— Тем, что мы с Николаем Петровичем потеряли деньги. Короче. Из нашей организации ты уволен. Ты молод, и мало что знаешь. Мало что видел. Потому я решил, что ты можешь уйти от нас живым, — сказал Кулым. — Но при одном условии. Знаешь, при каком?

— Нет, — признался Андрей.

— Расскажи мне, с кем ты ездил в тот вечер к Николаю Петровичу. Иначе я прикажу Прапору прямо сегодня вывезти тебя в ближайшую посадку.

— Что случилось? — Сказал я, когда приехал на место.

У Эллады еще не было ни милиции, ни врачей. Тело мертвого бандоса лежало у входа. Его накрыли каким-то пледом. Ткань пропиталась кровью, в области бедер.

— Да… я не убивал его, — проговорил растерянный охранник по имени Вова.

Владимир был молод. Парень не старше тридцати двух лет, он пришел в Оборону совсем недавно. Будучи ветераном афганской войны, неплохо вписался к нам. Знал я его, как довольно уравновешенного человека, со спокойным, словно у слона, темпераментом.

Вокруг тела собрались люди: управляющие и охрана из Обороны. Когда браток скончался, Элладу спешно закрыли. Перед посетителями извинились, вернули деньги за вход и попросили на выход.

Теперь собравшиеся ждали скорую и милицию. Привычным делом, и те и другие опаздывали.

— Так, посмотри на меня, Вова, — заглянул я растерявшемуся бойцу в глаза. — Расскажи мне, что произошло? Как получилось так, что он погиб? Да еще и от огнестрельного ранения.

— Он буйный был, — начал охранник помолчав. — Пришел сюда, словно хозяин.

— Не упоминал, чей он? Из какой банды? — Спросил приехавший со мной Степаныч.

— Нет, — покачал головой Вова. — Я его пускать не хотел. Больно он оказался борзый. Ну тот давай быковать, мол, войду и все тут. Когда я сказал ему, что он не войдет по-любому, мужик взбесился, ствол достал.

— А ты что? — Спросил я.

— А я среагировал быстро. В руки ему вцепился, чтобы оружие отобрать. Стали мы бороться, а потом пушка бабахнула. Он себе сам ногу прострелил. Ну и скончался от кровопотери. Я пытался его вытащить.

Я глянул на форму обороновца. Его брюки и рукава были вымазаны темно-красным. Ладони почернели от запекшейся крови. Все ступеньки тоже не хило залило.

— Верю, — сказал я.

— Я его не убивал… Он сам… У меня даже ствола нету…

— Наши не носят стволов, — снова подтвердил я его слова.

— Если все так, как он говорит, — начал Степаныч, — то это и правда самострел. С нашей стороны ничего противозаконного.

— Да, — кивнул я и глянул на Вову. — Слышь, не волнуйся. Мы своих в беде не бросаем. Если даже менты решат тебя арестовать, мы поможем. Я пришлю к тебе адвоката. Вытащим.

Обороновец только растерянно покивал.

— Так что делать-то будем? — Спросил Степаныч.

— Ждать ментов. Что еще нам остается? Э! Народ! — Крикнул я остальным. — Если кто видел случившееся, подойдите. Нужны будут ваши объяснения.

Внезапно на уже пустую стоянку Эллады подъехала иномарка. Это был шестисотый мерседес. Когда он затих, заглушив двигатель, из салона полезли братки. Дорого одетые, выряженные в костюмы, они направились к нам.

— Кто это? — Спросил Степаныч.

— Не знаю. Машина крутовата для местных, — ответил я. — У нас на таких ездят два с половиной человека. И то не по кабакам.

— А че, вы не работаете, что ли? — Спросил у девочки-управляющей лысый, как колено, браток, выраженный в красный пиджак на белую рубашку. — А че тут у вас? Стреляют?

Он ухмыльнулся, осматривая тело под пледом.

— Извините, у нас ЧП. Закрыты уже, — поспешила объясниться с ними девушка.

— Ну понятно, — хмыкнул лысый. — Ладно, мужики. Поехали.

— А Синюха где? — Спросил другой, черноволосый бугаина в такой тесной рубашке, что, казалось, она вот-вот порвется. — Он же говорил, что первый приедет. Организует нам все по красоте.

Начав догадываться, к чему все идет, я подступил к браткам.

