Мне хватает пары движений, чтобы забыться в оргазме. Кирилл чуть притормаживает, даёт мне время насладиться и всё начинается заново. Он целует меня, я отвечаю. Скольжу руками по его плечам и спине. Не удерживаюсь, впиваюсь пальцами, прикусываю зубами горячую кожу груди, изгибаюсь, чтобы потереться о него набухшими сосками. Его руки тоже мечутся по моему телу: гладя, лаская, сжимая, спеша насладиться. Я чувствую, как внизу живота разгорается пожар, инстинктивно развожу ноги, прошу меня подождать, что-то хнычу и вновь взрываюсь фейерверком острого наслаждения, чувствуя, что на этот раз и он присоединяется ко мне.

— Я так соскучился, Софи, — говорит мне мужчина чуть позже. — Неужели тебе самой хватает раза в три недели?

— Не хватает, — признаюсь я. — Но на такси в Москву тоже долго ехать.

— Я что-нибудь придумаю, — обещает Кирилл. Но мне нужны совсем другие слова. Он со мной. Здесь и сейчас. Лучше не тратить время на собственные пустые ожидания и обиды. Только наслаждаться.

Вторая наша близость получается более чувственной и долгой. Кирилл говорит мне нежности, долго ласкает, много целует и я отвечаю ему тем же. Мои руки с жадностью касаются его тела, словно стараясь запомнить, на долгие годы впитать в себя его контуры, даже не трогая, чувствовать вновь и вновь тепло его тела на кончиках пальцев. Как же я его люблю!

— Моё солнышко, — мужчина прижимает меня к себе. Я тоже обнимаю его руками, вдавливаюсь в горячее тело и на несколько минут, мы устало вытягиваемся на смятых простынях. Но, если я постепенно успокаиваюсь, ритм сердца замедляется, то Кирилл буквально горит и всё ещё часто дышит.

— Кирилл, ты горячий!

— Естественно. Думаешь, мне двух раз — достаточно? Да мне ночи не хватит, — отвечает он.

Но я уже трогаю ладонью его лоб:

— Ты в прямом смысле горячий. У тебя температура! Как ты себя чувствуешь?

— Даже не знаю. Наверное, голова болит. Но я сегодня рано встал, чтобы доделать всю работу, затем быстро домой за вещами, перелёт. Мне казалось, я просто устал.

— Сейчас термометр принесу, — я встаю с кровати, натягиваю рубашку и иду в кухню. В боковом ящике нахожу контейнер с лекарствами и электрический термометр. Всё несу сразу в спальню.

Немного попищав, прибор показывает тридцать девять и четыре.

— Это много, Кирилл.

Он тянется за сброшенным одеялом.

— А он у тебя исправен? Мне холодно, а должно быть жарко, — не верит мужчина.

— Потому что у тебя озноб начинается. И ты сильно не укрывайся, — советую я. — Ты не знаешь, все ли лекарства нормально переносишь?

— Вроде все. Я особо не болею.

Нахожу в аптечке один из самых рекомендуемых препаратов и показываю Воронцову. Он кивает головой:

— Пил такое. Вроде помогало.

— Тебе жидкости нужно много. Но у меня, кроме воды, ничего и нет.

— Я не хочу пить.

— Кирилл, ты хуже Владика у Алины. Через «не хочу» надо, — говорю я. Приношу из кухни графин с водой и стаканом. Мужчина запивает таблетку, но от второго стакана с водой отказывается. Я настаиваю: — Кирилл, пей! Температура не спадёт.

Он выпивает, затем, минут через десять, ещё один.

— Софи, если бы я плохо себя чувствовал в Москве, я бы не полетел тебя заражать, — виниться мужчина. Я вижу, что он сильно расстроен. — Может, тебе лучше лечь в другой спальне?

— Ты от меня на ночь избавиться хочешь, Воронцов?

— Я не хочу, чтобы ты заболела. Прости меня, Софи.

— Дурак ты, — вздыхаю я. И, не справившись с порывом нежности, целую его в горячий и мокрый лоб. — Какой же ты мальчишка. За меня не переживай. У нас студенты постоянно то с соплями, то с кашлем. Я к вирусам привычная. Кстати, у меня и таблетки противовирусные есть. Не знаю, помогают они на самом деле или нет, но и не навредят.

