— Нет, нет, нет. Я лишь хотела поесть торт и успеть на автобус. Мне нужно вернуться домой.
— Тебе нужно надеть это кольцо на безымянный палец левой руки. — Хаггерти переводит взгляд на меня.
— Не понимаю. Кто ты? Какое дело? Почему я здесь?
— Я детектив, Миранда. Я работаю в Федеральной полиции Австралии и веду очень опасное дело под прикрытием. Не уверен, что сегодня произошло, но не могу позволить, чтобы мое прикрытие раскрылось после месяца тяжелой и жестокой работы… Дерьмо! Надеюсь, это не помешало моему расследованию.
— Ты из полиции?
Он кивает.
— Ну, тогда зови своих приятелей-копов и вытащи меня отсюда к чертовой матери.
— Не могу.
— Почему?
— Потому что прямо сейчас я не уверен, кому можно позвонить.
Бум, бум, бум.
Я подскакиваю. Хаггерти вскакивает со стула и бежит по коридору. Когда он исчезает, я наклоняюсь в сторону двери, в которую кто-то колотит.
Бум, бум, бум.
Я напряжена, как доска, и жду, что дерево вот-вот расколется от такой силы. Ужас разрывает мне грудь, а затем перехватывает дыхание.
— Раздевайся, — шепчет Хаггерти.
Откуда он взялся? Я поворачиваю голову в направлении его голоса. Святое дерьмо. Он стоит рядом со мной в одних белых трусах. Почему он практически голый?
— Раздевайся. Сейчас же! — на этот раз шепот Хаггерти звучит более напряженно и требовательно. Его прищуренные глаза говорят мне, что он чертовски серьезен.
Я качаю головой, но это ничего не дает, потому что он стаскивает меня с дивана и ставит на ноги, юбка опускается до лодыжек. Длинная рука Хаггерти обхватывает меня за талию, и он прижимается ко мне всем телом.
— Отстань от меня, — кричу я, извиваясь в его объятиях.
— Прекрати, — резко говорит он, зажимая мне рот рукой. — Заткнись. Это вопрос жизни и смерти. Просто делай, что тебе говорят, и будешь жить.
Я дрожу, прижимаясь к нему.
— Знаю, ты напугана, но люди, которые стучат в дверь, — это те, на кого я работаю. Они торговцы секс-услугами, и если они не будут думать, что ты со мной, то подумают, что я заполучил тебя для них, и заберут тебя с собой. Тебя продадут.
Я содрогаюсь.
— Поверь мне, они разозлятся из-за недавней перестрелки. Мы, Бретт и я, не должны были оставлять друг друга. Таковы были наши инструкции. Я оставил его одного. Кто-то стрелял в нас. Теперь ты моя приманка; тебе нужно делать все, что я скажу, и быстро.
Я киваю.
— Я уберу руку с твоего рта. Не кричи, или мне придется сделать так, чтобы казалось, что ты кричишь, потому что я трахаю тебя слишком сильно.
Я сглатываю.
Хаггерти убирает руку с моего рта. Он срывает с меня футболку через голову и бросает ее на пол. Ему требуется всего две секунды, чтобы расстегнуть мой лифчик и сбросить трусики на пол.
Я голая, стою перед мужчиной, с которым просто хотела покушать бесплатный торт, борясь с таким страхом, о существовании которого раньше и не подозревала.
Что же я наделала?
— Надень кольцо на левую руку, как я и говорил.
Я отчаянно дрожу, когда сжимаю кольцо, изо всех сил пытаясь стянуть его с костяшек пальца. Освободив, я надеваю его, как было сказано.
Хаггерти прижимает меня к своей большой медвежьей груди. С таким же успехом он мог бы быть сделан из чугуна, настолько сильным, крепким и подтянутым было его тело.
— Я сниму трусы, а потом сяду. Я хочу, чтобы ты залезла ко мне на колени, — говорит он, нежно касаясь моей щеки.
И тут его хватка спадает, как и вся остальная одежда. Он сидит на стуле.
Он голый. Я голая.
Какого хрена?
Губы дрожат. На глаза наворачиваются слезы.
— Не плачь. Ты не можешь плакать.
Хочу. Мне хочется упасть на землю и разрыдаться. Вместо этого я делаю, как он сказал.
Хаггерти проводит большим пальцем у меня под глазом, ловя падающую слезинку:
— Ты сможешь это сделать. У нас все будет хорошо. Просто делай все, что я говорю.
