Могу посмеяться над этой идеей.

Это трудно отрицать, но еще труднее поверить.

Кажется, что у такого человека, как профессор Барклай, никогда не было причин ревновать к кому бы то ни было, но мои подозрения подтверждаются после встречи, когда я нахожу электронное письмо, ожидающее меня в верхней части папки «Входящие».

Оно от него.

Встретимся в моем офисе в 11:15.

Даже нет «пожалуйста».

Тревога жарко вспыхивает внутри меня.

Он что, шутит?

Я не могу зайти в его кабинет, и на это есть около миллиона причин. У меня абсолютно нет времени, чтобы поговорить с профессором Барклаем наедине. Я отчитываюсь перед Льюисом, Льюис отчитывается перед профессором Барклаем. Я имею в виду, Господи, половину времени я даже отчитываюсь не перед Льюисом, а перед Дагом, который затем отчитывается перед Льюисом. Дело в том, что я плебей, а он босс. Исчезновение за закрытой дверью вместе с ним будет выглядеть плохо со всех сторон.

Как будто этого недостаточно, чтобы держать меня подальше от его кабинета, есть еще и скрытый мотив — быть единственным человеком в жизни профессора Барклая, который не находится в его распоряжении в любое время. Вчера я стояла перед ним на коленях. Я не буду делать этого два дня подряд.

Я отвечаю просто: 11:15 — не самое подходящее для меня время.

Ровно в 11:15 я беру свою кружку со стола и, не торопясь, направляюсь в комнату отдыха. Мира и Инес толпятся у кофейника, что-то просматривая в телефоне Инес. Инес, похоже, обрадовалась, увидев меня.

— О, хорошо — ты можешь нас рассудить. Тебе не кажется, что это платье слишком рискованное, чтобы надевать его на день рождения отца моего парня? Мира считает, что мне следует найти что-нибудь другое.

Платье, о котором идет речь, имеет верхнюю часть в виде короткого топа с глубоким V-образным вырезом и едва заметную юбку. Модель в нем выглядит так, словно она направляется на музыкальный фестиваль, а не на семейный праздник.

— Оно красивое, и я понимаю, почему тебе нравится, но не уверена, что надела бы его на праздник.

Она стонет.

— Ладно, подожди. А как насчет этого?

Она начинает листать фотографии в своем телефоне.

— Эмелия?

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть через плечо, и вижу, что Хьюго с встревоженным видом просовывает голову в кухню.

— Твой рабочий телефон разрывается от звонков. Я дважды отправлял сообщение на голосовую почту, но человек, похоже, настойчив. Ты хочешь, чтобы я ответил?

Мои глаза расширяются в панике. Ни у кого, я имею в виду, ни у кого нет моего рабочего номера.

— Нет! — говорю я, уже спеша мимо него, моя кружка с кофе давно забыта на стойке в комнате отдыха.

Я слышу, как в коридоре звонит мой телефон, и ускоряю шаг. Добравшись до рабочего места, отвечаю на звонок, не потрудившись присесть или устроиться поудобнее.

— Эмелия Мерсье, — говорю я отрывистым тоном.

— Ты опоздала.

От голоса профессора Барклая у меня по спине пробегает дрожь восторга, хотя он и звучит очень раздраженно.

Я хмурю брови.

— Вы проверили свою электронную почту?

— Электронная почта не имеет значения. Я сказал, что в 11:15. Ты должна была быть у моей двери в 11:10.

— И вам следует проверить свои глаза, потому что я написала, что это время мне не подходит.

Клянусь, я слышу мрачный смешок на другом конце провода, но он слишком слабый, чтобы разобрать.

Хьюго ловит мой взгляд со своей стороны кабинки.

— Кто это? — одними губами произносит он.

Я качаю головой.

— Никто, — одними губами отвечаю я.

— В инженерном отделе есть набор планов, которые мне нужно просмотреть. Ты сходишь и заберешь их для меня.

— Я…

— Эмелия, ты не забыла свою роль здесь, в «Бэнкс и Барклай»? Если я о чем-то прошу, ты это делаешь.

Если бы любой другой человек, мужчина или женщина, разговаривал со мной так, как сейчас разговаривает профессор Барклай, я бы повесила трубку и обратилась в отдел кадров. Я не шлюха. Но подчиняюсь одному человеку, чья фамилия случайно выбита на стене здания, в котором я сейчас нахожусь.

