А ведь вначале он думал, что это будет легко, что все можно решить силой воли. Просто использовать, подзывать, когда потребуется, и забывать сразу, как только выйдет за дверь. Черпать из нее силы, осушая до дна, и ни о чем не переживать. Она же враг, ее не жалко. Все так просто.

Но потом, когда она никак не приходила в себя после короны воспоминаний, стал испытывать дикую, ни с чем не сравнимую тревогу. Ее невозможно было обуздать, контролировать или перебить чем-то другим. И что хуже всего – зверь маялся. Ему были чужды доводы разума, он сделал свой выбор и плевать ему было на то, кто там что думает.

С этим надо было что-то делать. Проще всего избавиться от нее, и дело с концом. Но от одной мысли об этом, кишки в узел закручивались.

Прав был Хасс, когда говорил, что это не шутки. Во всем прав.

— И вы к нам рвались, чтобы получить доступ к камням? — она потянулась к кастрюльке, стоявшей на подоконнике, и взяла камень, топящий блюдце в рассоле. Сразу запахло солеными огурцами, — вот из-за этого?

Небрежно подкинула на ладони серый камешек, размером с куриное яйцо. Обычный, такие встречались на каждом шагу. Валялись в дорожной пыли, россыпями встречались на горных склонах, мешались в огородах, попадались на дне рек, в лесу. Да где угодно. Просто камень. Но для летающих тварей он был дороже золота и алмазов.

Она покрутила аракит в руках, разглядывая его темную матовую поверхность. Теплая, как будто живая, от соприкосновения даже начало покалывать ладони.

Мел нахмурилась и откинула его обратно. Мусор, что с него взять.

— Спи, — приказал Маэс и снова отвернулся к окну.

Там уже вовсю резвилась густая зимняя вьюга. Метель швыряла в стекло колючий снег, и тихий ветер грустно завывал под крышей. Словно ему было одиноко, но никто не мог понять и разделить его тоску.

Мел свернулась калачиком на жёстком сундуке и закрыла глаза. Надо отдохнуть, набраться сил и попытаться сбежать.

Ночь прошла тихо. С утра они покинули временное прибежище и, сопровождаемые настороженными взглядами жителей, поднялись в хмурое небо. Они ничего не тронули из запасов хозяйки, даже краюхи хлеба не взяли. И уходили в полном молчании.

Правда кое-что из дома старухи все-таки исчезло. Уже позже, наводя порядок после незваных гостей, она обнаружила, что не хватает маленького складного ножа с белой костяной ручкой.

И снова Мелену ждал перелет в цепких когтях зверя. Сегодня было хуже, чем накануне. Погода испортилась окончательно, тяжелые рыхлые тучи затянули небосвод и местами их неровные края провисали чуть ли не до земли, снег то валил большими слипшимися хлопьями, то сыпался мелкой крошкой. А еще ветер бил в лицо, замедляя продвижение. Кхассеры то стелились над самыми макушками синего елового леса, то поднимались высоко в небо, чтобы перепрыгнуть через опасные участки.

Все это время Мел ждала удобного случая. Пожалуй, она была единственной, кто радовался непогоде. В таком буране можно запросто затеряться, и не останется никаких следов. Даже самый чуткий зверь не найдет. Главное вырваться из его когтей.

Ее не пугал ни холод, ни одинокий путь, ни то, что до ближайшей деревни десятки километров. Всегда ото всюду выбиралась, и тут выберется.

После полудня они остановились на небольшой перерыв под двумя гигантскими валунами, склонившимися крест-накрест посреди бескрайнего снежного поля, наскоро перекусили и продолжили путь.

Темнеть начинало рано. И спустя всего пару часов небо стало затягиваться сумраком. Метель опустилась к самой земле и теперь гоняла там снежные вихри, такие плотные, что в них терялись очертания деревьев.

Пора.

Аккуратно вытащив из рукава ворованный нож, Мел подгадала момент, когда кхассер опустится чуть ниже, и со всей мочи вогнала лезвие ему в лапу.

Раздался оглушающий рев. От неожиданности император ослабил хватку и Мелена ухнула вниз. На короткий миг полета, ее сердце остановилось, а потом, когда она по пояс ушла в высокий мягкий сугроб, забилось с утроенной силой.

Вокруг ярилась непроглядная вьюга. Пользуясь ее прикрытием, Мел выбралась из снега и побежала в лес.

***

Холода она не чувствовала. Как и страха.

