— Георгий Иванович, я не хочу вас задеть словами, но вы в моих глазах пытаетесь раздуть из мухи слона, — на мои слова ректор никак не отреагировал. — Я прекрасно знаю об этом законе и его поправках. Поэтому я не понимаю, в чём сама проблема и какие ко мне могут быть вопросы.

Тут я нисколько не врал, поскольку притянуть меня за статью из этого закона Служба имперской безопасности не могла. Если речь внезапно зашла бы про уникальную магию, я мог сослаться на то, что это секреты рода. И никто бы не смог оспорить это заявление, даже сам император.

В свою очередь, если бы речь зашла о взятом мной четвёртом круге маны — так я был в полном праве не фиксировать новый созданный круг маны до двух лет. Причём даже если бы я нарушил закон, никто ничего не смог бы доказать. Не существует в этом мире артефакта, способного указать, в каком возрасте маг обрёл какой круг маны.

Этот закон существовал чисто номинально. Бояться стоило не его, а того, что про мою силу кто-то мог узнать. И вот тогда начались бы всякие обходные пути или даже вовсе прямой приказ императора служить на благо страны. Отказаться, в свою очередь, я бы не имел права — будучи аристократом, я нахожусь у него в подчинении.

Такая политика Его Величества, правда, ни к чему хорошему не привела бы, но пожалуй, сейчас это не столь важно. Важнее понять, чего пытается этими словами добиться ректор.

— Что ж, похоже, я начал не с той стороны, — едва заметно нахмурился старик. — Вас, княжич, подозревают в том, что вы взяли четвёртый круг маны и не сообщили об этом должностным лицам. Конечно, наказание вам не грозит, однако своими действиями вы привлекли внимание некоторых влиятельных лиц. Из-за этого я должен либо развеять эти предложения, либо подтвердить.

— Прошу прощения, если доставил вам неудобства, — ответил я, стараясь аккуратно подбирать слова. — Я лишь немногим больше года назад, в свои восемнадцать лет взял третий круг маны. В этом году я порой месяцами не находил время для развития своего магического дара. Взять четвёртый круг маны, даже если бы мне очень того хотелось, невозможно. Поэтому мне непонятно, откуда вообще могли взяться подозрения.

Я не рискнул прямо говорить, что у меня нет четвёртого круга маны. Вряд ли существует артефакт, способный отличить правду от лжи, но её может почувствовать сам ректор. А Виктория показала, что лжец из меня такой себе.

Пусть лучше мои формулировки звучат подозрительно, нежели у кого-нибудь появиться почва под ногами и возможность посадить меня в золотую клетку.

— Во время инцидента на заставе возле границ с Грузией, нашлось немало свидетелей, которые видели, как вы пользуетесь магией четвёртого круга, — наконец-то сказал прямо ректор, перестав ходить вокруг да около. — Несмотря на то, что они простолюдины, к их мнению внимательно прислушались. А учитывая ваш табель успеваемости и очень быстрое развитие, подозрения по поводу вас лишь усилились.

— Похоже, что солдаты перепутали мою магию с использованными мной талисманами для убийства врагов, — я тоже слегка придвинулся вперёд и положил руки на стол. — Если смотреть на это с такой стороны, то я и магией пятого круга пользовался. Хорошо хоть пятый круг маны мне присваивать не стали, иначе этот разговор превратился бы в театр абсурда и трату моего времени.

— Евгений Дмитриевич… — сохраняя невозмутимое лицо, сказал Георгий Иванович, — я пригласил вас в свой кабинет не для того, чтобы в чём-то винить, а чтобы разрешить проблему. Уверен, вам будет не по душе, когда возле вас будут разгуливать члены Императорской службы безопасности и следить за каждым сделанным шагом.

— Я понимаю, — немногословно ответил я, после чего кивнул. — Прошу прощения, если показался грубым. Я лишь объяснил свой взгляд на эту проблему.

— Хорошо, — также немногословно ответил ректор. — У нас с вами есть два пути. В первом случае, я сообщаю нужным людям, что вы маг третьего круга и что они ошиблись. После этого на вас могут обращать более пристальное внимание, но это уже не будет зависеть от меня. Во втором случае вы доказываете на практике, что являетесь магом четвёртого круга. За это вы сразу поднимитесь на первое место в рейтинге среди студентов, получите индивидуальные уроки от лучших наставников империи и также получите возможность стать моим преемником.

