Следущим вечером, после работы, мы со Степанычем остались в конторе и обсуждали то, что случилось со мной вчера. Думали, как быть с Костлявым.

— Зато смелый, — пожал я плечами, сидя за Жениным столом. — На меня вот за#упился.

— А еще тупой, — вздохнул Степаныч. — Ну и че ты делать с ним собрался?

Я задумался. Подпер рукой голову.

— Ты не узнал, где он живет?

— Адрес есть, — покивал старик. — У Костлявого квартира в трехэтажке, в Новокубанске.

— А помнишь, ты рассказывал мне, как твой кореш себе видеокамеру прикупил? Он еще на нее внучку снимал.

— Ну помню, — пожал плечами Степаныч. — Ну и че? Зачем тебе видеокамера? А, Витя?

— Можешь у него одолжить? Есть у меня один веселый план.

В маленьком дворе было темно. Двор, земляной, и неухоженный, поросший дикими вишнями, втиснулся между линией гаражей и двумя трехэтажными старыми многоквартирками. Света во дворе практически не было. Единственным его источником оставался небольшой фонарь под козырьком соседнего подъезда.

— Это его? — Спросил Женя, кивнув на большой Крузак, стоявший под стеной дома.

— Его, — сказал я.

— В дыре живет, — осмотрел старенький дом Фима. — А тачка у него о-го-го. Нормальная такая. И откуда ж?

— Известно откуда, — хмыкнул я. — Наворовал. Ну че, мужики? На позиции?

— А как мы узнаем, какая квартира? — Озабоченно спросил Женя.

— Щас че-нибудь придумаем, — ответил я. — Давайте. Действуем пока что по плану А, а если что, пойдем по-другому.

Мужики покивали. Женя, вооружившись большой выструганной из дерева дубиной, стал справа от темного входа в подъезд. Фима с мешком и веревками — слева.

Я походил у крузака, осмотрел мощный джип. Он был явно неновым, но еще вполне себе смотрелся. Внушал уважение. Недолго думая, я пнул его по колесу.

Ничего не произошло. Ожидаемого звука сигналки не последовало. Хмыкнув, я влепли еще сильнее. Пришлось добавить и третий раз, но теперь по-другому: сильно качнуть машину, надавив на капот.

Крузак завизжал сигналкой, заморгал фарами. В окнах темного дома загорелся свет. Долго ждать не пришлось. Когда сигналка пикнула и затихла, я понял, что Костлявый клюнул. Спустя минуту, в подъезде появился и сам хозяин авто.

Голый по пояс, в одних трениках, он был здоровенный, словно гора мяса. Костлявый выскочил во двор. Я заметил, что он был вооружен пистолетом.

— Слышь? Ты че? Ох#ел⁈ — Крикнул он сходу, — Че тут трешься⁈ Бессмертный⁈

— Здорова, Костлявый, — хмыкнул я.

— Летов? — Удивился здоровенный бандит.

В следующее мгновение деревянная дубина опустилась ему на затылок. Здоровяк екнул и рухнул на землю. Женя с Фимой тут же подскочили к нему, завязали рот, надели мешок на голову. Подоспел и я, принялся заламывать и вязать Костлявому руки.

— Ну что, мужики? — не отрываясь от работы, начал я. — Самое простое позади.

— Че это самое простое-то? — Удивился Фима, смешно высунув язык, он занимаясь лодыжками здоровяка. — Он же с пистолетом. Мог пальбу открыть.

— Пальба — это ладно, — возразил я. — Сложней всего эту тушу будет до пассата дотащить. Ну че? Все готовы? И… Взяли!

Кубань мерно шумела вдали. Я сорвал с Костлявого мешок, развязал кляп. А потом принялся расталкивать.

— Э! Очнись, гнида, — пихал его я.

Однако результата это не дало. Пришлось похлопать Костлявого по щекам, а потом еще и водой помочить сверху.

— Какого хера⁈ — Заорал он, когда пришел в себя.

— Ну здорова, Костлявый, — я опустился на корточки перед лежащим под багажником моей машины бандитом.

Мы привезли его на гравийный, пологий пляж, у реки. Кубань в этом месте бежала быстро, но была не очень широка. Противоположный берег усеивал лес, казавшийся во тьме единой стеной.

— Летов! Да я тебя урою! Угандошу! — Разорался здоровяк.

— Да? — Я поднялся, взвел курок его ТТ. — Ты уже пытался, но че-то с тем наркошей у тебя получилось не очень. Вот теперь посмотрим, кто кого угандошит. Ну-ка, Жень, посвети ему в харю, что б было видно, куда пулю всаживать.

