейчас нам требовалось всё и все, а имели мы… совсем чуточку. Слуги, они единственные, чьим числом пополнялось наше воинство, которое моей милой Облачко еще только предстояло взрастить и обучить. Темные души, бесчувственные холодные сердца, слабые, бесформенные тела. Огнестрела на всех я не наберу, пороха нет, пуль нет, ружей тоже, единственное, что оставалось, это арбалеты. Да-да, те самые, из говна и палок. Перекрафченная кара в виде тетивы, болт из ветки и камешка, а еще… еще вера в себя, тех, кто рядом, и в то, что я главный герой этого романа, и враг окажется куда слабее нас и нашей веры. На счет себя я не переживал, тут-то просто, убьют — возрожусь. А что насчет остальных, демонёнка и потомков, вот за них я действительно волновался, и в разы больше, чем за себя. Ещё в мыслях моих, были и они, Аорра, дриады, и конечно же Зуриэль. Мой милый ангел, я не хотел терять ее вновь.

— Ужасно, а как же мы будем возвращать Плато с такой дорогой, дороги ведь нет? — Глядя на овраги, переломанные деревья и торчащие на метры из земли цепи из корневищ, спрашивает у меня один из магов поддержки.

— Тебе кажется. — Говорю я, а после, топнув ногой по земле, создаю средь насыпей, ям, корневищ тропу. Петляя, огибая все и вся из возможных препятствий, она уходит к нам в тыл. У неё нет конечной точки, словно бесконечный генератор, стоит мне приблизиться, подумать о необходимости где-то пройти, как всё меняется, изменяется и перестраивается. В момент, наблюдая за недоумением и восторженностью магов, мне даже кажется, что я и вправду, какой-то бог, для коего нет слова «непроходимое», есть только «не пройденное».

Я вхожу в кураж, поддаюсь личному интересу, желанию впечатлить тех, кого я даже не знаю. И это… превращает строение фортификаций в абсурд. Рвы и траншеи, выглядящие совершенно нормально, внезапно под собой обретают скрытые провалы, с торчащими под ними шипами. (Окоп с ловушкой в виде волчьей ямы? Полнейший абсурд, граничащий с гениальностью). Так же, мне вспомнилось прошлое, в коем, Эсфея с Зуриэль пытались остановить опытную Аорру за хребтом Волчья Пасть. Большое магическое заклинание, созданное из кругов и пентаграмм Дроу вычислена в миг, а что, если, в этот раз, вместо одного и большого, будут сотни мелких и не таких смертельных? 'Джони, они на деревьях! — вспоминая один из американских фильмов о Вьетнаме, одна за одной, я создавал в земле ловушки для ног. Простые, примитивные, с острыми и крепкими кольями, опускающимися отриём от верха вниз. Если налетит кто в доспехе, в лучшем случае замедлится, застрянет, растянет или сломает ногу, а вот если кто в простом башмаке и тряпичных штанах попадётся, будет ему не сладко.