Илиана

Бессонная ночь, тревога за Герхарта, всё это вымотало её. Илиана держалась из последних сил. И только после позднего завтрака (или обеда), выйдя из комнаты пришедшего в себя энтарха, она опрометью кинулась в свои покои, не слушая вопросов служанок бросилась на кровать и разрыдалась.

И сама толком не могла сказать, откуда взялся тот камень в груди, что давит сейчас и не даёт дышать. Ей казалось, она всё поняла для себя и важнее жизни Герхарта для неё ничего нет. Оказывается, не так, важнее его жизни — он сам, целиком и полностью, и чтобы её. Но разве она не знала, что энтарх — такой человек? Да, она полюбила его, да, толком не поняла, как это произошло, да, она будет его женой и женой любящей, вот только умеет ли любить сам энтарх?

Она не знала ответа на этот вопрос. Иногда она вспоминала его голос, его жесты, его слова, его улыбку и он казался ей обычным человеком. Особенно теперь, когда под действием яда она видела его слабость. Она не начала любить его меньше, о, нет! Наоборот — только сильнее. Но вот сейчас она сомневалась, что он сможет когда-нибудь полюбить её в ответ. У энтарха не может быть слабостей. Он выше любви и лишь может позволять себя любить. И ей было плохо от этого.

Илиана наплакалась вдоволь, а потом встала с кровати и подошла к небольшому зеркальцу, стоявшему на столике у кровати. Какая же она глупая! Она робко улыбнулась своему отражению. Ещё недавно она желала убить своего врага и даже подумать не могла о том, чтобы влюбиться в него. Но, от ненависти до любви, как говорится… Ещё вчера она мечтала о том, чтобы он выжил, а сегодня плачет по пустякам. Да, он такой человек! Да, он вряд ли полюбит её! Но разве она когда-то мечтала о любви? Ещё недавно она хотела быть просто хорошей женой, а теперь ей надо слишком многого. Нет. Достаточно и того, что любит она.

Она вернула зеркало на столик и позвала служанок. Надо привести себя в порядок. А потом? Потом, пожалуй, зайти в библиотеку и погулять по саду. А ещё она хотела спросить, как себя чувствуют другие воины. Всё-таки как будущей жене правителя, ей необходимо проявлять интерес к своим подданным.

И всё-таки как сухо это звучит! Отвратительно просто! Это такие же люди, как она, ничем не хуже, а может даже и лучше её самой. Гордиться тем, что она по праву рождения стоит выше их — просто-напросто глупо. Это не её заслуга!

Пока служанка, причитая о том, как она похудела, приводила в порядок её лицо и волосы, Илиана уже успокоилась. Это просто усталость и ничего больше. Она скоро выйдет замуж за Герхарта и попытается стать ему настоящей опорой и поддержкой. А там, быть может, когда-нибудь…

Она встряхнула головой. Сейчас, сегодня, всё хорошо. Герхарт жив и здоров и скоро поправится совсем, как и его воины. Столица восстанавливается от огня, а Вард… Вард скоро будет пойман. Всё хорошо.

До вечера Илиана гуляла в саду, одна. Духа пройти мимо двери энтарха в библиотеку, она так и не набралась. Возможно, она это сделает завтра. А сегодня она просто прогуливалась, наслаждаясь прекрасным летним днём, вдыхая терпкие цветочные ароматы и запахи молодой листвы. В саду было прекрасно. А ещё она обошла дворец кругом и нашла небольшие каменные ступени, ведущие к разрушенному памятнику. Она не стала звать слугу и спрашивать, что это такое. Просто понадеялась, что не делает ничего плохого. Но с верхней ступеньки открывался изумительный вид на дворец, который теперь перестал казаться ей таким ужасным и мрачным. Да, величественный. Да, высокий и гордый, и даже немного печальный, и так похож на своего правителя. Но всё же какой прекрасный!

Следующие несколько дней она снова ничего не делала — гуляла, читала (всё-таки прошмыгнула мимо покоев энтарха в библиотеку), размышляла, составляла в уме ответ брату, который, она это знала, будет недоволен принятым ею решением. Картес, он такой — с детства был упрямым и своевольным, а ещё очень злился, если кто-то не выполнял его волю. Ничего, он привыкнет. Он ведь любит её, значит примет её выбор. Ну, по крайней мере, она на это надеялась. Ибо она любила брата, а теперь любила и Герхарта. И ей было важно, чтобы эти двое близких для неё людей помирились. Картес обязательно полюбит энтарха или по крайней мере будет уважать, узнав его поближе. Так и будет. Обязательно!

