Мне нужно было основательно порыться в квартире своего двойника.

Я покинул подвал школы, оставив Кешу с его собственными чертями. Все мы совершаем ошибки в молодости. Но иногда за эти ошибки приходится расплачиваться всю оставшуюся жизнь.

Свежий теплый воздух подействовал на меня умиротворяюще. Я взглянул на небо, в котором не осталось ни облачка. Мерцавшие сверху звезды были похожи на мои родные звезды, которые я так любил разглядывать по вечерам, представляя, как лечу к ним в надежде разгадать тайны мироздания. Но это были чужие, холодные звезды. А тайны мироздания оказались гораздо ближе, чем это можно было себе предположить.

Но ведь кроме разгадки тайн, нужно ведь еще и что-то съесть. Я даже не заглянул к Антону-2 в холодильник. Ноги сами понесли меня домой, когда желудок вдруг низко и требовательно заурчал.

Признаться, я уже и забыл, что в кармане лежит довольно тяжелая Нокия, когда буквально перед выходом из школьного парка, она вдруг пискнула. Я чуть не подпрыгнул от неожиданности. На моем «Яблоке» звук сообщения был не таким громким и агрессивным. Я достал телефон, нехотя разблокировал экран. Мозг твердил, — не надо, не читай. По крайней мере, не сейчас. Но… до дома и относительно безопасных стен я бы не дотерпел.

Сообщение было довольно коротким:

«сон сейчас»

Я огляделся.

Что это значит. Какой сон? Кто мне это прислал?

Я быстро зашел в меню сообщений, отмотал на отправителя, который почему-то назывался «ааа» и нажал на эти три буквы.

Моему изумлению не было предела.

Отправителем был… я сам. Точнее… мой старый номер, которым я не пользовался, но и закрывать его не хотел — на нем висели некоторые мои аккаунты. А сама симка… была вставлена в «iPhone 5s», который лежал в нижнем ящике моего рабочего стола.

Телефон снова завибрировал.

Я прочитал новое сообщение.

«Спать».

По спине поползи мурашки. Он там. Он в моей квартире. Он в моей жизни. Что он хочет? И что он может там натворить, пока меня нет? Обычно молчащий внутренний голос не без иронии заметил:

— Сам бы сбежал от такой мамаши, будь такая возможность.

Я посмотрел на бессмысленную СМС. Глаза уперлись в старый толстенный дуб, стоящий на отшибе парка у полуразвалившегося кирпичного сарая. Наверняка, здесь даже собаки побаивались ходить, — подумал я и шагнул к стволу.

Я обогнул толстый ствол, прислонился к нему спиной и закрыл глаза. Два раза глубоко вдохнул. Медленно выдохнул. Мое сознание проникло в могучие ветви. Теперь я смотрел на мир глазами гигантского старого дерева, каждой его веткой и листиком. Это трудно передать словами. Может быть, это просто фантазия, воображение, но я буквально видел темное здание школы, видел, как приоткрылась дверь бомбоубежища, из дверей показалась голова, потом от стенды отделилось тело — крупное, неуклюжее. Озираясь, мужчина засеменил той же дорожкой, что десять минут назад шел и я.

Больше в школьном парке никого не было.

Я расслабился еще сильнее. Что хотел сказать мой собеседник в СМС? Что он хотел?

Внезапно школа пропала. Город стал стремительно отдаляться, я будто бы взлетал вверх с огромным ускорением. Я увидел серебристую нитку реки, петляющую в темных складках лесистых холмов, лесорубку, чуть дальше яркое пятно газпромовской заправки, длинный ангар за кольцевой, а на дорогах — движущиеся светлячки автомобилей, которые тоже растаяли.

В лицо ударил сильный холодный ветер. Рядом что-то проревело, мне показалось, что это был самолет и я даже увидел удивленные лица в иллюминаторах. Нет. Это было одно лицо.

Мое.

И это был не иллюминатор, а окошко троллейбуса, который замер на пустой остановке. Я стоял там уже долго. Чувствовал, потому что ноги устали. Как назло, электронное табло было отключено, а на железке, приколоченной к фонарному столбу под словом «РАСПИСАНИЕ» почему-то, не было указано ни одного маршрута. Вокруг сгустился молочный туман.

Я уже отчаялся вглядываться в пустоту, когда словно из небытия показались две фары, а потом выплыл внушительный прямоугольник с рогами на крыше.

