— Кирилл! — но в собственном голосе я сама не нахожу нот возражения. Скорее признание в том, как сильно я по нему соскучилась за эти десять дней. И этой чёртовой скуки я не чувствовала ни разу за прошедшее время. Но теперь, когда он за моей спиной, меня просто сносит от силы нахлынувших эмоций. Не удержавшись, я откидываюсь назад, прижимаясь головой к его плечу.

— Я скучал, — признаётся он, обжигая горячим дыханием открытую полоску нежной тонкой кожи у горла. Чувствую, как его пальцы впиваются мне в бёдра, а губы скользят по шее.

— Кирилл! — выдыхаю я, когда он приподнимает меня, вжимая почти обнажёнными ягодицами в низ своего живота. Даже через брюки я отчётливо чувствую его возбуждение, но важно даже не это, а то, что я сама хочу его не меньше. — Кирилл.

Полувсхлип, полустон. Его ладони скользят по моим бедрам. Одной рукой он ещё крепче прижимает меня к себе, вторая оказывается у меня между ног, с силой давя на горячий пульсирующий холмик, почти не защищённый полупрозрачной тонкой тканью трусиков.

— Ты мокрая, Софи, — шепчет он мне на ухо. — Горячая, голодная и восхитительно мокрая.

Закипевший чайник прорезывает кухню громким свистком, понижая градус моего возбуждения.

— Зато ты должен быть сытым. Или Анжелика не дала?

— Дала, хотя я и не планировал сегодня заниматься с ней сексом.

— Надо было отказаться!

— Какой нормальный мужчина откажется от секса с красивой страстной женщиной? — хмыкает Воронцов.

— Кобель! Пусти!

Он аккуратно одёргивает моё платье, ждёт, пока я сяду обратно за стол и достаёт новую пачку чая. Заваривает в заварнике. А я смотрю на горящие на газовой плите цифры часов.

— Кирилл, ты что остаться на ночь у меня собираешься? — осеняет меня запоздалая догадка.

— Собираюсь. Ты же не станешь выгонять меня на ночь глядя? — улыбается он. — Завтра утром мы собирались за платьем.

— Никуда мы не собирались, — ворчу я. — От твоего отеля до моего дома всего пятнадцать минут пешком!

— А я хочу своего кофе с утра, — быстро находится он.

— Спать будешь в той комнате, где и прошлый раз! — не терпящим возражения тоном добавляю я.

— Хоть на коврике, — слишком легко соглашается он.

— Идём, чай всё равно горячий, — решаю я и ухожу в комнату, где собирается прижиться приблудившийся котик. Вернее, кобель! Достаю из шкафа свежее постельное и вручаю прямо в белы ручки княжича. — Что с ним делать знаешь, я пока схожу в душ.

— А кто у тебя после меня ночевал? — интересуется он.

— С чего ты решил, что у меня кто-то ночевал? — удивляюсь я.

— Чистое постельное?

— А-а… Никто не ночевал. Всё же четыре недели прошло, как я его меняла. Не ленись, застилай свежее.

— Софи! — окликает он меня, когда я дохожу до двери. — Не трогай защёлку в ванной! Пожалуйста! Чем тебе поклясться, что я заходить не буду!

— Княжеского слова достаточно, — ворчу я.

Возвращаюсь к себе в комнату, где беру с собой обычные шорты с маечкой и направляюсь в ванную. Защёлку не трогаю. Всего десять минут назад он без сомнения разложил бы меня прямо на кухонном столе, согласись я, но ломиться ко мне в ванную этот мужчина точно не станет. Я всё же успела хорошо его понять.

Быстро обмываюсь душем, втираю в кожу питательное молочко и возвращаюсь на кухню. Видимо услышав мои телодвижения, Кирилл тоже возвращается из спальни. На нём неизменные брюки, но не делового стиля, а пошивом напоминающие классические джинсы и рубашка навыпуск.

— Ты шорты когда-нибудь надеваешь? — интересуюсь я.

— Нет. Ну, если в теннис только поиграть.

Конечно, что такое теннис я знаю, но далека от него на столько, что увидеть Воронцова в шортах в этой жизни возможность точно не представиться. Мы молча пьём чай с кусочками шоколада. Впрочем, молчание не напряжённое. Я уже не в первый раз отмечаю про себя, что даже молчать с этим человеком я могла бы не одни сутки.

