— Я? Я все это… о господи… — я откинулся на спинку сиденья, повернул голову на деревянной шее, но моего собеседника уже не было. Вместо него остался какой-то едва заметный всполох, дуновение. И запах «Bvlgari Aqua Marie».

— Ах ты ж паразит! — выпалил я.

В этот момент двери троллейбуса отворились, и я стремглав выскочил наружу.

Остановка закачалась в моих глазах, изображение потемнело и исчезло.

Я открыл глаза.

В парке было темно. С крыши гаража на меня смотрел белый с подпалинами кот. Хвост его топорщился.

— Ты это видел? — спросил я кота. Услышав мой голос, он бросился наутек. Правильно сделал, наверное.

Листва в кроне дуба протяжно шелестела. Я с трудом отлепился от ствола и, покачиваясь, направился к дому.

Голова шла кругом. Оказывается, это был я. Я, я все это заварил! Всему виной один поступок в глубоком детстве. Как такое может быть? Как?! Мне нужно было срочно кому-то это все рассказать. Спросить совета. А еще мне нужен был глоток «Джека Дениелса».

Единственный положительный итог этого дня был один. Света. Она была со мной. По крайней мере, я на это надеялся.

Я достал телефон и набрал ее номер.

— Антон?! Ты где? — Света ответила так быстро, будто караулила у телефона. — Я тебе звоню целый вечер, ты не берешь трубку. Что это за номер?

— Ты ведь знакома с матерью Антона?

Кажется, вопрос застал ее врасплох.

— Э… что?!

— Я был у нее в гостях. Дома. Представь. Я был у себя дома.

Последовала долгая пауза, которую бульварные писаки любят называть мучительной. Она и правда была таковой.

— Что? — снова повторила девушка, видимо не в силах поверить в случившееся.

— А что, по-твоему, я еще должен был делать в незнакомом городе, в незнакомом мире, где все настроены против меня? Я пошел к маме.

— И она тебя не убила? — наконец произнесла Света, и я спинным мозгом ощутил, как она насупилась.

Я усмехнулся. Второй человек за последний час задавал мне этот вопрос.

— Ну как тебе сказать… Еще бы немного и…

Прижав трубку к уху, я легким шагом скользил по темной улице — скорее наугад, как обычно делал, возвращаясь домой впотьмах.

— Приезжай ко мне, — сказала она после паузы. — Нам о многом нужно поговорить.

Я кивнул, как бы подтверждая, что согласен — вряд ли Света это заметила, но точно почувствовала.

— Ты ведь догадался.

— Да, — сказал я и в ту же секунду, даже нет, мгновение, потому что секунда — это слишком долгий промежуток времени, почувствовал кожей, как чувствуют температуру, открывая холодильник. Почувствовал этот могильный холод, что идет впереди хищников, предвещая что-то очень плохое.

Тень упала сначала на тротуар, затем коснулась моих ног и поползла выше.

Я был слишком увлечен беседой. Я прозевал. Я проморгал.

Рекламный плакат для вновь прибывших туристов «Не спи, кругом змеи» зажегся ослепительной вспышкой в моей голове слишком поздно. Воздух пронзил треск разряда тазера. Я содрогнулся. Обжигающая боль пробила тело насквозь, пробуравила мозг и взорвалась тысячами разноцветных искр. Мышцы свело разом, я даже вскрикнуть не успел — точку опоры выбило из-под ног, и я повалился на землю как подбитая кегля. Немыслимо выгнувшаяся подбитая кегля.

Удивительно, но «Нокию» я из рук не выпустил. Вот уж точно — отточенный инстинкт самосохранения. Когда-то этот телефон стоил баснословных денег и мозг посылал телу отчетливые сигналы — делай, что угодно, но телефон должен остаться без царапинки.

Но разве знала об этом Тень № 1, которая опрометчиво склонилась надо мной в опасной близости. Сопротивляться сокращению мышц нельзя, хотя и очень хочется — будет еще хуже. Но знают об этом лишь единицы. Нужно тянуться в обратную сторону. Рука резко согнулась и торцом крепчайшего корпуса телефона я врезал в висок нападавшему.

Послышался звук лопнувшего арбуза, тень обмякла и накрыла меня сверху. От человека пахло потом, крепким табаком и… мускусом.

— Ах ты гад! — рявкнул я, пытаясь сбросить навалившуюся тушу, но второй разряд, прокатившийся по телу, лишил меня дара речи. Глаза едва не выскочили из орбит.

