— Не удивляюсь. Ты же вообще вокруг себя ничего не видела, никого не замечала. Везде был только Бернгардт, — сказал с обидой в голосе Игорь.

Арина внимательно посмотрела на бывшего одноклассника и, поняв, что Никита для него больная тема, перевела разговор на другое.

— Мне интересно, а что ты здесь делаешь? Насколько я помню, тоже не относишься к золотой молодёжи.

Воронцов оживился:

— Точно. Но я делаю неплохую спортивную карьеру, за это меня здесь ценят. По случаю нашей встречи приглашаю тебя через месяц на соревнования.

Пересветова пожала плечами:

— Я подумаю, может, соглашусь.

На некоторое время они замолчали.

— А чем ты увлекаешься? Как всегда, моторами? — прервал тишину Воронцов.

— Ага, этим тоже. Сейчас, к примеру, работаю над разработкой ступы для Бабы Яги, то есть для себя, — со скепсисом в голосе ответила Арина.

Игорь засмеялся:

— Своеобразно шутишь. Мог бы и не спрашивать. Знаю, что ты всегда любила технику, машины, днями не вылезала из отцовского гаража. Видишь, сколько у нас общего. Я тоже люблю технику, на раз-два могу починить любой байк.

— Прямо любой? — улыбнулась Арина.

— Ну почти. А вообще ты очень талантлива: и гуманитарий, и техник в одном лице.

— Потому что везде есть своя гармония, нужно только увидеть её — и всё получится.

Пересветова ухмыльнулась: Эльвира учила её восхищаться талантами парней, а в этом случае всё иначе — ей поют дифирамбы».

Поздно вечером Арина попросила водителя отвести её домой, подруга осталась с Владом на все выходные.

Пересветова наслаждалась тишиной и одиночеством целые сутки, нисколько не жалея, что согласилась на авантюру Эльвиры. Чувствуя внимание парней, она немного отошла душой, даже поверила, что действительно стала неотразимой, не такой, как Эльвира, но тоже ничего. Не нравилось ей одно: чрезмерное внимание Игоря. Нет, он парень внешне интересный, но вот характер… Не верила Пересветова, что Воронцов так разительно и моментально изменился, она ещё помнила времена, когда он не был паинькой, даже напротив, многие страдали от его вспыльчивости и упрямства, а ещё спеси и высокомерия. Правда, к ней он относился иначе, сказывалось вместе проведённое детство.

Следующим вечером в комнату Арины постучали. Открыв дверь, Пересветова увидела Игоря и, удивившись позднему визиту, не сразу заметила, что он слегка навеселе.

— Привет. Дай попить.

— Ты для этого пришёл ко мне?

— Нет, просто захотелось встретиться. — Воронцов расхохотался, увидев растерянное лицо Арины: — Не беспокойся, не в тебе дело, с друзьями был здесь этажом выше, дай, думаю, навещу бывшую одноклассницу и соседку. Вот и зашёл.

— Мог бы прежде позвонить.

— Хотелось вот так: как снег на голову.

— И у тебя получилось.

Впустив парня к себе, Пересветова предложила чаю. Игорь согласился, пил с наслаждением, рассматривая ставшей уютной комнату, и рассказывал какие-то забавные истории, глядя на девушку добрыми, лучистыми глазами. Потом в ход пошли анекдоты, Арина смеялась, подперев ладонью лицо — давно ей не было так легко, будто в прошлое вернулась, где были друзья и Никита.

— Так ты приедешь на мои соревнования? — как-то внезапно Воронцов перешёл на другую тему. — Мне бы очень этого хотелось. — Он внимательно посмотрел в глаза Арины.

— Хорошо, приедем с Эльвиркой. Она обожает спорт, в отличие от меня. Ну а сейчас тебе пора.

— Арин, можно я останусь на ночь. — Игорь бросил взгляд на пустую кровать, а потом умоляюще посмотрел на Пересветову. — Не хочется пилить с пересадками через весь город: друзья мои уже уехали. Ну, пожалуйста.

— В этом ты весь, начинаешь с малого: «Так пить хочется», а потом переходишь к основному: «Что переночевать негде».

Воронцов рассмеялся:

— Так и есть. Так я в душ?

— Иди, пожалуйста, жалко, что ли воды?

