— Ты что, засыпаешь на мне? — шепчет мне на ухо.

— Нет, не хочу, чтобы всё слишком быстро закончилось, — честно отвечаю я, но более активно возвращаюсь к прерванному занятию. В какой-то момент приподнимаюсь ещё выше и твёрдая, влажная уже не только от моих соков головка прижимается к моему пульсирующему входу. Я позволяю себе несколько секунд сводящих с ума своей остротой невероятно приятных ощущений. Слышу, как срывается дыхание Кирилла, а его руки впиваются в мои ягодицы. До синяков. Будто их на мне и так мало.

— Охренеть! — стонет мужчина. — Чёрт! Софи, я хочу тебя. Будь со мной, сейчас. А завтра со всем разберёмся.

Сжав зубы, я соскальзываю вниз.

— Раз в две недели со мной, раз — с Анжелой? Или я не выдерживаю конкуренцию? Нет, ваше сиятельство, дальняя родственница не хочет претендовать на вакантное место вашей содержанки.

Понимая, что сама заигралась, перекатываюсь на другой край кровати. Номер одноместный, но перед спальней есть небольшая гостиная. Там стоит диванчик и круглый столик, возможно, предназначенный для завтрака в номере. Если слегка согнуть ноги, я вполне помещусь на диванчике. Только бы свои шортики быстрее найти. Я не успеваю их натянуть, так как мужчина довольно грубо подтягивает меня к себе и накрывает собственным телом.

— Куда собралась?

— На диванчик! Кирилл, извини. Я перешла границы, я виновата. Но я не собиралась с тобой играть. Мне не нужен один раз, понимаешь? И отношения мне не нужны.

— С сантехником ты собиралась попробовать, а со мной, что не так? Только не говори, что члена испугалась и тебя устраивают исключительно маленькие!

— Я себя испугалась, Кирилл! Рядом с тобой я чувствую себя совсем другой, понимаешь? Ты, словно бесплотный фантом, появился из ниоткуда, вошёл туда, куда не просили и остался там. Но однажды также уйдёшь, не спросив разрешения и не попрощавшись, прихватив с собой часть моей души. Но я не могу тебе этого позволить. Моя душа и моё тело — это один сосуд, наполненный не одиночеством, а всем тем, что составляет меня. Самодостаточностью! Наполненный до краёв! И впустить туда твой член, извини конечно — это расплескать половину себя. Может, это звучит невероятно глупо, поэтому, разрешаю смеяться. Но для меня всё это выглядит именно так! У меня есть самое главное — я сама. Большего мне не надо!

Я затихаю, опустошенная собственными словами. Они тоже часть моего сосуда и, выплеснувшись, принесли лишь дискомфорт, нарушили устоявшуюся целостность и баланс.

— Говорят, что мёд может храниться тысячелетиями, особенно, если он хорошо закупорен. Я всегда представляю себя со стороны таким вот сосудом, наполненным золотистым мёдом. Он не требует вливания чего-то нового, не терпит изменения состава, не нуждается в обновлении. Он невероятно ценен лишь потому, что неизменен. Даже египетские фараоны не брезговали мёдом. Ставили возле себя сосуды с ним, а только потом — с золотом.

— Согласен, — произносит Кирилл, упираясь лбом в мой лоб. — Мёд любят и лесные мишки, и столичные князья.

— Ты хоть немножко можешь понять, о чём я тебе говорю?

— Могу. И не немножко, — отвечает он. — Не уходи на диван. Я всё же не лесной мишка, чтобы сунуть лапу куда попало. А сейчас закрой глаза и просто расслабься.

— Кирилл!

— Я, конечно, ещё тот сладкоежка, но иногда могу и потерпеть. А ещё я знаю, как трудно довериться кому-то. И выплеснутое из сосуда доверие уже никогда не собрать. Доверишься мне. Всего на несколько минут?

Моё «Да» — самое трудное за последние время. Наверное, выходя замуж, оно далось мне гораздо легче. «И обесценилось тоже», — шепчет бесёнок, как-то умудрившейся прижиться в моём сосуде с мёдом.

Теперь Кирилл сверху. Он самостоятельно выбирает скорость движений, силу давления и места, где прикосновения одной части его тела желаннее всего. Когда оргазм взрывает моё тело на миллиарды отдельных частиц, я сжимаю его плечи руками, а бёдра ногами, позволяя ему делать с собой всё, что он захочет. Но мужчина не пользуется предоставленным моментом, просто держит меня в объятиях, пока моё тело полностью не расслабится после полученного удовольствия.

