— Я… я сказала, что окна от Тиффани, которые вы видите здесь, являются самой важной деталью в восточном крыле дома.

— Они тебя не слышат, Эмелия, — упрекает Льюис.

Изо всех сил стараюсь сохранить самообладание, когда слеза скатывается по моей правой щеке. Я поворачиваюсь, чтобы спрятать ее, но от этого всем становится только труднее меня услышать.

— Окна…

Льюис подходит и кладет руку мне на плечо, оттаскивая меня назад, чтобы он мог закончить мою часть презентации. Его гулкий голос вибрирует во мне, когда я отступаю за спины всех остальных, укрываясь за ними и смахивая слезы, которые теперь свободно текут по моим щекам.

Я только усугубляю ситуацию, ругая себя за то, что не сдержалась перед всеми на работе.

Когда собрание заканчивается, я с облегчением подаюсь вперед, немедленно поворачиваясь к двери, чтобы убежать, но затем слышу голос профессора Барклая, перекрывающий все остальные разговоры.

— Льюис, ты останешься на минутку. И Эмелия тоже.

Мое сердце болезненно колотится в груди, когда я жду, пока конференц-зал опустеет. Мира успокаивающе гладит меня по руке и держится в стороне, сколько может, но в конце концов ей тоже приходится уйти.

Когда мы остаемся втроем, смотрю в сторону Льюиса. Его самодовольное выражение лица в точности говорит мне о том, что, по его мнению, сейчас произойдет.

Профессор Барклай обходит стол зловещими шагами, подходит и встает передо мной, поворачиваясь к Льюису и становясь непроницаемой стеной между мной и моим непосредственным начальником.

Стоя спиной ко мне, он обращается к Льюису.

— Я едва смог высидеть эту презентацию. То, что вы только что сделали… — он качает головой, словно пытаясь успокоиться. — Хочу прояснить, что я не допущу, чтобы хоть с одним сотрудником этой компании обращались так, как вы только что обошлись с мисс Мерсье. Вы поняли?

Его тон не оставляет места для споров. Глаза Льюиса расширяются от шока. Очевидно, он не ожидал, что гнев профессора Барклая будет направлен на него.

— Теперь, что касается буклетов, которые ваша команда не смогла предоставить… — он снова поворачивается ко мне и спрашивает. — Эмелия, ваш непосредственный руководитель отправил их в печать?

Сначала колеблюсь, не желая злить Льюиса, но профессор Барклай снова произносит мое имя, на этот раз более настойчиво, и я качаю головой.

— А ваш руководитель — это Даг, верно? Даг или Льюис проверяли вчера вечером и убедились, что буклеты были отправлены в типографию к нужному времени?

Я снова качаю головой.

— А сегодня утром Даг или Льюис связывались с типографией, прежде чем вы пришли забрать буклеты?

— Нет.

— Это было всего лишь задание на печать, — раздраженно говорит Льюис. — Не так уж и важно.

Профессор Барклай резко поворачивается к нему лицом.

— Вот именно, и все же ты заставил Эмелию чувствовать себя дерьмово из-за этого перед всей компанией.

Его голос звучит так злобно, что я удивляюсь, как Льюис не съеживается от страха. Однако его щеки краснеют, и я отвожу взгляд, пытаясь выказать ему хоть каплю уважения, хотя сегодня утром он не оказал мне такой же любезности.

— Это была простая ошибка, допущенная новым сотрудником. Я ожидал от вас большего.

Льюис тяжело выдыхает.

— Понятно. — Он смотрит на меня, и выражение его лица смягчается. — Эмелия, я приношу свои извинения. Стресс доконал меня.

— Я… все в порядке.

И так оно и есть. Я просто хочу, чтобы все это поскорее закончилось. Хочу притвориться, что этого никогда не было.

Льюис почтительно кивает профессору Барклаю, затем обходит его, направляясь к двери. Конференц-зал теперь пуст, и мне требуется некоторое время, чтобы смириться с этим фактом.

Никто из нас не говорит.

Медленно поднимаю голову и смотрю на человека, по которому так сильно скучаю последние несколько дней. Его профиль обращен ко мне, и я рассматриваю его строгий черный костюм, накрахмаленную белую рубашку, фирменные часы. Мой взгляд скользит по гладко выбритой челюсти, а затем, когда он поворачивается ко мне лицом, я неохотно встречаюсь с ним взглядом.

