— Я ничего не думаю, — оборвал я ее довольно резко. — Я так давно его видел, что, если честно, даже забыл, как он выглядит. Фотографий осталось всего несколько штук. — Я смягчил голос, подумав, что она-то уж точно ни в чем не виновата. И никто не виноват. Если бы не отец, мы бы вообще не вышли из подземелья. Вопрос только в том — почему они нагрянули туда в тот момент, когда там появились мы. То ли мы не заметили хвост, — хотя как это могло случиться с таким опытным оперативником как Света… то ли за ним так давно следили, что случившееся было лишь делом времени и это произошло не по нашей вине. То ли что-то еще.

Хотя, если честно, в глубине души я надеялся, что он выживет. Не знаю, как, но… пройти через такую заваруху и так глупо попасться… нет, это на него не похоже.

Опытный инженер закрытого военного завода, йог, жизнерадостный человек — да, конечно, любого сломит двадцать пять лет в психушке, но… вспоминая его слова о рае на земле, я почему-то был уверен, что так просто он от своей мечты не откажется.

— Ты точно не виновата, — сказал я девушке. — Просто все это… как-то уж слишком для пары дней в этой реальности. Кого еще я тут увижу? Кого еще потеряю? — я пристально посмотрел ей в лицо.

Света выдержала мой взгляд, но глаза ее были влажными.

— Я не знаю. Моя жизнь до твоего появления казалась ровной накатанной дорогой. А теперь меня ищут свои же и, если поймают, меня ждет пожизненное заключение за измену родине.

— Как того молоденького полицейского?

Она пожала плечами.

— Я помню, ты рассказывал мне о нем. Его увезли за обращение к базе по пункту семь. Они, конечно, выяснили, что это был Антон-2, но так как он сын начальницы, то его, то есть тебя не стали задерживать. Нужна была санкция. А как узнать, что ты — поддельный Антон? Ведь Диане тоже нужны доказательства. ДНК, группа крови, отпечатки пальцев, — все эти почти стопроцентные следы, которых бы хватило, чтобы засадить тебя по всем правилам криминалистики в данном случае не сработают. У тебя все идентичное. По крайней мере, я в этом уверена. А вечером ты ожидаемо заявился к ней — к матери. К кому же еще пойти, будучи в полном отчаянии — она, конечно же, тебя ждала. Удостоверилась, что ты — не ее сын, но ты — ключ к его возвращению. И сыграла в добрую самаритянку. Разжалобила тебя пирожками. Сказала, что, знает про двойников, и что единственное, чего она хочет — вернуть сына.

Я стоял рядом со Светой и тяжело дышал. Каким же я был ослом! Нет… хуже!

— Вспомни, она тебе что-то давала? Кроме пирожков?

— Нет. То есть, да… — неуверенно ответил я. — Пакет… якобы от настоящего Антона, ее сына. Там была памятка по ЦИБ. И…

— Что?

Холодея, я сунул руку в карман джинсов и вытянул оттуда «Нокию».

Света молча смотрела на меня.

— Нет… — в ужасе застонал я. — То есть… я привел за нами… хвост?! И я…

— Ты не виноват… — сказала она тихо, взяла аппарат, бросила его на бетонный пол и несколько раз сильно ударила по корпусу спецназовским ботинком. Потом нагнулась, отковыряла симку и сломала ее пополам.

— Почему… почему он нас не обыскал?! — взмолился я, в отчаянии подняв руки вверх.

— Скорее всего, она догадывалась, что мы будем его искать и найдем. Поэтому… «Чайка» появилась так быстро. Разумеется, он был ей нужен живым. Не кори себя. Ты не экстрасенс. Нельзя предугадать, что произойдет. Иногда мы вынуждены идти вслепую.

— Как не корить себя?.. — я обхватил руками голову, уставившись в изрытый трещинами бетонный потолок тоннеля. — Второй раз я потерял его… второй раз…

Она подошла и обняла меня. Душу заполнила какая-то бесконечная холодная пустота. Паутина на потолке расползалась черными нитями во все стороны и кажется, проникла и в меня. Черная паутина безысходности.

— Идем, — сказала Света. — Мы должны идти. Наверняка они оцепят весь район.