Он берет меня за запястья. Вскоре я широко расставляю ноги, чтобы они были на ширине его коленей. В паху появляется жгучее ощущение.
— Пошевели бедрами. Мне нужно быть твердым, чтобы в это можно было поверить.
Я хмурю брови.
Твердым?
Хаггерти, должно быть, видит мое недоумение, потому что говорит:
— Мне нужна эрекция. Покрути бедрами.
Я так и делаю, изо всех сил стараясь сдержать слезы за закрытыми веками.
— А теперь стони: «Я скучала по тебе, детка».
Я качаю головой.
— Делай.
— Ох, Боже, я так скучала по тебе, малыш, — мой голос дрожит, пока я пытаюсь сдержать слезы. Я продолжаю двигать бедрами навстречу ему.
— Сделай свое желание более правдоподобным. Громко застони.
Я с трудом сглатываю и делаю, как он говорит, используя интонацию, которую я слышала в порно, как руководство.
Он увеличивается. Его твердая выпуклость прижимается к моей промежности. Я останавливаюсь.
— Не прекращай.
Я дрожу.
— Не останавливайся, — кричит он.
Я не могу этого сделать.
Бум. Бум. Бум… Бах!
Я вздрагиваю. Ногти Хаггерти впиваются мне в кожу. Мы стукаемся лбами, когда оба поворачиваем головы в сторону двери.
Дверь распахивается.
И тут я двигаю бедрами, словно оседлала гребаного быка, и издаю крик страха.
Хаггерти сжимает мой подбородок. Поворачивает мое лицо к себе, а затем прижимается мягкими, полными губами к моим.
Я замираю.
Рука Хаггерти сжимает мои волосы. Он запрокидывает мою голову назад, а другой рукой проводит вдоль спины.
— Я люблю тебя, — громко признается он.
Люблю? Что?
Он отпускает мои волосы, прежде чем снова прижаться губами к моим губам. Его язык медленно и ритмично скользит у меня во рту. Хаггерти целует меня с нежностью и страстью, которых я никогда не испытывала.
— Что ты нахуй делаешь, Джо? — спрашивает суровый голос.
Хаггерти отрывается от моих губ с той же заботой, с какой он овладевал ими. Рычит и прижимает мое лицо к своей шее. Инстинктивно я целую его кожу.
— Пытаюсь трахнуть свою невесту, придурок, — в голосе Хаггерти слышатся гнев и враждебность.
— Невесту? — усмехается тот. — Ну, скажи своей шлюхе, чтобы она слезла с твоего члена, потому что нам нужно поговорить.
— Прекрасно, — шипит он, выглядя ошеломленным.
Я открываю глаза. Слезы, которые я пыталась сдержать, текут по моим щекам. Я быстро смахиваю их длинными волосами, которые закрывают лицо.
— Детка, ты не могла бы пойти в спальню и подождать меня? Обещаю, что скоро приду.
Я киваю, слишком напуганная, чтобы говорить.
Хаггерти опускает подбородок. Его язык скользит по моей груди. Я вырываюсь из его объятий и бросаю взгляд на незнакомых мужчин в комнате.
Они меня продадут. Я должна подыграть.
Я быстро возвращаю свое внимание к Хаггерти, как раз в тот момент, когда он резко присасывается к моему соску. Гнев берет верх над прежними нервами, сея хаос у меня внутри.
— Можешь идти. — Хаггерти сбрасывает меня со своих колен, как дешевую проститутку, что никак не согласуется с его поцелуем. Мне хочется плюнуть в его самодовольную физиономию. Но не делаю этого. Вместо этого я поднимаюсь и обхватываю себя руками, чтобы прикрыть наготу, слишком ошеломленная, чтобы схватить одежду. Взглядом бросаю кинжалы в Хаггерти. Я поворачиваюсь и свирепо смотрю на мужчин, прежде чем оглядываюсь по сторонам невидящим взглядом. Коридор. Я устремляюсь в том направлении, куда, как мне кажется, направился Хаггерти за несколько мгновений до того, как раздел меня догола.
— А она вспыльчивая штучка, — говорит мужчина.
— Не. Она была лишена моего члена целый месяц, а ты только что помешал ей получить кусочек своего мужчины. Она злится не на меня. Она злится на тебя, Салли.
Мужчина смеется.
— Справедливо, — говорит другой мужчина. — Мы тебя надолго не задержим. Не хочу, чтобы эта женщина набросилась на моего лучшего сотрудника.