А впрочем, выскочили.

Потому что кто-то рывком стащил с меня тушу. Я обрадовался, но зря — в тот же миг носок обитого железом ботинка врезался в мой висок и в тот же миг мне стало все равно, в какой реальности я нахожусь. Они все слились в одну — непроницаемую бесконечную тьму, наполненную болью.

Впрочем, через миллион лет прошла и боль, и только далекий голос, который почему-то казался мне знакомым, беспрестанно повторял:

— Антон, Антон, что случилось? Антон…

«Антон — это не я, — хотел я ответить, но почему-то не мог. — Это тот, второй, а я непонятно какой Антон и может быть, вообще никакой не Антон… А кто ты? У тебя приятный голос. Может быть, сходим куда-нибудь на выходных?»

Но голос не ответил. С его стороны, по меньшей мере, это было нетактично.

Да и хрен с ним.

— Ты его не убил случайно? Переверни.

— Он одного нашего чуть не завалил. Крепкий гад, а по виду и не скажешь.

— Вы должны были перехватить его до того! — кто-то повысил голос.

— Там была «Чайка». Самая главная. Мы не могли рисковать. Нас бы просто всех перебили.

— Ради такого случая, надо было рисковать. А если бы он не вышел? Сколько ждать еще такого случая?

— Ладно. Главное, он у нас.

— Что ладно?! Твои проколы меня уже достали!

Наступило молчание. Я медленно приходил в себя и прежде всего пошевелил руками и ногами. Все было цело, хоть и ныло так, будто я всю ночь разгружал вагоны. Руки связаны за спиной и притянуты к чему-то теплому, видимо, к батарее. На голове тканевый мешок. С одной стороны — хорошо, они не видят, что я очнулся, с другой — мне было очень жарко и душно. Впрочем… разве меня это волновало в джунглях? Нисколечко.

— С кем он говорил — нашли?

— Телефон пустой, ни имен, ни адресной книги. Возможно, это официантка из бара, которую он подцепил после «Дома быта».

— А что он там забыл?

— Они вышли с фотографом из фотоателье, который потащил его в бар. Может быть, фотографировался?

— Тот фотограф… его как-то по-попугаячьи зовут… Кеша! Точно, Кеша, этот любит залить за воротник. Я его частенько в том баре вижу.

— А ты что забыл в этой дыре?

— Больно официантки там хорошенькие, — послышался смешок. — И постоянно новенькие. И эту тоже я впервые увидел, но… после того, как они вышли из бара, я их потерял. Пошел очень сильный ливень, ни зги не видно… они как сквозь землю провалились, хотя вроде шел сразу за ними.

— Потому что делом надо заниматься, а не глазеть на юбки, — ответил глухой раздраженный голос, который, похоже был их начальником или главным.

Я пытался сообразить, кому еще я понадобился. Это не спецслужбы, не «Чайка», не какие-то обиженные ревнивцы… так кто же, черт возьми и что им от меня нужно?

Медленными движениями я принялся перетирать веревку, стягивающую руки. Шансов, что я успею ее разорвать, стянуть мешок с головы, быстро сориентироваться, а потом завалить трех мужиков равнялись нулю и, если честно, я считал, что это довольно много. Поэтому сдаваться не собирался.

— Он может выскользнуть назад в любой момент, — задумчиво сказал кто-то.

— Это вряд ли, — вмешался третий голос. — Мамаша жаждет вернуть сынка, который спер ее часы. Пока они не синхронизируются, ничего не выйдет. А для этого нужны вторые часы.

— Мы еще раз обыскали его квартиру, но часов не нашли.

— Они должны быть. Иначе бы он сюда не попал. Впрочем… — прервался на полуслове мужчина. — Берите его, давай быстрее!

Кто-то отцепил замок от батареи, подхватил меня под руки, поднял и усадил на табуретку. Колпак слетел с головы. Я медленно открыл глаза.

— Привет, — сказал крепкий мужик, который стоял между окном и мной. Лица его я особо не видел, лишь длинные патлы, спадающие на светлую рубашку с закатанными рукавами. — Времени возиться особо с тобой нет. Вопрос к тебе один и желательно, чтобы ты максимально быстро вспомнил на него ответ. От этого будет зависеть твоя жизнь. Которая сама по себе ничего не стоит.