Тоннель выходил в районе старых городских очистных сооружений, — в противоположной стороне и примерно метрах в пятистах от завода. Вряд ли бы кто-то додумался нас тут искать. Два этих предприятия были абсолютно не связаны, однако кто-то додумался соединить их довольно просторным тоннелем. Вероятно, для военных целей.

Слева высились промышленные ангары непонятного происхождения, а справа — гигантские резервуары, в которых оставалась вода, прежде чем попасть к потребителю.

— Стой… — сказал я. — У меня есть идея. Если мне не изменяет память, то отсюда во все районы города тянутся старые коллекторы. Отец моего одноклассника работал главным инженером на этом предприятии и периодически брал нас на экскурсии. Ну как… брал, брал он своего сынка, а я напрашивался за компанию и это стоило мне решения его домашних работ. Так я и узнал, что существует огромная цепь подземных коммуникаций, по которым можно добраться куда угодно. Лишь бы дождя не было. Иначе…

Света взглянула на небо — его заволокло серыми тучами, но дождя еще не было.

Я кивнул.

— Вчера примерно также было за час до ливня.

Где-то позади — не в тоннеле, но над ним, за ржавыми ангарами послышался лай собак.

— Они будут прочесывать местность, — быстро сказала Света. — Они должны знать, что мы не выбрались. Или… наоборот.

В подтверждение ее слов на западе застрекотал вертолет.

— Это «Чайка», вертолет «Robinson R44», его ни с чем не спутаешь! — она оглянулась, выискивая глазами убежище, потом инстинктивно дернулась обратно в сторону тоннеля, но я поймал ее за руку.

— Нет. Даже не думай. Дай… пару секунд. — Я смотрел на бетонные бассейны, они уже давно пустовали, заросли травой и постепенно осыпались.

Лай усиливался.

— Ну же!

— Я не могу вспомнить — правое или левое… Черт! Одно из них — канализация, второе — дождевой коллектор. Не хотелось бы ошибиться.

Стрекот винтов вертолета становился четче, громче и ближе. Мое сердце стучало в такт этому стрекоту — ускоряясь по мере его приближения.

— Давай назад! — скомандовала Света, — иначе нет шансов! Возможно, пронесет!

Я еще раз посмотрел на бассейны. В голове шевельнулась давнее воспоминание — Виталик Ильин оборачивается ко мне и дразнит:

— Налево пойдешь — г?:%(ца хлебнешь, направо пойдешь — потом не всплывешь, — пробормотал я.

— Мда… — лицо Светы стало жестким. — У тебя пять секунд и в тоннель.

— Бежим! — крикнул я.

— Куда?!

— Налево конечно!

Секунду она колебалась — в ней боролись профессионал и инстинкт.

— Черт с тобой! — сжав зубы выкрикнула она. — Хотя мне не нравится ни одно ни другое!

— Точно так же я тогда и подумал. Оказалось… — мы нырнули под бетонный навес канализационной трубы. — В дождь лучше выбирать не самое приятное, зато надежное.

Я оказался прав. Через полчаса где-то за стеной, параллельно нашей трубе послышался шум, — сначала несильный, но еще через минут двадцать он превратился в грохот.

— Вот это да, — сказала Света, освещая маленьким фонариком наш путь.

Мне было немного не по себе. Я плохо помнил, а точнее — вообще не помнил, куда мы лазали, отец Виталика постоянно поднимался по лестницам, подавал нам руки, мы шли за ним, потом опять спускались — попадали в какие-то довольно просторные комнаты с множеством вентилей — примерно также было и сейчас, только что теперь тут все было тихо и сухо. И почти не воняло как тогда.

Вдруг я услышал негромкую музыку. Сначала я подумал, что это проделки моего слуха, жестом остановил Свету.

— Слышишь?

Она покачала головой.

— Нет.

— Это же… прислушайся! О, господи…

Действительно, за шумом дождя было очень трудно разобрать, но я отчетливо слышал — мой слух был приучен и не к такому, когда ты часами, напрягая слух, стоишь под тропическим ливнем и только от того, услышишь ли, как крадется добыча зависит — будешь ли ты сегодня сытым или голодным. Как и все племя. Все очень просто. Поэтому я слышал…

— Что? — снова повторила она. — Что ты слышишь?

— Это Чайковский. Адажио «Лебединое озеро»…

— Я… что-то… вот! Вот, услышала! — воскликнула она. — Я знаю эту мелодию!