А Герхарт не звал её больше поиграть в ракс и совместные трапезы прекратились. Илиане было тяжело это принять. Но… Наверное, у него сейчас просто много забот, слишком много. Она несколько раз справлялась у слуги о здоровье воинов. Они все хорошо себя чувствовали. Несколько человек уже отбыло в казармы. И про здоровье энтарха она тоже справилась. У него всё было хорошо, и он тоже приступил к делам. Неугомонный!

Илиана не знала — радоваться этому временному затишью, или нет. Ей почему-то всё чаще вспоминались слова Варда. Но ведь если его поймают, ничего этого не сбудется, ведь верно?

Так прошло ещё несколько дней. А утром вдруг, после завтрака, к ней постучал слуга и сказал, что её хочет видеть энтарх. Это было… Радостно. Вот что первым почувствовала Илиана. Она соскучилась по Герхарту, по их партиям в ракс и его рассказам, по его улыбке и пронзительному взгляду. Хотя вроде бы всего лишь несколько дней не виделись. Но она почему-то скучала. Поэтому она с радостью направилась вслед за слугой.

И удивилась, когда поняла, что ведёт он её не в покои, где они играли в ракс и она ожидала выздоровления энтарха, а в тот пыльный кабинет, заваленный свитками и книгами. Он что-то узнал про Варда, он хочет ей рассказать об этом?

Слуга постучал в кабинет и когда дверь открылась, пропуская её, ушёл и оставил их с энтархом наедине. Илиана вошла и тут же услышала:

— Что это? — Он держал в руках какую-то бумагу. — Что это, я тебя спрашиваю? — Энтарх сам не заметил как перешёл на ты.

Илиана подняла голову и посмотрела на правителя внимательно. Он был в бешенстве. Но помимо этого — словно бы прятал какие-то другие чувства.

— Я не знаю, что это, — она пожала плечами. Страха не было. Если он хочет обвинить её в чём-то, о чём она не знает, то без сомнения, он это сделает. Только она так и не поняла, в чём она виновата.

— Читай, — он протянул ей бумагу.

Это оказалось письмо.

— Письмо мне, от Картеса?! — От удивления Илиана заговорила вслух. — Вы читаете мои письма?! — Нет, она конечно, подозревала, что их переписка проверяется, но чтобы вот так, спокойно об этом говорить.

— Да, и как выяснилось не зря, — буркнул энтарх. Но Илиана заметила, как он старательно прятал глаза. Стыдно. Ему ведь стыдно! Опалило её пониманием. Но что же пишет Картес? Что в этом письме может быть такого?

«Дорогая сестра,» — начиналось письмо, — «Я прочитал твоё прошлое письмо и решительно не понимаю, почему ты отказалась от нашего плана. Неужели тебе враг государства, убийца нашего отца дороже меня и памяти отца? Что произошло с тобой за эти дни? Откуда такая разительная перемена? Я не узнаю свою милую послушную сестрёнку. Ты же верила мне, ты же знаешь, как энтарх Эстарии умеет запудривать мозги. Неужели сейчас ты веришь ему больше, чем мне? Не заставляй меня идти на крайние меры. Я надеюсь, ты завершишь то дело, ради которого приехала в чужую страну — убьёшь энтарха до конца месяца. Очень жду отчёта об этом в следующем письме.

Твой любящий брат — Картес»

Первой мыслью, когда она это прочитала было: «Какая же глупость!». У них же был шифр. Зачем брат написал всё так ясно и прямо? Может быть это не он? Но нет — почерк его и печать в конце письма его и построение фраз. Так мог писать только Картес. Но зачем, зачем ему это надо?

Задумавшись, она вспомнила про Герхарта, только услышав:

— Ну что, ты прочитала письмо, принцесса?

— Да, — кивнула она.

— И как это понимать? — Энтарх был холоден и спокоен, как лёд. Безразличен. Вот только его глаза метали молнии. Он едва сдерживался. Что ему сказать? Оправдываться? Но в чём? В этом письме нет ни грамма лжи? Сказать энтарху, что она приехала сюда убить его? Да ведь он, должно быть, и сам всё понял.