Нахожу в аптечке требуемый препарат. Достаю одну таблетку для себя и две для Кирилла. Себе для профилактики, а ему для лечения. Не зная, чем ему ещё помочь, намачиваю в тёплой воде полотенце и протираю лицо и тело Воронцова. Слышала, как врач советовал Алине так делать с Владиком.

Что-то из моих действий помогает, и температура начинает падать. Но теперь Кирилла трясёт от холода. Я прижимаюсь к нему, грея собственным телом и набросив на нас пододеяльник без одеяла. Вскоре дрожь уходит, и мужчина засыпает.

Я вылезаю из-под одеяла и ухожу на кухню. Варений у меня нету, поэтому клюквенные морсы и липовые чаи подождут до открытия магазина. Но сухофрукты в наличии имеются. Хорошо их промыв и ошпарив, я варю компот, добавив немного сахара. Не пить же Кириллу одну воду. Она, может, и самая полезная при высокой температуре, но затолкать её во взрослого мужчину едва ли проще, чем в пятилетнего сына Алины. К тому же воду нужно пить тёплой, а это ещё сложнее.

Когда компот сварен, для начала пробую его сама. Вкусно. Сладости, может и не хватает, но это не критично. Наливаю в большую кружку и ставлю в кастрюлю с холодной водой, чтобы скорее стыло. В квартире тепло и на газовой плите остывать будет долго.

— Софи, — потирая глаза в кухню заходит Кирилл. — Что ты здесь делаешь?

— Я тебя разбудила? Старалась не стучать, — произношу я. — Компот тебе варю.

— Не разбудила. В туалет захотелось. Хорошо, что ты на доктора не стала учиться. А то твои больные только бы пили и писали.

— Вот, пей, — я протягиваю ему тёплый компот. — Сама пробовала. Вкусно. И это не я себя хвалю.

Он смотрит на меня большими глазами.

— Ты в час ночи пошла варить компот?

— Тебе же нужно. Пей. Пожалуйста.

— Куда теперь денешься, — ворчит Кирилл и выпивает очередную чашку.

Мы возвращаемся в кровать. Я сбрасываю рубашку и забираюсь под пододеяльник.

— Софи, тебе одеяла жалко, что ли, — возмущается мужчина. — Мне холодно!

— Я буду тебя греть.

Рано утром термометр вновь показывает больше тридцати девяти. Таблетка снижает показания термометра на градус. Но Кирилл выглядит и чувствует себя плохо, поэтому, несмотря на его возражения, я вызываю врача из платного медицинского центра.

— Зачем, — ворчит Воронцов. — Мне больничный не нужен. Если лучше не станет, возьму отгулы.

Но врач приезжает быстро. Приятный мужчина лет пятидесяти. Он подробно осматривает капризного пациента, сообщая, как бы, между прочим, какими осложнениями грозит не долеченный вирус. Пока что доктор ничего критического не видит. Назначает моё противовирусное три раза в день по две таблетки, а мне один раз в день тоже две таблетки, если не заболею. При первых симптомах советует перенять схему лечения у Воронцова. В принципе все мои действия доктор одобряет и назначает на выходные строгий постельный режим. Если к понедельнику состояние не улучшится, врач советует вновь обратиться за медицинской помощью, так как может понадобиться назначение антибиотика. Если станет совсем плохо или появятся непонятные симптомы, сразу вызывать «Скорую». Она у нас приезжает ко всем пациентам, независимо от гражданства. С доктором прощаюсь у двери, предварительно оплатив его визит.

— На вид организм у вашего мужа крепкий, должен за выходные перебороть инфекцию, поэтому не расстраивайтесь, — успокаивает меня вежливый врач. Я решаю не уточнять, что Кирилл мне не то, что не муж, даже не молодой человек. Зачем грузить постороннего человека не нужными ему подробностями.

Температура держится целые сутки, но в переделах тридцати восьми с половиной, поэтому я даю лекарство лишь на ночь. Кирилл то засыпает, то просыпается. В этих перерывах успеваю сбегать в магазин за клюквенным джемом, чтобы приготовить из него морс. Также варю лёгкий супчик с добавлением куриного филе и мелкой вермишели, чтобы не перегружать организм.

От завтрака он отказывается полностью, но суп в обед съедает. Скорее всего боится, что я обижусь за зря проведённое время в обществе плиты на кухне.

— Вкусно, — в итоге хвалит мужчина. — Есть не хотелось, пока не начал. Всё же я проголодался. А ты сама ела?