Я напрягся изо всех сил. Кожей руки почувствовал крепкий бугорок кадыка светлобрового, а потом изо всех сил, рывком, нажал. Хрустнуло. Светлобровый захрипел, потерял пистолет и вцепился мне в руку, стал царапать мою кожу ногтями. Забарабанил ногами по полику автомобиля.

— А? Что? Какого х#я⁈ — Обернулся водитель, который все это время был занят стрельбой из машины.

Он обратил пистолет на меня, но я толкнул умирающего светлобрового ему на колени. Обмякший бандит завалился набок, прямо на водителя. Светлобровый, дергаясь в последних конвульсиях, прижал собой водителя. Тот стал бороться с его телом, стараясь откинуть его подальше от себя.

Это дало мне несколько мгновений времени. Я вцепился в вооруженную руку водителя, изо всех сил нажал на запястье, чтобы пальцы бандита разжались. Потом ударил его кисть об обивку правого пассажирского сидения. ТТ, которым был вооружен водитель, вылетел из руки и рухнул вниз, на Степаныча. Старик даже вскрикнул от неожиданности.

Нойзман, с изумлением наблюдавший за нашей дракой, словно бы очухался и стал сползать вниз, кажется, за пистолетом. Когда он упал под заднее сидение, я почувствовал, как они со Степанычем принялись бороться за оружие.

— Падла! Убью! — Орал водитель, пытаясь справиться с телом своего дружка.

Я же увидел, как в полутьме салона, в свету фонаря блеснуло. Это был нож спайдерко, который завалившийся набок светлобровый носил на кармане джинс. Я потянулся за ножом, вырвал его и тут же щелкнул продолговатым, похожим на зубастую крокодилью морду клинком.

Широкоплечий сталкнул подельника обратно на сидение. Тот ударился мертвой головой в окошко, окончательно разбил темечком треснувшее стекло. После, водитель кинулся ко мне, но немедленно получил острием ножа в шею. Хлынула кровь, побледневший амбал откинулся на руль, изо всех сил зажал рану. Побледневший от быстрой потери крови, он скрывался, стал хрипеть. Слабея, водитель сполз вправо, к двери. Свесил голову из разбитого окошка.

— Я ж сказал, — проговорил я, переводя дыхание и рассматривая окровавленный нож, — всему свое время.

Когда водительскую дверь Вольво открыли, раненый водитель вывалился наружу. Тут же раздался выстрел.

— Падла… — Проговорили снаружи. — Достал этого стрелка сраного, пацаны!

— Сукин сын! Двоих наших ранил! Ну че там? В машине есть еще кто живой?

— Степаныч, ты там как? — Спросил я, переводя дыхание.

— Живой… Но ты мне всю голову истоптал.

— Извиняй, — сказал я и поднял ноги на сидение. — А американец что?

— Сознание потерял, сукин сын. Я ему по морде рукоятью ТТ надавал.

— Щас погоди. Подняться тебе помогу.

Не успев опуститься к Степанычу, я увидел, как через распахнутую переднюю дверцу в салон заглянул полноватый мужик с немного обрюзгшим лицом. Мужик был вооружен Береттой.

— Опа… — Протянул он, уставившись на нас. — Витя? Витя Летов?

— Ну.

— А ты тут откуда взялся? Мы думали, ты будешь сидеть в конторе, этим твоим американцем.

— Все пошло немного не по плану, — сказал я, подтягивая Степаныча за руку на сидение.

— Сука, — сплюнул толстый браток Кулыма. — А мы хотели вас из автоматов расстрелять. Эт хорошо, что в последний момент передумали.

Браток покинул салон, заорал кому-то снаружи:

— Пацаны! Тут Летов! Отгоняй джипик! Давай его вытаскивать!

— Остальные, как только нас заметили, дали по въ#бкам, — проговорил полноватый бандит по кличке Жижа, один из тех, которого прислал мне на подмогу Кулым. Это был тот самый, что заглядывал к нам в салон.

Я осмотрел разбитую Вольво. Трупы бандюков люди Кулыма погрузили в свою девятку. Сказали, избавятся от них.