— Льюис теперь подумает, что ты мне благоволишь.

Выражение его лица профессора суровое, когда он качает головой.

— Я бы сделал то же самое для любого из своих сотрудников, если бы они были на твоем месте, — настаивает он.

Верно.

Я отвожу взгляд.

— Ты так и не позвонила мне. — Его голос становится мягче… немного.

— А я должна была? — спрашиваю я, изображая невинность.

Он делает шаг ко мне, и я жалею, что мы в офисе. Хочу знать, что бы он сделал со мной, если бы мы сейчас были где-нибудь в другом месте.

Его пристальный взгляд медленно скользит по мне, не спеша осматривая меня сверху донизу. Может быть, он тоже скучал по мне.

— Чем ты занималась, пока меня не было? — спрашивает он.

— Ничего особенного. Много работала. Ходила на ужин с Александром и Эмметом.

Он заинтригован.

— Мы с Эмметом пришли к своего рода взаимопониманию, — добавляю я.

— Правда?

Я пожимаю плечами.

— Да. Я бы не назвала нас друзьями…

— Но он извинился?

— Да.

— Хорошо. Ты сказала, что много работала. Значит, никаких свиданий?

Я хмурюсь, не совсем понимая, что он имеет в виду.

— С мужчинами?

Он улыбается.

— С кем угодно.

— Нет. — Я делаю паузу, прежде чем спросить. — А как насчет тебя? Ты был хорошим мальчиком в Цинциннати?

Он думает, что это забавно, что я назвала его мальчиком. Его взгляд прикован к моим губам, как будто он обдумывает, как наказать меня за это.

— Да.

Я выгибаю бровь.

— Значит, в твоей жизни больше никого нет? Больше никто тебя не интересует?

Он перехватывает мой взгляд.

— Эмелия… мы все еще этим занимаемся?

— Ответь на вопрос.

Он подходит ко мне, принимая мою игру слов, и повышает ставки, наклоняясь так, чтобы оказаться на уровне глаз, когда отвечает.

— Больше никого нет. В Цинциннати я работал весь день, потом вернулся в свой гостиничный номер и постоянно проверял свой телефон, удивляясь, почему ты мне не звонишь. Я не мог выбросить тебя из головы.

Он так близко, что мы могли бы поцеловаться.

— Я тоже, — говорю я, не отрывая взгляда от его губ.

— Тогда избавь нас от этих страданий. Сходи со мной на свидание в пятницу.

Я даже не колеблюсь, прежде чем ответить.

— Нет.

Я не могу. Я не могу. Я не могу.

Вместо того чтобы рассердиться, он, кажется, забавляется моим отказом.

Он выпрямляется во весь рост, отчего я чувствую себя маленькой, когда он так близко, а затем засовывает руки в карманы с озорной искоркой во взгляде.

Я прищуриваю глаза, с подозрением относясь к его игре.

— Тогда хорошего рабочего дня, Эмелия.

Он оставляет поцелуй на моей щеке, но так быстро, что я едва успеваю почувствовать запах его одеколона. Затем он оставляет меня в конференц-зале, думать, какая же я дура, что отказала ему. Снова.

Глава 29

Джонатан

В среду вечером мне уже давно пора уходить. Я остаюсь в офисе слишком долго. Сегодня утром я приехал сюда прямо из аэропорта. Встал с рассветом, и мне отчаянно хочется выйти и пробежаться, прежде чем завалиться спать. Весь день я чувствую беспокойство, но физическая нагрузка должна помочь.

Мне необходимо сделать несколько дел, но моя мама выбирает именно этот момент, чтобы позвонить и поприставать ко мне. Я говорю ей об этом, но она настаивает на том, что приставать — дело субъективное.

— Я считаю это развлечением, если хочешь знать. Добился ли ты какого-нибудь прогресса с девушкой в красном платье? Последние несколько недель я просматривала светские страницы, но вас нет ни на одной фотографии. Почему ты ее прячешь?

Набираю электронное письмо и отвечаю:

— Я не прячу ее. Мы не встречаемся.

— Жаль. Скажи мне еще раз, как ее зовут?

— Вообще-то, я никогда не называл тебе ее имени.