Троллейбус подъехал к остановке, двери с лязгом разъехались.

Я не знал, нужно ли мне в него садиться, но потом в окошке увидел лицо.

Человек помахал мне рукой.

Я шагнул внутрь, салон был абсолютно пуст. Человек смотрел в окно. Не поворачиваясь, он произнес:

— Спасибо, что пришел. Я не думал, что получится. Кстати… узнаешь место?

— Это конечная двадцать девятого возле ТЭЦ-3.

— Правильно. А почему мы здесь, знаешь?

Я пожал плечами.

— Здесь самая высокая напряженность электрического поля, — ответил Антон-2 и я тут же ощутил, как вибрирует корпус троллейбуса.

— Но это же сон, — ответил я.

Он усмехнулся.

— Для пираха сон — это такая же действительность, как и явь, ты разве забыл?

— Да… ты прав, — согласился я. — Одно дополняет другое.

— У нас есть несколько минут. Сейчас троллейбус тронется, и мы выедем из зоны напряженного поля, которое позволяет нам взаимодействовать, хоть мы и в разных…

— …реальностях.

— Именно.

— Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка «Тарный завод».

Троллейбус закрыл дверь и медленно покатился в непроницаемом молочном тумане.

— Как все это происходит? Как исчезают люди с «ЦИБ»? Ведь у нас нет никакой цифровой болезни…

Антон-2 усмехнулся.

— Есть, просто называется она по-другому.

— Ковид? Это она? Вся эта эпидемия — следствие проникновения цифровых устройств в нашу жизнь?

— Возможно. Просто у нас обошлось без пневмоний. Все более четко и ярко выражено. Столкновение биологического и цифрового привело к таким неожиданным последствиям, о которых никто даже и подумать не мог.

— Чего ты добиваешься? Я видел твою мать.

— Надеюсь, она тебя не слишком напугала своим карабином, — усмехнулся Антон-2. — Она с ним не расстается. Ей везде мерещатся двойники.

— Как видишь. Но если бы заметила, боюсь, ехать тебе сейчас пришлось бы одному.

Троллейбус замедлил ход на повороте, и я вдруг увидел, что мой собеседник начал как-то странно подергиваться.

— Мы… выходим из зоны действия поля. У нас минута. Может быть, полторы.

— А что, нельзя остановить этот чертов троллейбус?

— Нет, тогда они нас вычислят.

— Зачем тебе это надо? Как все вернуть назад?

— Мне? Мне все это даром не упало!

— Но как же так?! Ведь это ты все заварил, я слышал, как твоя мать говорил, что ты…

Троллейбус дернулся, я едва успел схватиться за ручку впереди стоящего сидения. Повернулся к Антону-2, который, к моему ужасу, почти наполовину исчез. Осталась лишь мерцающая верхняя часть туловища и половина головы с пронзительно горящим глазом.

— Я? В 1980 году некоторым ответственным работникам ОКБ «Звезда», где мать работала в конструкторском отделе, разрабатывая секретные штуки для военных и космоса, предложили поучаствовать в программе… угадаешь, как она называлась?

Я с дрожью посмотрел на своего исчезающего собеседника.

— Чайка?..

— Да. Им выдали часы, ничего не объяснили особо. Сказали носить, как ни в чем ни бывало. Записывать время, которые показывает механизм в журнал. Два раза в день докладывать. Кажется, таких людей было семь человек. Мама с радостью согласилась. Плюс двести пятьдесят рублей к зарплате — немалые деньги для семьи в то время.

— Немалые, — согласился я.

— Мама иногда говорила, что часы странно себя ведут. Но думала, что это связано с разработкой какого-то особо точного механизма часов для космонавтов. Они то отставали на два три часа, то шли вперед. Иногда неделями вообще ничего не происходило. А потом… ч…с-ыыыыыыыыы…

Я повернул голову.

От Антона-2 осталась лишь половина лица, и то…

— …ис…че…зззззлииииииииииии…

— Я разобрал их и выбросил из окна, — сказал я быстро и увидел, что Антон кивнул половиной переливающейся фиолетовым цветом челюстью.

— Ттттттттыыыыыыы…. Вввввввввсссссссссссёёёёёёёёёёёёёёёё ээээээээттттоооооооо ннааааааааааачччччааааааааааааалллллллллллл