М-да… Все пошло не совсем по плану, однако, если задуматься, в чем-то получилось даже лучше. Первоначально предполагалось, что я уговорю Нойзмана отправить людей за заложниками. Пусть, уехали бы не все, но большая часть. Их и должны были перехватить черемушкинские братки, чтобы оставить Нойзмана почти без прикрытия. Вторая группа кулымовских помогла бы нам взять американца и выбить у него информацию о том, где Женя и остальные. Однако это нам даже не пригодилось. Короче, амер не понял, с кем связался. Как я и предполагал, он оказался всего лишь самонадеянной сукой с раздутым самомнением.

— Чьи это, вы не знаете? — Спросил я, глядя, как двое кулымовских с трудом затаскивают светлобрового на заднее сидение своей девятки машины.

— Эти? — Обернулся Жижа, — да черт их знает. В первый раз вижу их.

— Вот этот, — вмешался другой бандит, невысокий, но крепкий молодой парень, клички которого я не знал, — этот Белобрысый. Другого жирного, кличут Батоном. Люди Костлявого это.

Парень был ранен. Зажимал простреленное плечо.

— А ты откуда знаешь? — Удивился Жижа.

— Я с Батоном знаком. Мы с его братышом на бокс ходили в школе, когда я еще в станице жил. Правда, батонов Брат старчался. Ну а этот пошел к Костлявому.

— А сам Костлявый? — Спросил я.

— Свалил, как только п#здой запахло. Они все дали по газам, сукины дети. — Сказал Жижа.

Насколько я знал, Кулым отправил мне на помощь человек пятнадцать на трех машинах. Те, что были в Чероки, вступили в перестрелку с водителем Вольво. Потом, когда все уже кончилось, подоспела девятка. Третьей машины все еще не было.

— А этот Костлявый оказался серливый, — сказал я. — Вас меньше было, а он с остатками своих все равно свалил.

— Он — мелкая сошка, — пожал плечами раненый бандит и покривился от этого, — никогда не хотел связываться с серьезными людьми. В общем-то, не зря.

— А этот че? Тоже сдох? — Спросил Жижа, кивая на лежащего под носом Вольво Нойзмана. — Мож и его прихватим?

Степаныч, кривящийся от боли, сел на капот сбоку и не сводил с раненого американца глаз.

— Живой. — Покачал я головой. — Этот мне нужен.

— Ну лады, — пожал плечами Жижа. — Еще ребята вам нужны? А-то мы поехали. Надо этих вон прикопать.

— Нужны, — сказал я. — Надо поторопиться. Нам еще моих друзей предстоит найти. А Костлявый с остатками своих пацанов может нас поджидать там, где моих держут.

Времени было совсем мало, и я направился к Нойзману. Опустился над ним, взял за грудки и приподнял, оторвав от земли. Свободной рукой грубо похлопал по щекам.

— Очнись, падла, — сказал я холодно.

Поморщившись, Нойзман с трудом распахнул глаза. Засохшая кровь на его лице пошла трещинками.

— What… What happened?

— По одному месту пошел твой план. Вот что happened, — сказал я.

— В-виктор… I… Мне надо в больницу… У меня травмы…

— Нехрен было соваться в жесткую игру, падаль. Ты действительно думал, что сможешь вместе с кучкой своих оборванцев катить на меня бочку? Что сможешь безнаказанно похищать моих друзей?

— П-прости… I’m very sorry… Я просто думал…

— Поздно думать, — покачал я головой.

— Мне надо в больницу… Пожалуйста… Отвезите меня в больницу… У меня болит голова… Я, наверное, потерял много крови, — Жалобно взмолился Нойзман.

— Короче, так, — сказал я, отпустив его одежду и выпрямившись над американцем. — Рассказывай, сукин сын, где мои друзья? Тогда, может, и попадешь в больницу.

— Трасса Армавир — Отр… Отран… — Попытался выговорить Нойзман, но его язык заплетался.

— Отрадная, — закончил я за американцем.

— Yes! — Двадцать пятый километр, за селом… Как это сказать… Северным. Там рядом есть заброшенная станция. Вроде… для больших машин…

Трясущийся американец все никак не мог сосредоточиться и, казалось, забывал русский язык.

— Машинно-тракторная станция? МТС?

— Да!

Он с трудом принял сидячее положение, прислонился к уцелевшему радиатору моей машины.

— Их посадили, — продолжил он, болтая головой, словно телок. — Их посадили в контейнер. Там, на территории, лежит такой большой грузовой контейнер. Старый…

— Слышь, Витя, — позвал меня обеспокоенный Жижа, — ну че нам делать? Куда стартовать-то? Тебе еще мои ребята нужны?