Он долго плескался в душе, а потом завалился на кровать Эльвиры и закрыл глаза, пообещав не покушаться на честь приятельницы. Арина, взяв с собой ночнушку, тоже отправилась в ванную комнату и решила подольше там задержаться, ибо надеялась, что поздний гость к тому времени, когда она вернётся, уже будет видеть десятый сон. В темноте пробравшись к своей койке, она, наконец, спокойно вздохнула: кажется, Воронцов спит. В тот момент, когда Пересветова начала ругать себя, что совсем перестала доверять людям, раздался голос с соседней кровати:

— А, может, я лягу к тебе в кроватку, ты не подумай ничего плохого, только чтобы согреться, в моей совсем холодно.

— Я и не думаю ничего плохого. Очень холодно?

— Да.

— Пусти козла в огород, — фыркнула Арина. — Могу организовать тебе ночную пробежку, Игорюша, от общежития до твоей квартиры в другом районе, вот и согреешься.

Воронцов хихикнул:

— Всё понял, ты не изменилась, всё такая же: нежная и добрая, как змея. Спокойной ночи, Аринка.

Пересветова промолчала, перевернувшись на другой бок, и до утра так и не уснула, снова ругая себя, но уже за наивность и доверчивость. Кто его знает, на что способен Воронцов? А потом бы наверняка нашёлся очень правильный, кто бы сказал: сама виновата — добровольно впустила парня. Вообще, её бесило, когда звучало мнение посторонних, это их — сама виновата.

Не поступила в университет, о котором мечтала? Обязательно найдётся всегда правый, который скажет: лучше надо было учиться.

Влюбилась не в того парня? Надо было слушать советы родителей, подруг, да кого угодно.

Попала под машину? Надо было смотреть по сторонам, не ходить этой дорогой.

И так далее по списку — сама виновата во всём.

Утром Игорь уходя, напомнил о том, что Арина согласилась приехать на соревнования. А завтра он отбывает на сборы, но, может, Пересветова сегодня с ним встретится?

— Извини, сегодня занята. Нужно написать доклад к семинару.

— Ну ясно, тогда мне всё понятно, — обиделся он, решив, что Пересветова просто хочет от него отделаться.

— А если всё ясно-понятно, может, ты и напишешь за меня?

Игорь засмеялся и, махнув рукой, вышел из комнаты.

Тем же вечером Пересветова решила проветриться: тепло, деревья едва подёрнулись зеленоватым пухом, почему бы не сходить в парк, находившийся недалеко от общежития. Вскоре раздалась трель телефона: звонили родители, они сообщили дочери о смерти Амалии Густавны — инфаркт.

Этот день Арина хорошо запомнила не только из-за печального события, связанного с похоронами дальней родственницы, а, может, потому что ход её жизни изменился коренным образом раз и навсегда. Придя в квартиру Амалии Густавны, мать Арины сняла с головы чёрный шарф и попросила дочь присесть рядом с ней в кресло.

— Ты знаешь, мы с папой никогда не создавали тебе особых условий, не баловали. Это не потому, что не имели такой возможности, нет, просто считали, так ты будешь лучше подготовлена к жизни. Всегда внушали: нужно рассчитывать только на себя. Помнишь? — Арина кивнула. — А сейчас пришли к мнению: ты достаточно самостоятельная, цельный и порядочный человек. Через полгода бабушка, как единственная наследница, по завещанию вступит в права собственника и оформит жилплощадь на тебя. Так что, дочь, эта квартира твоя, заслужила. Жаль, конечно, тётю Амалию, но что делать? Нельзя пожилому человеку жить одному — даже скорую вызвать некому. Однако это выбор тёти Амалии — умереть в одиночестве. Так что, перебирайся в эту квартиру.

Арина ожидала что-то такое, однако всё равно растерялась и некоторое время молчала.

— Ты недовольна нашим предложением?

— Нет, что ты, мамуля! Спасибо огромное! Я просто в ступоре пока, вот думаю, как со всем справиться, к примеру, с коммуналкой. — Ей вдруг стало страшно: получится ли? Однажды у них дома из батареи хлынул страшный свищ, в минуты залило всю комнату Арины, вода просочилась на три этажа вниз. Пересветова тогда только пришла из школы, училась, кажется, ещё в пятом классе, и не знала, что делать. Нет, она сразу вызвала аварийку, позвонила отцу, но вода хлестала, заливала пол и мебель. Она пыталась прикрыть, залепить, закрутить образовавшееся отверстие, но ничего не получалось, только обожгла руки. А вдруг этот ужас повторится? У Амалии Густавны все радиаторы и краны старые и заржавленные. — А вы с папой тоже переедете сюда?