Единственная мысль, бьющаяся в голове — не попасться снова к нему в лапы, укрыться где-нибудь в глуши и зализать раны. О возвращении в Асоллу больше речь не шла. Столицы не было, короля не было, прошлой жизни не было. Теперь нужно учить жить заново, но для начала надо эту самую жизнь вернуть себе.

Поэтому она бежала. Зайцем неслась, пригибаясь под еловые лапы, обходила открытые поляны, бесстрашно ныряла в самое сердце вьюги и не забывала при этом оглядываться, взглядом ища крылатые тени. Порой они проскакивали на темнеющем мутном небосводе, но рассмотреть кто именно это был — император, или его пятнистый прихвостень — не получалось. Да и неважно это было. Ни с тем, ни с другим она встречаться не собиралась.

Мел продолжала углубляться в лес, а непогода заметала за ней следы, помогая уходить все дальше и дальше. И когда на землю плотным саваном опустилась ночь, бывшая глава королевской стражи забралась так далеко, что сам черт бы ногу сломал, если надумал ее искать.

Дыхание давно сбилось, нахватавшийся снега плащ превратился в неподъемную ношу, и все-таки она продолжала иди. Прижимая ладонь к ноющему боку, Мелена упорно продвигалась вперед, и лишь когда где-то вдали раздался протяжный волчий вой, поняла, что с нее хватит, что надо искать безопасное место для ночлега.

Таким прибежищем стал старый вяз, пристроившийся между трех рослых сосен. В метре от земли его ствол разделялся на два. Один — стрелой тянулся кверху, а второй, будто уставший от мирской суеты, плавно уходил в бок. Без труда преодолев развилку, Мелена вскарабкалась по пологой части до удобного изгиба. Две близко растущие ветви стали для нее спинкой, сучки, торчавшие по обе стороны от ствола, защищали от падения, сосны прикрывали сверху, а ели, рядком вставшие по кругу, защищали от ветра.

Немного хотелось есть. Она выудила из кармана пластинку мяса, которую смогла спрятать во время привала, и откусив небольшой кусочек, долго и тщательно пережевывала. Потом откусила еще немного, а остальное отправила обратно в карман.

Волчьи песни приближались, и вскоре появился первый из стаи. Бесшумно ступая, он подобрался к вязу и, уперевшись передними лапами на ствол, поднял морду. В темноте его глаза светились как звезды. Они безошибочно нашли Мелену и загорелись жадным пламенем.

— Перебьешься, — равнодушно произнесла она, плотнее кутаясь в плащ.

Он громко фыркнул, прошел вокруг дерева и остановился прямо под ней. Потоптался, ища удобное положение и прыгнул, громко щелкнув в воздухе зубами. В них осталась лишь пустота — до ветки, на которой сидела Мел, было слишком далеко.

Волк раздраженно зарычал и прыгнул снова. С таким же успехом.

Постепенно в нему подтянулись и другие члены стаи. Они сели кружком и по очереди пытались до нее добраться. Ни одна из попыток не увенчалась успехом, приводя стаю в бешенство. Они бесновались внизу, рычали, огрызались друг для друга, а их добыча продолжала спокойно смотреть на них сверху.

Ей было не страшно. После того, как она увидела настоящих зверей из Андракиса, волки казались ей несмышлеными щенками.

— Шли бы вы уже отсюда, — проворчала она, устраиваясь поудобнее, — только спать мешаете.

Ночь выдалась долгой и беспокойной. Стая еще несколько раз возвращалась к вязу, в надежде что несговорчивая добыча сама спустится вниз. Трижды налетал яростный студеный ветер, гремя голыми ветвями и принося с собой целые облака снега. И порой сквозь сон чудилось яростное рычание кхассера. Где-то очень близко. Будто внутри нее самой. В такие моменты Мелена просыпалась и тревожно всматривалась в зимнее небо.

Она знала, что Маэс ищет ее. Чувствовала его зов, и что самое жуткое — ощущала желание откликнуться. Эта потребность была настолько велика, что приходилось закусывать губы, чтобы не прошептать «я здесь». Он бы наверняка услышал и пришел за ней. И все было бы напрасно. Поэтому Мел старалась не думать о нем, не вспоминать. Забивала мысли разным мусором — типа Вейлора в клетке или бритой налысо Тиры. Мечтала о том, как доберется до корчмы и хорошенько пообедает. В деталях представляла, как будет есть густой, немного островатый суп, обязательно возьмет большую кружку горячего сидра, а потом хорошенько выспится на нормальной кровати.