После чая проходит смотр пяти платьев. Взгляд Воронцова задерживается лишь на одном из них. Но и оно, я понимаю по выражению его лица, сгодится лишь на крайний случай.

— Как у тебя завтра занятия? — уточняет он.

— Как и раньше с часа до двух. Вечернее мы перенесли с двух до трёх.

— Значит нужно выйти из квартиры хотя бы в девять, — решает он. — Чтобы вернуться к часу. Знаешь приличный магазинчик или лучше у Алины спросить?

— Знаю. Недалеко, если через дворы. Итальянский бренд. Один раз со знакомой девчонкой за компанию заходила. Классика, но всё современное. Достойно выглядит.

— Если рядом, можно и в десять. В туфлях, наверное, холодно. Купим сапожки и сумочку или что там потребует выбранное платье. Будет поблизости?

— Да. Там же. Это, как небольшой торговый центр. Мне подобные вещи просто некуда надевать, поэтому я там ничего и не покупаю. Не буду же я в колледж ходить в платье стоимостью с собственную зарплату.

— Софи, ты опять оправдываешься, — замечает он. — Я же ничего не сказал.

— Привычка, — бормочу я. — Давай спать.

— Я соскучился, — он сидит на софе и притягивает меня к себе на колени. — Софи, а ты скучала?

— Спать будешь в своей кровати!

— Вкусная, — мужчина зарывается лицом в мои волосы, а губы безошибочно находят чувствительное местечко за ухом, где ещё остался чуть слышный аромат духов. — Мы ещё помело не съели. Можно в моей кровати!

— Ты чистишь, — сдаюсь я.

От верхней кожи фрукт очищаем на кухню и делим на дольки, которые складываем в глубокую тарелку. Кирилл несёт её … в мою спальню!

— Кирилл!

— Мы же не спать, а есть, — возражает он. — У тебя там подушек много. Удобно.

Я беру с собой бумажные салфетки, и иду за ним следом. Упрямый баран! Нет, кобель!

— В брюках на свою кровать не пущу! Садись на софу. Подушки я тебе дам! — категорично заявляю.

На этот раз мужчина растерян.

— Я не подумал об этом. Конечно, в уличной одежде на кровать я не претендую.

Я ошиблась. Он не растерян, а расстроен. И моё сердце всё ему прощает.

— Снимай одежду, — сдаюсь я.

— Всю?

— Кирилл, я сейчас передумаю.

Он аккуратно кладёт на подлокотник софы брюки и рубашку, оставаясь в боксерах. Садится в моём любимом углу кровати, у изголовья и обводит меня медленным взглядом.

— А ты не наденешь свой спальный комплектик?

— Воронцов, дай тебе палец, а ты цапаешь всю руку. И комплектик в стирке.

— На тебе по сравнению со мной теперь много одежды, — замечает он.

— Ну вот что теперь с тобой делать! — притворно вздыхаю я и снимаю шорты. Стринги я не ношу и мои хлопковые трусики-шортики не выглядят слишком откровенными. — Так лучше?

— Лучше, — он не даёт мне сесть напротив, а притягивает к своей груди. Я удобно устраиваюсь между его колен, опираясь уставшей за день спиной о его тело.

— Кирилл, ты очень сложный. Я не успеваю за тобой. Но у меня только одна просьба: не порти этот вечер.

— Не буду, — серьёзно обещает он, ставит передо мной тарелку и начинает очищать дольки от плотной кожицы. Я послушно открываю рот, пробуя первый кусочек фрукта. Вкусный! Проснувшийся бесёнок ехидно уточняет, чувствую ли я вкус на самом деле? Или из рук этого мужчины мне даже зелёные лимоны будут казаться медовой дыней.

— Я тоже соскучилась, Кирилл, — признаюсь, слегка задевая губами его пальцы.

— Я действительно не планировал секс с Анжеликой сегодня, — негромко произносит он. — Мы встретились в ресторане, и я сказал, что нам нужно расстаться. Мы не подходим друг другу.

— А она что?

— А она о чувствах! О чувствах, о которых ещё месяц назад и слышать не хотела! Вот! — Кирилл берёт свой телефон и открывает мне страницу с личной перепиской на «Мамбе».

Судя потому, сколько он пролистывает страниц, переписка была весьма содержательной:

Кирилл: «Анжелика, давай ещё раз поговорим о формате наших отношений. Если мы подойдём друг другу, значит у нас будут регулярные встречи. Ещё раз. ТОЛЬКО ВСТРЕЧИ! Понимаешь меня?»