Между нами повисает тяжелая пауза, и он, должно быть, понимает, что одержал верх, когда я не произношу больше ни слова. Аккуратно вешаю трубку, говорю Хьюго, что мне нужно выполнить одно поручение, и направляюсь прямиком в инженерный отдел.

Понятия не имею, к кому обращаться, но, как оказалось, это не проблема. Когда выхожу из лифта на шестом этаже, парень машет мне рукой, приглашая к своему столу, и протягивает мне огромный цилиндрический тубус, наполненный свернутыми в рулон бумажными планами.

— Он хотел их посмотреть. На твоем месте я бы поторопился. Сегодня он выглядит более раздраженным, чем обычно.

Да, из-за меня.

Снова направляюсь к лифту, избегая любопытного взгляда Зака, сидящего за своим столом. Мне никогда раньше не приходилось спускаться на инженерный отдел, и если профессор Барклай захочет, то, скорее всего, уже и не придется.

Глава 23

Эмелия

Кэндис поднимает взгляд от компьютера, когда я подхожу к ее столу.

— Планы? — спрашивает она, протягивая руку, чтобы забрать их у меня.

— Эмелия, принеси их, — говорит профессор Барклай из своего кабинета.

Дверь достаточно приоткрыта, поэтому я не могу притвориться, что не слышу его.

Кэндис расширяет глаза в знак молчаливой солидарности и добавляет.

— Удачи.

Покачиваюсь на каблуках, проходя мимо стола Кэндис. Я чувствую страх, сродни страху ребенка, идущего в кабинет директора, и на последних шагах перед тем, как войти в кабинет профессора Барклая, повторяю себе, что не сделала ничего плохого.

Его рабочее место представляет собой образец порядка и хаоса. Он сидит за длинным письменным столом перед искусно оформленными рядами встроенных шкафов и книжных полок. Рядом с компьютером, кроме телефона и блокнота, ничего нет, но слева лежат развернутые планы, прижатые пресс-папье, линейками, карандашами и пустой кофейной чашкой.

Он жестом приглашает меня подойти ближе, и я понимаю, что оставила дверь его кабинета открытой. Не слишком широко, но достаточно, чтобы это имело значение.

Профессор Барклай замечает.

Он встает и встречает меня в конце своего стола, рядом с бардаком. Я передаю ему цилиндрический тубус и отступаю назад, чтобы уйти, но его взгляд встречается с моим, и он качает головой.

Оглядываюсь через плечо, смотря на дверь. Не знаю, что ожидаю найти, но там никого нет. С того места, где мы стоим, я не вижу Кэндис, а это значит, что она тоже нас не видит. И все же кто-нибудь может войти в любой момент.

— Мне действительно пора возвращаться к работе, — тихо говорю я, поворачиваясь к нему.

— Я бы хотел, чтобы ты взглянула на эти планы. — Он достает их из тубы.

— Инженерное дело — это не…

— Ты член команды проекта «Белл-Хейвен». Я предположил, что ты заинтересована в том, чтобы быть в курсе всех изменений. Если тебе это неинтересно, тогда уходи.

Изрядно смущенная, я нетерпеливо киваю.

— Конечно, я хотела бы знать все, что происходит с проектом.

Он разворачивает планы на столе и кладет пресс-папье на все четыре угла, после чего разглаживает ладонью визуализацию участка.

— Сегодня утром мы получили отчет об обследовании и инспекции. Фундамент находится в худшем состоянии, чем мы думали. В большинстве мест он разрушается из-за присутствия минерала сульфида железа. Фундамент был заложен компанией JJ Mottes Concrete Company, и мы смогли проследить происхождение бетона до карьера в Уиллингтоне, штат Коннектикут, который больше не работает.

— И что делать? — спрашиваю я.

— Это то, что мы сейчас пытаемся решить. Инженерный отдел разрабатывает возможные обходные пути, но, скорее всего, нам придется демонтировать весь существующий фундамент…

— Это значит поднимать дом. Это было бы безумием.

— Фундамент разрушается из-за этого минерала, содержащего сульфид железа, и, если его оставить там еще на год или два, он продолжит расширяться, и стены дома начнут разрушаться. Нам придется демонтировать пол, опоры, нижние колонны — весь бетон.