— Лэйн…

Хаггерти прижимается грудью к моему рту, заглушая все дальнейшие слова.

Он душит меня.

— Хаггерти, я Джо Хаггерти, — говорит он, отрывая свой вес от моего лица, прежде чем взять меня за запястья одной рукой, а другой прикрыть мне рот. — Если ты сейчас же не возьмешь себя в руки… — Хаггерти приближает свои губы, пока его дыхание не щекочет мне ухо. — Я погружу тебя в глубокий мертвецкий сон. Может, я и трахнул тебя, но ни на секунду не думай, что я позволю тебе испортить мне жизнь и запереть меня в деревянном ящике из-за твоей тупости. — И вот вернулся суровый взгляд Хаггерти. Я точно ненавижу эти глаза. Я дрожу под ним.

— Что вы двое делаете? — Рэйв.

— Блядь, — произносит Хаггерти, прежде чем поднять руку и прижаться своим ртом к моему.

Ауч!

На этот раз Хаггерти целует меня без нежности или желания. Вместо этого его губы выражают ярость.

Ты делаешь мне больно, придурок.

Наконец, он слегка откидывает голову назад, и, прежде чем я успеваю моргнуть, сильно прикусывает мою губу.

Сукин сын.

— Джо, прекрати выпендриваться и иди сюда. — Бретт. У нас зрители.

Я должна бежать.

Мне нравится Лэйн, очень нравится, но я не могу больше ни минуты оставаться в этой ужасной квартире. Я также не собираюсь продолжать участвовать в этой тайной операции. Кого волнует, что Лэйн говорит, будто моя личность была стерта. Мои родители, мои друзья и преподаватели в университете, в котором я учусь, будут знать, как я выгляжу, как я говорю, кто я такая. Они не могут просто стереть меня из их памяти. Уверена, что в тот момент, когда я покину Лэйна, обо мне забудут. Никто не пытался проникнуть в квартиру, кроме Рэйва и Салли. Сейчас в меня никто не стреляет, и никто в действительности не знает, кто я на самом деле. Лэйн сам это сказал. Я просто поеду домой к своим родителям. Мой папа позаботится обо мне.

— Джо, — рявкает Бретт.

— Идем. Дай мне секунду.

Я не иду. Я никуда не пойду с ним и даже близко не подойду к Алессандро. Сомневаюсь, что когда-нибудь в жизни снова зайду в этот магазин. Вероятно, с этого дня я тоже не съем ни крошки их торта.

Дом. Моя жизнь.

Как же я скучала по пицце с сыром и ночной учебе, на которую я когда-то жаловалась. Больше всего я скучаю по маминому голосу. Ох, моя мамочка.

Я облизываю нижнюю губу, думая, что почувствую привкус железа от крови, но этого не происходит. Я так же сурово смотрю на Лэйна в ответ, а затем шепчу:

— Может, я и позволила тебе лишить меня девственности, но я больше не позволю тебе распоряжаться моими днями. Я хочу быть свободной. Я ухожу. Прямо сейчас.

Две секунды — именно столько времени требуется, чтобы глаза Хаггерти расширились до размеров блюдца, он сморщил лицо и навалился на меня всем телом, напоминая падающую Пизанскую башню. Удар по его половым железам может привести к таким последствиям, и мое колено идеально для этого подошло.

Вот что получишь за то, что укусил меня, свинья. Хия.

— Она что, ударила его по яйцам? — Рэйв произносит это с явным удивлением в голосе.

— Думаю, они не милуются друг с другом, а ссорятся, — возражает Бретт. — Они правда ссорятся, и часто.

Громкий смех Рэйва наполняет воздух вокруг нас, когда Хаггерти крепче сжимает мои запястья и пытается перевести дыхание. Я правда глубоко и сильно вогнала его яйца. Я ниндзя.

Скоро ему придется ослабить хватку на мне, не так ли?

Он этого не делает; его руки сжимаются все сильнее и сильнее. Боль усиливается. Я опускаю ногу на землю и готовлюсь еще раз ударить коленом по его фамильным драгоценностям. Только у меня не получается, потому что он, видимо, предугадывает мое следующее движение и быстро садится мне на живот, наклоняясь и прижимаясь своим лбом к моему.

— Еще раз ударишь меня коленом, и я выбью из тебя все дерьмо.

