Я напрягся, с трудом перевернулся на спину. Пластиковые осколки неприятно впились в кожу на спине, но я почти не заметил этого. Когда бандит, робко заглянул за мерседес, где лежали мы с Кулымом, я нажал на спуск трижды.

Пули, одна за одной, угодили в лицо здоровяку, превратили его в кровавое месиво. Бандит упал, выронив пистолет.

Я поспешил, выглянуть из своего укрытия. Увидел, что на дороге застыла белая девятка, и какие-то жигули. Из-за девятки выглядывал браток, вел перестрелку с кем-то из Кулымовских. Еще один его дружок убитый лежал у переднего колеса мерса.

Когда из-за обратного борта мерседеса раздались выстрелы, я понял, что там жив еще кто-то из черемушкинских.

Внезапно браток за девяткой наставил ствол автомата Калашникова на меня. Выстрелить он не успел. Я был первым. Хлопнуло. Пуля угодила мужику в высунутое бедро. Тот вскрикнул, вывалился из-за машины, и тут же схлопотал две пули в грудь. Сразу же затих.

— Нужно уходить, — сказал я, подлезая к Кулыму и оглядываясь, нет ли за кузовом новых бандитов.

— Н-нужно вернуться в дом, — прокряхтел Кулым. — Я позвоню своим… Приедут…

— Босс! — Крикнул один из братков, подползая с обратной стороны.

Когда по нему дали очередью, тот испуганно прижался к колесу. Пули легли в асфальт, вздымая пыль и разбрасывая осколки.

— Сука! — Панически вскрикнул браток, а потом дал пару выстрелов в обратную.

Решившись, я встал в полный рост. Насколько я успел заметить, врагов осталось трое. Один из них автоматчик.

Еще двое, торопливо садились в жигули, застывшую перед девяткой. Дали по газам, смываясь, и почти на ходу подобрали двоих бандитов, трущихся у угодившей в столб девятки.

Не теряя времени, я выстрелил автоматчику в голову. Попал в шею. Захрипев, тот схватился за горло, прошел пару шагов и получил от выжившего Черемушкинского еще пару пуль. Потом грохнулся в кусты.

Остаток магазина я разрядил в других бандитов. Те, засев за девяткой, стали вести огонь навскидку, показывая из-за кузова одни только стволы своих пистолетов. Уехать они не могли. Я видел большую лужу тосола, разлившуюся под их машиной.

— Ай, сука! — Крикнули из кустов, и, к моему удивлению, оттуда, вооруженный автоматом, выбрался какой-то парень.

— Бубен! — Заорал он, — че за херня⁈

— Шелест! Давай сюда!

Парень, одетый в спортивки, быстро побежал за машину. Тут же раздались выстрелы. Новенький успел спрятался, прижав автомат к груди.

— Мля… — почти сразу заметил он кровь на руке. — Попали! В меня попали!

Когда я узнал в пацане Андрея Шелестова, нахмурился. Правда, времени на разборки с ним у меня не было.

— Сердце… — протянул вдруг Кулым, скривившись, — прихватило…

— Мля… — Выдал я, а потом полез к парню с автоматом.

Тот, с бандитом, названным Бубном, о чем-то спорили вполголоса.

— Стрелять из автомата умеешь⁈ — Заорал я.

Оба мужика уставились на меня.

— Стрелял… в армии… — Пробурчал Шелестов неуверенно.

Я видел, что из-под футболки, на его левом плече, по всей руке бежала кровь.

— Дай сюда!

Я вырвал у него из рук пушку, проверил рожек. Пригнулся, когда стрельба на мгновение зазвучала вновь. Эти суки приехали убить Кулыма. Сомнений не было.

— Знач так! — Заорал я. — Хватайте старика и тащите его во двор!

— Сдурел⁈ — Возмутился браток по кличке Бубен. — Да только выйдем, нас постреляют, как уток!

— Прикрою! Пошли! Давай!

Оба парня переглянулись и тут же поползли к Кулыму. Я тем временем дал пару выстрелов из автомата, чтобы за девяткой не расслаблялись.

— Готовы⁈ — Обернулся я к пацана, что уже схватили Колыма под руки.

— Д-да! — Отозвался Бубен.

— Пошли! — Крикнул я и выскочил из укрытия.

Вместе со мной выскочили и братки Мамикона из-за девятки. Одного я уложил короткой очередью в грудь. Второй выстрелил несколько раз, но не попал. Я тут же уложил его двумя пулями в живот. Браток завалился, потерял оружие. Стал вяло шевелиться под бампером девятки.

