— Глазастые Холмы?! Вы решили окончательно довести меня?

— Нет, — принц покачал головой, словно Алиса была несмышленым дитем и этот путь был единственно очевидным. — Главное дойти до пещеры кочевников и укрыться на ночь, пока песочные бури не похоронили нас под своим пыльным настилом.

— Но армия не поместится в пещере. Солдаты могут умереть, — теперь Алиса разъясняла им простые вещи, о которых они, похоже, позабыли, витая в мыслях о великом.

— Теперь ты рассуждаешь, как хороший генерал, — похвалил ее Колв. Алиса закатила глаза.

— Никакой армии, — объявил, в свою очередь, Джонатан. — Лишь небольшой отряд доверенных лиц, которые точно смогут обеспечить нам безопасный путь.

— Тогда… как мы выйдем против армии кхинов?

— У нас есть ты, — парировал Себастьян.

— А если ничего не выйдет? Если я пустышка? — Алиса знала, что ее попытка не увенчается успехом. Она уже и сама не верила в то, что была пуста и не могла ничем помочь. Произошедшее на балу сезона листопадов — прямое тому доказательство.

— Или победить, — мрачно произнес король. — Или умереть. Третьего не дано, Алиса. Если у тебя ничего не выйдет, то мы падем прямо там, между Границей и Желтокрестьем. Лучше нам погибнуть у торговых берегов, чем с позором ожидать, когда возьмут столицу. Та многочисленная часть армии, которую мы не возьмем с собой, в таком случае поможет переплыть хотя бы половине людей на остров с курганом Бьюттера Сияющего. Они смогут защитить народ от кхинских сабель. А дальше, да будут боги милостивы, новый правитель Мекролва возьмет их под свое крыло.

— То есть мы жертвуем собой, чтобы хоть кто-то смог выжить, — отрешенно заключила Алиса, наблюдая, как догорает толстая свеча на краю стола. Так и их дни пребывания в этом мире бесповоротно таяли. — Себастьян, в тот день, когда ты посещал северные земли, с новоиспеченным правителем была заключена сделка на такой случай, да?

— Верно, — подтвердил ее слова принц. — Он примет столько людей, сколько сможет, и закроет ворота для других беженцев. Такова цена.

— Я понимаю… — начал Джонатан.

— Нет, перестань, — оборвала его Алиса, и закинула голову к потолку, смаргивая усталость. Говорил же ей Дру… Блэкроу, чтобы она не брала слишком многое на себя — сломается. Но большая ноша закаляет сталь. И плакать Алисе хотелось вовсе не потому, что она боялась умереть. Нет, она страшилась не костлявой, ибо там за калиткой вечного, на туманной границе между явью и сном, там, где мертвецы стенали и ликовали, Алису ждал он. Ее верный друг восседал на ладье, что унесет их по костяной реке, сквозь смертельный морок и освободит ее из древней тюрьмы, что они называли жизнью.

Слезы щипали уголки глаз Алисы, потому что впервые за все свое существование она смогла сделать нечто важное, спасти кого-то, внести свое лепту и оставить неизгладимый отпечаток на мраморной с прожилками злата истории Бьюттерирайта.

Оказалось, что есть мысли поприятнее мести.

— Друзья мои, возможно, мы умрем, так ничего не изменив, но раз я теперь якобы хранительница и генерал армии, то могу для себя кое-что потребовать, — слова Алисы были не к месту, но ей так хотелось разбавить эту обреченность, что повисла гирей на их шеях. — Хочу, чтобы рыжеволосая девчонка по имени Виктория стала моей служанкой. Я ей обещала, что избавлю ее от скверной компании вашего сына Александра, ваше величество.

***

— Твою мать! — Крякнула Алиса, когда теневой волк Джонатана сбил ее с ног и ткнулся мокрым носом в оголенный бок в том месте, где рубашка треснула при падении. Вильцгейм разбудил Алису ни свет, ни заря, пока туман все еще клубился кисельными озерцами над Бьюттерирайтом. Он не дал ей времени даже на то, чтобы умыться и привести себя в порядок, буквально вытащив в некогда ухоженный сад — ныне олицетворение умиранья изумрудного сезона. Все клумбы завяли, цветы пригнулись засохшими стеблями к земле, а зеленая трава пожухла. Теперь сапоги Алисы, которые предназначались не для подобных тренировок, а для верховой езды, мешали грязь.