— Когда мужчины дружат — они при встрече жмут друг другу руки, — тихо произносит Кирилл. — Так как у нас с тобой дружба, а ты — женщина….

— Хочешь, чтобы я пожала тебе кое-что другое? — заканчиваю я его фразу. Сделать это оказывается легко и внутри меня ничто не грозится выплеснуться через край.

— Я бы не стал отказываться, — осторожно говорит он, ожидая моей реакции.

— Кирилл, ты занимался сексом вчера и сегодня утром. Уверена, что не по разу, — ворчу я. — Сколько можно-то?

— Я уже и забыл, — честно отвечает он и не сдерживает стона, когда я, сместившись чуть ниже, обхватываю ладонью его член. Он тяжёлый, горячий и мокрый от моих соков. И мне это нравится. Наверное, было бы удобнее, чтобы он лёг на спину, но мне так не хочется лишаться тяжести его тела.

— Надеюсь, у меня рука не устанет? — тихо спрашиваю скорее у себя, чем у него.

— Не успеет, — обещает мужчина. — Если будешь сообразительной девочкой.

Мне не удаётся сомкнуть пальцы на его объёме. Ради правдивости могу отметить, что руки у меня вполне миниатюрные, а пальцы не длинные. Через минуту Кирилл обхватывает мою руку своей ладонью, задавая ритм, который нравится ему.

— Вверх можешь уходить, как тебе удобно, а вниз — не дёргай до конца. Для меня это скорее больно, чем приятно. И пальцы старайся держать, если смотреть от середины, ближе к верху, чем к низу — это более чувствительно, — проводит он краткий экскурс по собственным ощущениям.

То ли он оказывается хорошим учителем, то ли я — способной ученицей, но проходит не более десяти минут, как мою руку и живот заливает горячее семя. И по приличному объёму жидкости я не могу сказать, что последний секс у него был утром. Неужели забыл не только он, но и его тело? С этим мужчиной, определённо, можно только дружить. Из его постели вылететь намного проще и быстрее, чем пробке из шампанского!

Я терпеливо жду, пока он насладиться остатками полученного удовольствия и прошу:

— Ты не мог бы мне подать бумажное полотенце, например?

— Мог бы, — мурлыкающим голосом удовлетворённого котяры отвечает он. — Но не хочу.

— Тогда я сейчас лягу на тебя и тебе тоже придётся идти в душ, даже, если не хочется, — угрожаю я. — Если я встану, то по мне всё потечёт. И на мокрой половине кровати будешь спать ты!

Через секунду на мой живот, прямо в центр лужи, шлёпаются мои шортики.

— Кирилл!

Он протягивает руку и тщательно промокает ими жидкость. Я тоже протягиваю свою испачканную мокрую руку и не менее тщательно вытираю о его боксеры.

— Ладно, один-один, — соглашается мужчина и стягивает с себя бельё. Затем забирает мои шортики и всё это бросает возле кровати.

Понятно, не царское, вернее княжеское дело — нести грязное бельё в ванную. Ничего, я не гордая — сама отнесу. Сажусь на кровати, чтобы встать. Из одежды на мне остался лишь короткий спальный топик. Хорошо, что в номере достаточно темно. Заодно в ванной возьму себе трусики.

— Куда ты? — Воронцов ложится на бок и обеими руками тащит меня к себе.

— В душ.

— Тебе что, воды было мало сегодня?

— А ты что, мне её жалеешь? Сам сказал, что я могу хоть всю ночь сидеть в ванной.

— Я несколько преувеличил.

— Кирилл, мне надо в душ. Я мокрая — там, да и после твоего… гм…

— Моё «гм» очень положительно влияет на качество женской кожи, особенно после двадцати пяти лет. Это не я придумал, а научно доказано. Так что пользуйся на здоровье, — с видом благодетеля предлагает мужчина.

— И всё же я предпочитаю это смыть!

— А я предпочитаю, чтобы ты оставила. Мы, князья, просто так не разбрасываемся подарками. Прошу — больше уважения.

Он, конечно, смеётся, но по прежнему не отпускает меня. Я уже успела пригреться под его боком, поэтому особо не возмущаюсь.