— Добрый вечер, уважаемые, — начал я. — ЧП тут произошло. Я начальник охранного агентства, что тут работает. Мы вызвали ментов и скорую. Они вот-вот приедут. Не думаю, что вы хотите во всем этом участвовать. Приезжайте в другой раз.

— Слышь, Монах, — кивнул третий, широкоплечий бородатый парень в черной рубашке. — А это не Синюха там лежит? Вон, смотри, вроде как башками его из-под покрывала торчат.

Лысый нахмурил брови, пошел было к телу, но я преградил ему путь.

— Что бы ни случилось, — начал я. — Кем бы погибший ни был, он затеял все это сам.

— С дороги, — зло сказал лысый. — Если это наш, мы всех тут порешаем нах.

— Это вряд ли, — сказал я лысому в лицо.

— Чего? — Набычился он. — Слышь, пацанчик, ты чего тут, самый смелый?

— А ты? — Кивнул я, волком заглянув в глаза лысому.

Пару мгновений мы смотрели друг на друга не отрываясь. Наконец, лысый поджал губы.

— Это че, точно наш там лежит? Кто завалил его?

— Я не знаю, ваш или не ваш, — ответил я. — Можете посмотреть, если будете вести себя прилично.

— Да? А кто ж? Ты нас заставишь прилично себя вести, что ли?

Степаныч и пятеро обороновцев, что были на объекте, возникли у меня за спиной. Все уставились на троих бандитов. Модная форма моих ребят, с шевронами и блестящими значками на груди, выполнила свою функцию — внушила браткам, что мы не так просты, как им могло показаться.

— Ну так что? — Спросил я, проигнорировав его вопрос. — Можете посмотреть. Но без кипиша. Если этот человек действительно из ваших, будем решать проблему.

Лысый обернулся на бородатого, потом на черноволосого бугая. Оба, словно цепные псы, ждали команды. Нервно поглядывали на обороновцев, видимо, ища на их форме огнестрел. Конечно, оружия у нас не было. Однако, привыкшие к скрытному ношению стволов бандюки, всегда ожидали подвоха.

— Я хочу посмотреть, — сказал Лысый. — Обещаю без кипиша.

— Хорошо, — кивнул я и пропустил его.

Братки, под внимательным наблюдением моих людей прошли к телу. Лысый опустился, откинул покрывало с лица погибшего.

— Синюха, — проговорил он. — Наш это.

Лысый бросил дерзкий взгляд на меня.

— Кто его…

— Сам нарвался, — опередил я вопрос Лысого. — Сейчас на месте будет милиция и скорая. Думаю, лучше вам не разводить тут беспредел. Если есть вопросы, давай порешаем все отдельно. Выясним, кто был прав, а кто виноват.

— Ты стрелку мне, что ли, забиваешь? — Прошипел Лысый.

— Можешь называть это как угодно.

— Слышь, твои порешали моего за просто так! — вскочил он. — Грохнули на пустом месте! По-хорошему вас тут всех надо за Синюху нахер порешать!

— Ты можешь попробовать, — кивнул я. — Но не уверен, что у тебя получится.

Мои люди вместе со Степанычем, все как один стояли у меня за плечами. Их суровые лица и решительный вид, я бы сказал, внушали. Потому я и знал, что братки не решатся палить просто так, не разобравшись. На нашей стороне был численный перевес и то обстоятельство, что вот-вот тут будут менты.

— Как это случилось? — спросил лысый, явно поуспокоившись.

— Мой человек стоял на воротах, — сказал я. — Твой пытался пройти. Мой не пускал твоего, потому что больно уж он вел себя некультурно. Твой схватился за пушку. Мой тоже схватился за его пушку. Ну и в борьбе этот твой Синуха прострелил себе ногу. А потом истек кровью. Мой сотрудник не успел спасти его, хоть и пытался оказать первую помощь.

— Ты думаешь, я поверю в такой гнилой базар? — лысый нахмурил брови, такие светлые, что они были едва заметны на его угловатом лице.

— Это правда, вне зависимости от того, что ты думаешь, — сказал я. — Первая же баллистическая экспертиза покажет это, когда менты исследуют, под каким углом пуля зашла ему в ногу.

— А ведь и правда, — бородатый бандит задрал откинутое покрывало еще выше. — Синюха с простреленной ногой лежит.

— Так, мож кто из этих ему ногу и прострелил!

Вдали завыли сирены. Наряды скорой и милиции были на подходе.