— Думаешь, мне по душе приказы Красовского? Да ни хрена подобного! Но я — военный человек и обязан подчиняться воле начальства, даже если считаю ее неверной! А вот ты, как я погляжу, плюешь на всякую субординацию! — парировал Паршинин, также закипая от гнева. — Нашел, за кем увязаться — за этой гордячкой Таисией, чтоб ей пусто было! Она с отцом что-то там не поделила, а мы сейчас положим в их разборках добрую часть наших экипажей!
— Не смей так говорить о Таисие Константиновне, — взбесился Аристарх Петрович. — Она в тысячу раз лучше всех вас, вместе взятых, вылизывающих задницу Красовскому, который в свою очередь приложился языком к царственным чреслам нашего государя так что не оттащить! Капитан-командор Романова действует на благо Империи…
Жила все-таки считал что он абсолютно сейчас прав. Княжна ведь и впрямь рвется спасти Никополь-9 ради интересов русского космофлота. Ради победы в этой проклятой войне с американцами. А вот Игорь Паршинин, его старый боевой товарищ, что делает? Прислуживает сам не понимает кому…
— Ладно, Аристарх, не кипятись, — глухо произнес Паршинин, отступая в разговоре назад. — Вижу, тебя не переубедить. Но смотри, как бы не пожалеть о своем упорстве. Красовский с катушек слетел, в его глазах я только что видел решимость довести дело до конца невзирая ни на что.
— Пусть только попробует сунуться, гнида! — бросил Жила. — Встретим, как подобается…
— Ох, встретите, встретите, — обреченно покачал головой кавторанг Паршинин. — Да только чем это кончится? Одумайся, Петрович, не проливай понапрасну русскую кровь!
— Повторяю для слабослышащих. Мы будем стоять до конца, — резко отрезал Аристарх Петрович. — Передай своему Красовскому — пусть только сунется, лично глотку за княжну и за свой полуразрушенный линкор ему перегрызу!
Паршинин обреченно вздохнул и отключил переговорное устройство. Последняя надежда избежать кровопролития таяла как утренний туман. Аристарх Петрович оказался глух к доводам разума. Что ж, значит быть беде…
… Красовский, скривился, выслушивая доклад Паршинина.
— Ну что, Игорь Олегович, удалось вразумить вашего дружка-пирата? — спросил вице-адмирал, всматриваясь в посеревшее лицо подчиненного. — Судя по вашему унылому виду — вряд ли?
— Вы правы, Александр Михайлович, — глухо отозвался Паршинин. — Аристарх Петрович и слышать ничего не желает. Он ослеплен преданностью княжне, ради нее готов голову сложить. И его космопехи — тоже. Короче говоря, уговорить их сдаться без боя у меня не вышло, виноват.
— Что и требовалось доказать, — пожал плечами Александр Михайлович. — Ладно, переходим к финалу. Благо практически весь корабль уже в наших руках, осталось немного — взять командный отсек и зачистить его от последних упрямцев.
Вице-адмирал стремительно развернулся к замершему в напряженной позе командиру абордажных партий:
— Капитан, слушайте приказ — стягивайте к центральному коридору все наличные силы, какие есть. Зачищайте верхнюю палубу…
— Слушаюсь, господин вице-адмирал!
— Действуйте, капитан у вас на это десять минут — сказал Александр Михайлович.
Абордажник отдал честь и пулей вылетел в коридор, на ходу раздавая приказы по связи.
— Александр Михайлович, а может, оставим их в покое? — попробовал еще раз Паршинин. — Корабль итак уже наш, просто отбуксируем «Афину» обратно, а там пусть папаша сам разбирается со своей дочуркой?
— Если бы было все так просто, — хмыкнул Красовский. — Вот только мощи силовых установок четырех моих линкоров на это попросту не хватит.
Линкор Таисии, все еще удерживаемый магнитными захватами, конвульсивно содрогался в попытках вырваться из оков. Мощный линкор, даже скованный четырьямя крейсерами, не сдавался. Словно дикий мустанг, он рвался из пут, то и дело активируя маневровые двигатели. Магнитные захваты скрипели и дрожали, грозя вот-вот лопнуть.