— Вашим преемником? — удивлённо спросил я. — В том плане, что в будущем я могу стать ректором Академии?

— Не совсем так, — улыбнувшись, покачал головой Георгий Иванович. — Это секретная информация, которую разглашать строго запрещено. Могу лишь отметить, что моя должность превышает обязанности обычного ректора. Так или иначе, вы станете моим прямым учеником, после чего я смогу передать вам все свои знания, — для наглядности он без использования конструкта воссоздал в левой руке яркий шарик света, а в правой — сгусток тьмы, который словно поглощал весь свет вокруг себя. Не знал, что ректор ко всему прочему является двустихийным магом, причём с очень необычной комбинацией атрибутов. — Никто лучше меня в Российской империи или, возможно, в мире не управляет светом и тьмой. Однако я также хорошо владею другими видами магии.

А старик оказался куда хитрее, чем я полагал. Будь на моём месте менее опытный студент, то он наверняка купился бы на сладкие речи. Особенно на то, что его будет обучать, возможно, один из сильнейших магов империи. Только вот для меня всё это не имело никакого смысла.

Что по факту могла бы дать мне империя?

Лучшие алхимические пилюли? Так мой род мог их сам приобрести. Да, не без трудностей и хлопот, но мог. Лучшее образование? Мои наставники мне уже его дали, а пробелы в знаниях я восполняю через теоретическую магию. Про возможность обучения контролю маны я вообще молчу.

Единственное полезное, что я мог бы получить от Георгия Ивановича, так это помощь с заклинаниями восьмого и выше кругов. Но тот же восьмой круг я, хорошо, если получу лет через десять.

Восьмой круг берут обычно к сорока пяти годам жизни. Тот факт, что Леонид смог взять восьмой круг маны к тридцати трём годам, говорил о его несоизмеримо большом таланте и упорстве. Гений, которого редко повстречаешь и потенциал которого был разрушен.

Может быть, не случись с ним такая трагедия, он в скором времени мог бы стать магом десятого круга и быть в числе сильнейших магов империи.

В свою очередь, я не рассчитывал с огромным отрывом переплюнуть успех брата. Безусловно, знания прошлого мира помогали мне развиваться быстрее прочих, но у всего есть свой предел.

Вот и выходило, что соглашаясь на такие условия, в первые десять лет жизни я бы даже ничего не приобрёл. Зато практически сам заковал бы себя в кандалы, отдав личную свободу властям. Такого счастья я себе точно не желал.

— Спасибо, что объяснили, Георгий Иванович, — спокойным голосом ответил я ректору. — Однако нам с вами придётся пойти по первому пути.

— Хорошо, — лицо ректора ни капли не изменилось, но сам он эти слова произнёс будто бы с облегчением. Возможно, он догадывался, что я утаил часть правды, но сам старик не желал мне такой участи. — На этом вопрос будет считаться решённым, и лично я не буду беспокоить вас по этому поводу, если только вдруг не всплывут новые подробности. В остальном могу только вас поздравить.

— Поздравить? — заинтересованно спросил я, поскольку ректор отчего-то решил навести интригу.

— Да, поздравить с тем, с чего мы начали этот разговор — с вашей успеваемостью, — ответил Георгий Иванович. — Вы, конечно, не взяли четвёртый круг маны в свои почти двадцать лет, не участвовали в этом году на турнире, но набрали очень много баллов на теории, практике и выданном вам задании. Особенно на задании, удержав объект и своими действиями сохранив жизни десяткам солдат. За это вы получаете тринадцатое место в рейтинге Академии. Надеюсь, что в следующем году вы сможете войти в десятку лучших, а если повезёт, то и в лучшую тройку.

Число тринадцать, похоже, следует за мной по пятам и является каким-то дурным предзнаменованием. В прошлый раз с этим номером я выступал на подпольной арене против пяти человек подряд, а сейчас оно сопровождалось не самым приятным разговор с Георгием Ивановичем.