«Ничего, Ваша Высочество, прорвемся, не впервой!» — мысленно успокаивал себя кавторанг, хотя на душе скребли кошки. Он знал, что Таисия в данный момент также места себе не находит, переживая за экипаж «Афины» и самого Аристарха Петровича, как за саму себя. Но деваться некуда, надо было как-то справляться с ситуацией, пусть даже ценой собственной жизни…

Между тем израненная «Афина», рыча всеми уцелевшими двигателями, разворачивалась для очередной атаки на врага. Жила азартно потирал руки, предвкушая возмездие. Он только жалел, что Зубова с его головорезами сейчас здесь нет — полковник со своими МДК увлеченно гонялся за остатками американской дивизии, пытающимися в панике разбежаться кто куда. Гвардейцы-«преображенцы» высаживались на поврежденные корабли «янки» и брали их на абордаж один за одним, щедро поливая палубы и отсеки кровью отчаянно сопротивляющихся, но обреченных команд.

— Ничего и без Зубова обойдемся. Не лыком шиты! — хмыкнул Жила, прикидывая в уме расстояние до стремительно приближающегося американского флагмана.

В это время громада вражеского линкора неумолимо надвигалась на израненную «Афину», готовясь к очередному тарану. Экипажи обоих кораблей лихорадочно готовились к неминуемому столкновению, затягивая пристяжные ремни и хватаясь за поручни в ожидании чудовищного удара. Офицеры мостиков и центральных постов, не отрываясь, смотрели на панели локаторов, где расстояние между исполинами стремительно сокращалось.

Сенсорные экраны на обоих мостиках дружно замигали ярко-красным цветом, и в воздухе как по команде взвыли тревожные сирены, пронзая эфир высокочастотной трелью. На дисплеях проступили ярко-алые буквы с леденящей кровь надписью: «Критическое сближение!». Жуткий, пронзительный стон динамиков только добавил хаоса в и без того суетливую, насыщенную обстановку на «Афине» и «Айове». И без того работающие на самом пределе экипажи кораблей пришли в настоящий ужас, понимая, что столкновение неизбежно и несет с собой очередной виток разрушения, смертей и увечий.

И вот, наконец, два титана схлестнулись, содрогнувшись от чудовищного удара. Раздался оглушительный грохот и скрежет по отсекам, от которого, казалось, весь воздух затрясло. По палубам кораблей словно пронеслась вторая ударная волна, сминая на своем пути не успевших укрыться космоморяков и расшвыривая их тела как тряпичных кукол. Переборки и палубные листы гнулись внутрь под натиском чудовищного давления, грозя окончательно проломиться в любую минуту.

Видеокамеры мостиков обоих линкоров бешено затряслись, с трудом удерживаясь на разболтанных креплениях и едва не падая с потолков. Картинка на мониторах пестрела рябью помех, размывалась, то и дело грозя вовсе погаснуть. Казалось, еще немного, и сложнейшая электроника визуального наблюдения не выдержит невиданной встряски и превратиться в груду бесполезного хлама.

Корабли получили жуткие повреждения, огромное количество отсеков вышло из строя, а на уцелевших палубах бушевали пожары. Жила и его американский визави контр-адмирал Ди Сенна из последних сил пытались выровнять курс своих искалеченных исполинов, бодающихся в космосе как бешеные быки. Как Жила, так и Горацио Ди Сенна, оба понимали, что следующее столкновение станет для кого-то из них последним. Ни «Афина», ни «Айова», при всем своем техническом совершенстве, более не выдержат повторного тарана друг друга — это будет финальный аккорд в их противостоянии, ставящий жирную точку в битве линкоров. Все должно было решиться в ближайшие минуты…

— Черт раздери эту сирену, что происходит⁈ — выругался Горацио Ди Сенна, отстегивая ремни безопасности кресла после столкновения и оборачиваясь к своим дежурным операторам. Контр-адмирал, побагровевший от гнева и напряжения, едва мог усидеть на месте. Его всклокоченные волосы торчали в разные стороны, а в глазах пылало бешенство вперемешку с затравленным выражением загнанного в угол зверя. — Что там с двигателями, Дастин…

На мостиках и палубах обоих дредноутов было очень шумно и суетливо. Всюду слышались резкие команды офицеров вперемешку с лязгом металла и грохотом взрывов. Пахло горелой проводкой и озоном. То и дело мимо проносились бригады техников и медиков, спешащих по своим делам. Казалось, сами недра исполинских кораблей стонали от боли, исторгая многотонные внутренности наружу сквозь многочисленные пробоины.

