— Ты понимаешь, кто это, не так ли? Эмелия — одна из наших новых сотрудниц.

Я поперхнулась. Если бы мистер Бэнкс только знал…

— Да. Здравствуй, Эмелия.

Я киваю в его сторону, но продолжаю смотреть на мистера Бэнкса.

— Вы оба выглядите очень нарядно. Не хотелось бы пропускать вечер, но мне действительно нужно идти…

Мистер Бэнкс кивает и указывает на дверь бокалом с шампанским.

— Конечно. Тебя подвезти? Мой водитель все еще снаружи.

Профессор Барклай раздраженно вздыхает из-за его предложения.

— Она не может выйти на улицу. Это сумасшедший дом — фотографы повсюду.

— Им будет наплевать на меня, — начинаю я говорить, но он уже раздраженно шагает вперед и, даже не спросив моего разрешения, хватает меня за руку. Не говоря ни слова мистеру Бэнксу, который в шоке смотрит нам вслед, он ведет меня по боковому коридору, прочь от бального зала и главного входа в отель. Пока мы идем, он достает из кармана свой телефон, чтобы позвонить кому-то и проинструктировать их, чтобы машина ждала у задней части отеля, у служебного входа. Конечно, он не вводит меня в курс дела. Он даже не удостаивает меня взглядом, что безмерно расстраивает меня.

— Просто чтобы внести ясность, я пытаюсь держаться от тебя на расстоянии, как ты и просил. Это ты держишь меня за руку.

Его взгляд пронзает меня насквозь.

— Не будь ребенком.

— Я не ребенок. Ты лучше всех знаешь, что мой день рождения только что прошел. Вряд ли двадцатипятилетний человек — это ребенок.

— Дело не в возрасте. А в том, что ты такая наивная и капризная. Даже сейчас тебе нелегко пойти со мной, мне приходится тащить тебя по коридору.

Я чуть не смеюсь.

— Может, хоть раз попробуешь быть вежливым? — я привожу ему примеры. — Эмелия, пожалуйста, пойдем со мной. Или даже, Эмелия, возьми меня за руку.

Его хватка на моем предплечье только усиливается.

— Ты бы не отреагировала, и мы оба это знаем.

Его слова испепеляют меня.

Как он это делает? Как он может копаться во мне и так легко находить эту жемчужину правды? Никто другой не может, так почему же он?

Я должна молчать и позволить всему этому поскорее закончиться. Он оставит меня на тротуаре и поспешит обратно на вечеринку, чтобы поболтать со всеми своими богатыми, модными друзьями. Красивые женщины будут весь вечер любоваться на него в смокинге, и я так завидую, что готова закричать. Я хочу большего. Хочу спрятаться под воздействием двух своих напитков и притвориться, что все это не имеет значения. Все это нереально. Завтра все будет как прежде.

Мы подходим к тяжелой металлической двери, и он распахивает ее.

Черный внедорожник уже стоит на холостом ходу у обочины.

Я паникую, когда он тянет меня к нему. Возможность почти упущена.

— Вы ничего не сказали о моем платье, профессор Барклай.

— Ты же не хочешь услышать, что я думаю о тебе в этом платье.

О, но я хочу. Очень-очень хочу.

— Одно слово не повредит, — говорю я, невинно улыбаясь.

Он открывает заднюю дверь машины и усаживает меня внутрь. Его голубые глаза находятся на одном уровне с моими, когда он наклоняется, чтобы пристегнуть меня ремнем безопасности.

— Смертельно.

Затем дверь захлопывается, и я остаюсь одна на заднем сиденье, моргая.

Думаю об этом слове всю дорогу домой, сдерживая самодовольную улыбку. Затем, уже лежа в постели, я просматриваю определение, просто чтобы убедиться, что улавливаю каждый нюанс его комплимента (или это была критика?).

Смертельно (прилагательное):

1) относящийся к смерти или вызывающий ее.

2) наносящий серьезный ущерб или разрушительный.

3) очень мощный или эффективный.

Глава 15

Джонатан

Думаю, что если буду бежать достаточно быстро и упорно, то смогу убежать от своих чувств к Эмелии.

Бегу по тротуару, пока не чувствую, что мои колени вот-вот взорвутся. Мне следовало остановиться две мили назад, но все еще не удалось подавить безумное желание наброситься на свою бедную маленькую сотрудницу, поэтому я продолжаю наказывать себя.