Борьба Алисы со зверями Джонатана превратила небольшую полянку в сплошное месиво. Если здесь и был когда-то приятный глазу газон, то в следующем году, вряд ли, он будет устилать этот участок ровным ковром.

— Алиса, сосредоточься! — Джонатан обошел ее, разочарованно качнув головой. — Хватит ластиться с ним, как со щенком. Я тебе не игрушку вызвал, а соперника.

— Я вовсе… — И тут Алиса обнаружила, что, сама того не ведая, чесала за ушком монстра.

— Это все из-за нашей сделки, — Вильцгейм присел перед Алисой на корточки. — Ты не боишься, а, соответственно, тебе не от чего защищаться.

— Натрави на меня каких-нибудь бандитов. Пусть поймают меня в темном переулке. Может, сработает. — Волк отпрянул от Алисы, когда она перестала его начесывать, и растворился угольной дымкой. — Ах, да, — вздохнула Алиса, поднимаясь с земли и отряхиваясь от крупных кусков грязи, что налипли на обтягивающие брюки. — Больше нет Притона Гончих, в который бы ты мог обратиться за подобной услугой.

— Я бы обезглавил их быстрее, чем они зашли в переулок за тобой, — Джонатан тоже встал и убрал засохшую травинку из волос Алисы. Он сжал ее в кулаке и убрал в карман. Порой Алиса совершенно не понимала мотивов его действий. Но в этот раз предпочла не задавать лишних вопросов, осознавая, что это было сказано только потому, что Алиса была единственной надеждой Бьюттерирайта против кхинов. Хотя одну вещь все же оказалось сложно удержать за зубами, пока единственным свидетелем их разговора был туман:

— Что за дрянь ты принял в тот вечер, когда я явилась к тебе по просьбе Себастьяна?

— За любую силу предназначена своя плата, — Вильцгейм поковырял носком лакированного ботинка землю. До Алисы сразу и не дошло, что ей удалось выбить из-под его ног почву лишь своим интересом. — Мне же выставили слишком высокий счет. Но и мой отец ставил перед собой амбициозные цели. Ты слышала легенды о волчьем клане?

— Урывками, — нахмурилась Алиса, и они направились к мраморной террасе дворца.

— Значит, ты должна знать, что происходило при превращении людей в волков. Они теряли человеческое обличье, и для того, чтобы обрести звериную мощь они каждый раз приносили в жертву себя самих: все их кости ломались, внутреннее строение менялось. И если потомственные волки выдерживали подобные пытки, то те, кому не повезло появиться на свет в ночь царствования Проклятой Луны, зачастую умирали, не выдерживая таких кардинальных изменений во всем организме.

— Ты хочешь сказать, что тоже можешь превращаться в?..

— Нет, тогда бы я точно был всесилен. — Джонатан коротко хохотнул, а ветер растрепал его и без того взъерошенные волосы. — Я клоню к тому, что чувствую в себе подобные изменения ежесекундно. А я не был рожден для такой мощи, Алиса. Пусть то, что в меня вложил отец, исказилось со временем, но эти адские муки остались навсегда. Я пошел в медицину не просто по семейным стопам. Я хотел избавиться от раскаленного свинца в костях. И я преуспел: теперь я могу заглушать агонию на время.

— Когда-нибудь эта боль уничтожит тебя, Джонатан. Нужно что-нибудь делать с этим, — отрывисто выдавила из себя Алиса. Как же она хотела в тот момент найти способ, чтобы помочь Вильцгейму избавиться от тех страданий, которыми его наградил родной человек. Отец Джонатана представлялся Алисе безумным доктором. И у нее не получалось спокойно думать о содеянном над ребенком.

— Тьма уже стала моей сутью, Алиса, и я ни за что от нее не откажусь. Я готов платить за нее, — они поднялись по ступенькам под стеклянный навес. — Хочешь узнать, что произошло в тот день, когда я якобы убил супругу и племянницу Дмитрия?

«— Конечно, хочу, — визжала про себя Алиса. — Ты еще спрашиваешь?» Однако вместо этого сказала:

— И я могу тебе верить?

— Заметь, мои звери ни разу не ранили тебя. А Дмитрий подстрелил.

— Справедливо, — отметила Алиса, и они присели на плетенные стулья, от которых пахло мокрой древесиной.