— Сука! — Крикнули у меня из-за спины. — Попали! Попали в него!

Я обернулся, понимая, что бандит Мамика целился не в меня. Бубен и Шелестов, почти добежавшие до калитки, уже торопливо сажали подстреленного в спину Кулыма на землю.

Отбросив автомат, я тут же кинулся к Кулыму.

— Что с ним делать, Бубен⁈ — Кричал ошалевший от происходящего Шелестов. — Его ранили!

— Да не ори ты! Я думаю! — Ответил второй бандит, названный Бубном. — Погоди!

— Хватайте его и в машину! — Подбегая, крикнул я. — Нужно отвезти в больницу!

Я опустился рядом с Кулымом, забросил его руку себе на плечо.

— Витя… — Прохрипел он и выплюнул кровь. — Это… Мамикон…

— Молчи, силы не трать. Сейчас мы поедем в больницу. Там тебя заштопают.

— Они могут… где-нибудь… ждать нас…

— Поэтому, — я обернулся к двоим бандитом, тихо, но бурно обсуждавшим что-то, сидя на кортах. — Поэтому вы двое едете со мной.

— Чего? — Поднял голову Шелестов.

— Не тормози! — Заорал на него Бубен и подорвался, повесил себе на плечи вторую руку Кулыма.

Мы быстро потянули его к моей машине.

— Сука… — Выругался я, когда увидел, что крузак стоит на прострелянных колесах. — Ладно. Поедем на мерсе.

— К-ключи у Мухи, — протянул Бубен дрожащим голосом.

— Найди!

Бубен прикрикнул на Шелеста, и тот принялся поддерживать Кулыма, пока бандит обыскивал тело Мухи. Отыскав ключи, он бросился к водительскому сидению. Мы же потащили Кулыма в салон. Усадив его на заднее, я залез следом. Шелест прыгнул на переднее.

— Жми! — Крикнул я.

Бубен запустил двигатель и дал по газам. Машина сорвалась с места, грохнула днищем о дорогу, когда слетела с пологого спуска Кулымовой стоянки. Потом мы понеслись по проезжей части.

— Оружие есть? — Спросил я у бандита-водителя.

Обернувшись, Бубен показал мне ПМ.

— Дай сюда! Ты за рулем!

Он торопливо передал мне пистолет. И мы погнали изо всех сил. Бубен промчался на красный, я услышал, как в спину нам сигналят недовольные водители.

— Витя… — Выдохнул Кулым. — Ты… Ты должен…

— Мы едем в больницу. Скоро будем там, тут недалеко. Ты выкарабкаешься, Кулым.

— Ты должен… Защитить Марину… — Простонал старик и потерял сознание.

— Он все? — Обернулся Шелестов.

— Без сознания, — сказал я. — Но еще живой. Надо поторопиться.

Мерс выбрался на улицу Советской Армии, быстро промчал перекресток Кирова и погнал дальше, к Ефремова. Там нужно было свернуть направо, к Ефремовскому мосту. А перед ним помчать налево, по Энгельса, прямиком к больнице.

Когда Бубен пролетел поворот по Ефремова, мне показалось, что он поехал другой дорогой: до конца города по Советской Армии. Что, добравшись до кинотеатра Родина, свернет направо. Этот путь был плюс-минус таким же по протяженности. Однако, когда он не свернул и, а поехал дальше, к Туапсинскому вокзалу. Я выхватил пистолет.

— Куда ты едешь? — Направил я ствол ему в голову.

— Не кипятись, Летов, я еду в больницу…

— Не вешай мне лапшу, му#ак. Куда ты едешь? Сворачивай!

Когда бубен не ответил, я нажал на спуск. Пистолет вхолостую щелкнул у меня в руках.

— В следующий раз проверяй ствол… — Бубен было обернулся, показав мне свою ехидную рожу.

Договорить он не успел, потому что сразу схлопотал от меня в лицо.

— Что ты творишь⁈ — Заорал Шелестов, когда водителя кинуло к двери, а машину стало водить из стороны в сторону.

Я же тем временем полез вперед. Схватился за руль, отталкивая Бубна.

— Андрюша! — Крикнул Бубен. — Давай, Андрюша!

— Пошел на хер из машины, — Крикнул я, когда мерс выскочил на дорожное кольцо, развернувшееся перед вокзалом.

— Андрюша! Давай!

— Чего⁈

— А! Сука! — Заорал Бубен и резко затормозил.

Меня бросило вперед. Тяжелая торпеда мерседеса ударила меня в темя. Свет мгновенно погас, когда я завалился между сидениями.