Сегодня понедельник после гала-концерта, а я не могу перестать думать о ней. Я не поэт, но мог бы написать сонет о ней в этом красном платье. Я увидел ее с другого конца бального зала, когда она пробиралась сквозь толпу к выходу. Ее голова была опущена, и она изо всех сил старалась незаметно обходить людей и оставаться в тени. Она и не подозревала, что осветила эту комнату, как фейерверк. Соблазнительница в красном. Женщина, которой я всецело хотел обладать.

Тяжелые, темные дождевые тучи словно подражают моему настроению.

Звонок от матери прерывает мои мысли и пробежку, и я принимаю его, надеясь, что она окажется хорошим отвлекающим фактором.

— Я смотрю фотографии субботнего вечера, — говорит она мне. — Вижу, ты пропустил рекламный баннер. Неужели ты не мог вежливо постоять и улыбнуться ради благотворительности? Они могли бы разместить изображения по всему сайту. Хотя неважно, зато им удалось поймать тебя внутри, когда ты стоял с Кристофером и какой-то женщиной в красном платье, и именно поэтому я звоню.

— Ты шутишь.

Я был с Эмелией на публике всего одну секунду. Полсекунды. Как они смогли нас сфотографировать?

— Она сногсшибательна. Я отправила ее фотографию твоей сестре, и мы обе думаем, что у вас получились бы прекрасные дети.

Медленно иду, тяжело дыша после бега.

— Я вешаю трубку.

— Не раздражайся. Вижу, что между вами большая разница в возрасте, но между нами с твоим отцом тоже, и это только придает пикантности…

Она не успевает закончить фразу, как я вешаю трубку.

Через несколько секунд телефон вибрирует от сообщения: «О, с тобой неинтересно. Жду новостей о мисс Брюнетке. Как я уже сказала, СНОГСШИБАТЕЛЬНАЯ».

Спасибо ей за то, что помогает мне забыть об Эмелии.

Засовываю телефон в карман и поворачиваю обратно к дому, наконец-то готовый сдаться. Я нахожусь в миле от своего дома, когда темные тучи, которые насмехаются надо мной всю пробежку, наконец решают выложить свои карты. Крупные капли дождя обрушиваются на меня, когда я вбегаю на крыльцо и вхожу в парадную дверь.

Стаскиваю с себя грязные ботинки, рубашку и шорты, бросаю одежду в прачечную и иду в душ.

Через несколько минут я отправлюсь на работу и переживу еще один день совсем рядом с Эмелией. Я изо всех сил стараюсь держаться от нее на расстоянии, оказывать ей ту же любезность, что и она мне. Не только для того, чтобы избежать лицемерия, но и потому, что пытаюсь делать то, что правильно, то, что должно быть сделано.

И все равно, когда захожу в офис, я ищу ее, но не по своей воле, а из-за какой-то врожденной потребности. Не могу сопротивляться этому желанию точно так же, как и своему следующему вдоху. Она с командой, разговаривает с Льюисом и Дагом. Выглядит прелестно, стильно, молодо. Она не замечает, как я прохожу мимо, и я рад этому. В субботу я переступил черту. Мне следовало позволить ей уйти через парадную дверь и не утруждать себя вызовом машины. Она бы прекрасно добралась до дома. Мне не нужно было звонить своему водителю и проверять, видел ли он, как она благополучно добралась до квартиры.

Чтобы продолжать свои попытки держаться от нее подальше, я пытаюсь соблюдать диету воздержания до конца дня. Не прохожу мимо ее стола, если это возможно. Более того, я даже не выхожу из своего кабинета. Мне доставляют обед. Кэндис приносит его, комментируя, что мои склонности к трудоголизму берут надо мной верх, но вместо того, чтобы слушать ее, я слегка откидываюсь на стуле, чтобы посмотреть, хорошо ли мне видно коридор — стол Эмелии. Так и есть, но ее там нет. Бл*дь.

Кристофер находит меня после обеда. Мы должны пересмотреть планы по проекту Бостонской гавани. Задаю ему вопрос об электрической схеме, и когда он с ходу не отвечает, я раздраженно вздыхаю.

Он смеется над моей чрезмерной реакцией.

— Господи, что с тобой? Не пойми меня неправильно, обычно ты мудак, но в последнее время стал еще хуже. Сделай мне одолжение, сходи на чертову пробежку или еще куда-нибудь.