Между тем артиллерийский бой линкоров не прекращался ни на секунду. Чудовищные залпы тяжелых и средних калибров озаряли пространство. Плазменные сгустки ослепительно вспыхивали среди вакуума, прочерчивая прямые между противоборствующими флагманами. Мостик «Айовы» вздрагивал от каждого прилетающего в борт заряда, грозя развалиться на куски. Ди Сенна уже не ругался, а молча стискивал зубы, хватаясь руками за подлокотники.

— Доложить немедленно, какой урон нанесен нашему кораблю и противнику! — Ди Сенна снова повернулся к дежурным офицерам, сверля их бешеным взглядом. — Только давайте без этих ваших «предварительно», «ориентировочно» и прочей белиберды. Мне нужна четкая и ясная картина, что у нас творится… Живо!

— Есть сэр… Значит так: серьезные повреждения на внешнем контуре средней палубы, три батареи правого борта снесены напрочь, еще по двум пока информация уточняется… — громко, четко и по-военному лаконично отрапортовал старпом, зачитывая с экрана последние донесения. — В остальном ситуация контролируемая. Пока, тьфу-тьфу, критических повреждений у «Айовы» не наблюдается. Корабль на ходу и боеспособен.

— Хорошо, — облегченно выдохнул контр-адмирал, чувствуя, как с души свалился многотонный груз. Однако контр-адмирал тут же вновь ощетинился, нервно дергая щекой.

— А что там у этой чертовой «Афины»⁈ Надеюсь, она уже похожа на смятую консервную банки, либо превратилась в решето под нашими пушками? — с плохо скрываемой надеждой спросил он оператора сканирующей установки.

— Никак нет сэр! — обломал Горацио подчиненный, сверившись с экранами локаторов. — Повреждения у «Афины» идентичные нашим — три-четыре батареи выведены из строя, плюс куча более мелких пробоин по всему корпусу. Правда, у них, похоже, сильно пострадали генераторы защитного поля, трансляторы там полетели, все такое… Но в целом живая…

— Твою же мать⁈ — раздраженно хмыкнул контр-адмирал, недовольно морщась. — Орудий по правому борту у меня мало осталось, особо не повоюешь. Из чего мне теперь бить по этим русским, если почти все пушки к чертям собачьим разнесло… Крутитесь, парни, крутитесь! — обратился он к штурманам. — Разворачиваемся другим, неповрежденным бортом к «Афине». Там плазменные башни еще вроде как целы, авось удастся проредить этих ублюдков!

Подав пример подчиненным, Ди Сенна лихорадочно забегал вдоль пультов управления огнем, самолично проверяя боеготовность уцелевших батарей. Контр-адмирал ощущал, как холодные струйки пота стекают за воротник его кителя. Он кожей чувствовал — развязка уже близка. Горацио дал себе зарок, что не отступит, чего бы это ему не стоило. Уж лучше погибнуть в бою как подобает воину, чем предстать перед Дэвисом и трибуналом с позором и несмываемым клеймом труса и предателя…

В этот момент оба линкора синхронно включили маневровые двигатели, начиная разворачиваться вокруг своей оси. Израненным исполинам требовались более выгодные позиции для продолжения схватки, и Жила с Ди Сенной не собирались упускать этот шанс. Теперь уже кавторанг и контр-адмирал, невзирая на чудовищные потери и повреждения свих кораблей, рвались к глотке друг друга с упорством обезумевших от крови гладиаторов. Никто не желал уступать.

«Афина» и «Айова», изрыгая в космическую тьму ослепительные вспышки выстрелов, медленно кружили на месте, словно два подраненных титана, сцепившихся в смертельной схватке. Перестрелка из всех возможных видов вооружения продолжалась с прежним ожесточением. Плазма обрушивалась на державшиеся из последних сил корабельные корпуса тугими, разрушительными зарядами, прожигая насквозь многометровую броню. На линкорах то и дело вспухали багровые цветы взрывов, озаряя все вокруг.