Костлявый принялся дергаться в путах, зажмурился, ослепленный Жениным фонарем. Когда он понял, что высвободится не удастся, заорал:

— Я… Тебя с того света достану! Я… Пацаны за меня тебе глотку перегрызут!

— Твои пацаны разбегутся, когда ты кончишься, — сказал я спокойно и наставил на Костлявого его же пистолет.

Костлявый разлепил полуослепшие от света глаза, уставился в черное жерло ствола. Бандит стиснул зубы так, что скрипнуло. Потом зажмурился, вроде бы готовясь к смерти. Наконец, как я и думал, Костлявый не выдержал.

— Стой! Не стреляй! Пожалуйста! Я жить хочу!

— Ну извиняй, друг, — ответил я. — Ты ж меня грохнуть хотел. Так просто я оставить это не могу.

— Да бес попутал! Сам дурак. Связался с этим америкосом сраным! Откуда ж было мне знать, что он так меня через хер кинет⁈

— Это не мои проблемы. Ну все, давай. Мож, на том свете увидимся.

Я положил палец на спуск.

— Стой! Не убивай! Пожалуйста! — Расплакался бандит. Я увидел, как по его щекам обильно потекли слезы. — Прости! Пожалуйста, прости! Если отпустишь — никогда меня не увидишь! Я с города с#бу!

— Да не. Тухляк это все. Я тебе не верю, — беззаботно пожал плечами я.

— Все что угодно сделаю! У меня дома три штуки зелени! Хочешь? Забирай! Только не убивай!

— Три штуки? Как-то маловато для компенсации.

— Ну… — Костлявый всхлипнул носом и большая сопля выпала ему на губы. — Ну хочешь, тачку мою возьми! Завтра же перепишу на тебя!

Я вздохнул, опустил пистолет и сел на корточки рядом с бандитом.

— Ты, дружище, плохо себя вел. Надо тебя в любом случае, уму-разуму поучить.

— Все что угодно, только не убивай!

— Че? Даже не будешь безобразничать?

— Не буду!

— Будешь вести себя хорошо?

— Да!

— Пусть мне ботинок поцелует, — предложил Женя, подставляя Костлявому ногу.

Этого в моих планах не было, но Костлявый удивил. Он без разговоров потянулся к грязной Жениной обуви губами.

— Ладно, хватит, — сказал я Жене.

Корзун, рассмеявшись, убрал ногу.

— Стоп, снято! — Крикнул я. — Выключай камеру, Фима. Кончилась наша Санта-Барбара.

— Что? — Удивился Костлявый, — в смысле снято?

Женя убрал свет фонарика с лица бандита, и Фима вышел из тени. В руках Ефим держал видеокамеру.

— Все туточки, — похлопал он по кассетнику громоздкого аппарата. — Все твои сопли и слюни.

Удивленный Костлявый будто бы даже дар речи потерял. Он просто изумленно водил глазами-блюдцами от Фимы ко мне.

— Да не ссы, — сказал я и швырнул ТТ в реку. — Не буду я тебя стрелять. Начерта мне об тебя руки марать?

— Чего? — Только и смог выдавить из себя Костлявый.

— Компромат у меня теперь на тебя есть. Если продолжишь лезть, все, мля, в городе увидят твою сопливую харю. Все братки твои посмотрят эту запись и поймут, какой крутой у них вожак. Как он под пушкой ноет и просит пощады. Как ты думаешь, пойдут ли за таким слабаком нормальные ребята?

— А-а-а-а… Э-э-э-э-э… — Только и смог протянуть Костлявый.

— Короче, договариваться щас будем, — сел я рядом с ним на корточки. — Никто не увидит запись, а ты забудешь о моем существовании. Перестанешь лезть ко мне и не пакостишь. Понял? Тогда мы оба будем жить как жили.

Костлявый с трудом сглотнул и снова растерянно раззявил пасть.

— С-согласен… — Дрожащим голосом промычал бандит.

— Ну, есть еще один момент, — продолжил я.

— Какой?

— Смотри. Ты пытался меня убить. Обычно все, кто пытаются меня убить, плохо кончают.

— Мы… Мы же договорились…

— Да подожди, не перебивай. Как я уже сказал, об тебя марать руки я не хочу. Но наказать тебя как-то надо.

— Н-наказать? — У Костлявого даже голос сломался, когда он ответил.

— Наказать, — кивнул я. — А то получится, что больно ты легко отделался.