— Проклятая «Афина» вырывается! — продолжал Красовский, поднимая вверх палец и демонстрируя кавторангу как ходит ходуном палуба у них под ногами. — Если мы ее упустим, плакали наши головы и карьеры…
Вице-адмирал отвлекся, переключаясь на рубку «Пантелеймона»:
— Крейсерам перевести силовые установки на максимальную мощность… Держать линкор, чего бы это ни стоило!
Послышались отрывистые подтверждения операторов командного отсека. Красовский схватился за виски, лихорадочно размышляя, как поступить. О том чтобы отбуксировать линкор княжны не могло идти и речи. «Афину» его крейсера итак еле удерживали, а не то чтобы тащить на себе двадцать миллионов километров.
Княжна оставаясь в рубке и контролируя управление своим флагманом, не позволила бы этого сделать, включая двигатели. Сколько бы ни старались дредноуты Красовского, сдвинуть с координат «Афину» они бы не смогли. Решение лежало на поверхности — шарахнуть по двигателям «Афины» из всех стволов, обездвижить ее, а потом оттащить к Константину. Но…
Александр Михайлович со страхом представил яростный взгляд императора. Как отчитываться перед ним за поврежденный линкор любимой дочери? Император скорее просто пристрелит своего нерадивого вице-адмирала за такое, без суда и следствия! Вывод напрашивался лишь один. Захватить рубку, подавить сопротивление, взять контроль над системами «Афины». Другого пути нет.
— Коридор зачищен, господин вице-адмирал, — голос старшего штурмовой группы вывел Александра Михайловича из забытья. — Последние защитники забаррикадировались на мостике, предварительно заблокировав двери… Что нам делать?
— Вызывайте саперов — приказал Красовский по коммуникатору…
…В командном отсеке «Афины» Таисия Константиновна, бледная от усталости и душевного надлома, стояла напротив двери. Рядом застыл мрачный как туча кавторанг Жила, поигрывая тяжелой винтовкой. Позади сгрудились уцелевшие офицеры и бойцы из числа защитников «Афины» — израненные, контуженные, еле держащиеся на ногах, но исполненные решимости биться до конца. За дверями слышались звуки закладываемых магнитных зарядов направленного действия. Саперы готовились вынести двери.
Таисия очнулась от горьких раздумий и обвела присутствующих пылающим взглядом. В ее глазах полыхал неукротимый огонь, губы сжались в тонкую линию.
— Господа офицеры, — звенящим от напряжения голосом произнесла она, — Красовский рвется сюда, он жаждет поймать меня, как дичь в силки! Как видите не остановится ни перед чем, — Тася кивнула на шум снаружи. — Вопрос, что будем делать?
Таисия обвела защитников полыхающим взглядом, чувствуя, как ее сердце сжимается от невыносимой боли.
— А что делать? — пожал плечами улыбающийся кавторанг Жила, снимая винтовку с предохранителя. — Сражаться…
Все находящиеся в рубке издали дружный яростный клич, потрясая оружием. Они были готовы к последнему бою — отчаянному, безнадежному, но исполненному доблести. Жаль только, что этот бой должен произойти со своими же русскими. Но выбора, похоже, не было, честь превыше всего!
— Всем по позициям! — приказал Аристарх Петрович, вскидывая оружие и направляя его в сторону двери. — Рассредоточиться по отсеку. Стрелять на поражение без предупреждения.
Тася нервно сглотнула, она бы не смогла отдать такого приказа и сейчас сама повиновалась голосу своего кавторанга. Офицеры и бойцы засуетились, проверяя заряды винтовок, распределяясь вокруг мостика, где застыла в горделивой неподвижности Таисия Константиновна.
Княжна одарила их благодарной улыбкой, чувствуя, как от пронзительной нежности к этим верным до гроба людям перехватывает горло. Ей было горько и страшно — не за себя, за них. Ведь по ее вине, из-за ее упрямства они сейчас примут мученическую смерть…
— Приготовиться! — предупредил Жила, когда за дверью стихло. Это означало, что заряды установлены и штурмовые группы отходят на безопасное расстояние.
— Ну всё, ребятки, — громко произнес Аристарх Петрович. — Молитесь, кто умеет. Сейчас начнется.
Однако вместо грохота взрыва и чудовищной встряски в эфире внезапно раздались крики и звуки беспорядочной стрельбы по ту сторону дверей в коридоре. Кто-то дико вопил и ругался в динамиках, пытаясь перекричать треск плазменных винтовок и разрывы гранат.