Я должна была бы испугаться его заявления. Я также должна была бы испугаться того факта, что с каждой секундой моим легким не хватает воздуха. Но я не боюсь. Я невероятно возбуждена. Кто бы мог подумать, что я из тех, кому нравится, когда со мной так грубо обращаются?

Уголки моих губ приподнимаются, и я пытаюсь рассмеяться.

Хаггерти слезает с меня, поднимает с земли, словно я тряпичная кукла, и быстро прижимает к себе.

— Ты за это заплатишь, — тихо говорит он, уткнувшись в мои волосы.

— О Боже, надеюсь на это.

К счастью для нас, Стейси, которая была здесь в тот день, когда я поймала Хаггерти на улице, нигде не видно.

Это совпадение? Рэйв что-то с ней сделал? Я не решаюсь спросить, потому что Хаггерти, Рэйв и я ходим по магазину и рассматриваем торты. Никто не произносит ни слова, и никто не говорит, зачем мы здесь; мы продолжаем изучать.

Адреналин, который когда-то бурлил в моей крови с молниеносной скоростью, постепенно рассеивается, и вскоре меня захлестывает волна страха.

— Вы двое из-за чего-то поссорились? — Рэйв свирепо смотрит на меня.

— Да, — отвечает Хаггерти как раз в тот момент, когда я говорю нет!

Рэйв смотрит на меня с искоркой юмора:

— Тебе нужно больше время, чтобы успокоиться, Сэсси?

Сэсси? Сэсси.

Ненавижу это имя, и то, как оно звучит, и то, что оно символизирует.

— Нет.

— Я, пожалуй, выйду и дам вам двоим несколько минут, чтобы разобраться в этом дерьме. Когда я вернусь, вам лучше прекратить эту ссору. Если нет, то я буду менее щедр с подарком, который подготовил для вас обоих. — Рэйв делает паузу, смотрит в сторону улицы, а затем снова на меня. — Вместо этого, Сэсси, я тогда позволю моему любимому сотруднику отдохнуть от твоей стервозности, забрав тебя в свою комнату и позволив моим людям научить тебя, как ты должна относиться к своей второй половинке. — Он испускает флегматичный вздох. — А после того, как они закончат, я засуну свой член так глубоко тебе в глотку, что ты лишишься дара речи на всю твою оставшуюся гребаную жизнь.

Мои ягодицы сжимаются вместе, в то же время я поджимаю губы, чтобы плотно закрыть рот. Святое дерьмо. Кто этот человек?

Он — воплощение чистого зла.

Больше никаких ссор с Лэйном. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Я обнимаю Хаггерти за спину и прижимаюсь к нему, стараясь показаться маленькой. Пожалуйста, сделай меня невидимкой. Хаггерти, не теряя времени, обхватывает меня своими длинными сильными руками, как большая обезьяна, защищающая своих детенышей от голодного хищника.

Теперь понимаю. Я была так глупа, когда попыталась сбежать, я не подумала, но что, по мнению Хаггерти, я буду делать, когда снова столкнусь с реальным миром? Он должен был это предвидеть.

Рэйв, как и обещал, дает нам немного пространства, и, стоя спиной к витринам, я наблюдаю, как у Хаггерти дергается верхняя губа. Ох, он такой злой, просто кипит от злости.

— Прости, — шепчу я.

Хаггерти качает головой.

— Я не должна была…

— Но сделала. Все кончено. Мы пройдем через это, что бы это ни было, и когда вернемся домой, ты не скажешь мне ни единого слова. Поняла?

Что? Я больше не могу с ним говорить. Это мое наказание?

— Но… но тебе нужно…

— Мне ничего не нужно. Я… не могу поверить… почему? Нет, не отвечай. — Хаггерти сильно зажмуривает глаза. — Я почти готов перекинуть тебя через колено и отшлепать как следует по твоей заднице. Клянусь… — Хаггерти проводит рукой по лбу и по линии роста волос. — Тебе повезло, что я не могу сделать это здесь, потому что, если бы мог, я бы так и сделал.

Я крепко сжимаю бедра и пытаюсь контролировать свое внезапно участившееся дыхание.

— Что ты делаешь? Почему ты краснеешь? Сэсси, ты серьезно?

— Что? — я прикусываю нижнюю губу, пытаясь избавиться от ощущения жара, разливающегося по моей коже.

— Я пытаюсь вести себя с тобой как мудак, а ты заводишься.

Я неловко потираю бедрами друг о друга.