— Уже нет смысла молчать.

— Тебя это не касается, — огрызнулась Алиса, вновь проверив оружие, которое ей преподнес Джонатан в знак доверия. Доверия, которое она не оправдала.

— О тебе разговоров больше, чем о предстоящем бале сезона листопадов в главном дворце. Некоторые тобой и в самом деле восхищаются, особенно Мэди. — Только сейчас Алисе удалось разглядеть почти зажившие ссадины на мужском лице. Несколько из них уже успели обратиться в шрамы. Один глубокий над губой и еле заметный над бровью. Алиса не знала, кем он был до прихода в Притон Гончих, но и выяснить особым желанием не горела.

— Мэди стоит не о Стервятнике думать, а о себе, — Алиса и сама поразилась собственной честности. Мэди была хорошей девушкой. Если бы не долги ее отца, то она вела совсем иную жизнь. Поступила бы в королевский институт, вышла замуж, а не чахла в трущобах.

— Если ты внезапно пропадешь, то мысли о тебе совсем ее поглотят. Ты ей как сын... Ну если бы она знала, то как дочь, — он продолжал придирчиво изучать Алису, чуть наклонив голову вбок. Его пристальное внимание неприятно липло к коже. Алиса бы с превеликим удовольствием врезала ему, чтобы больше не вздумал так на нее пялится.

— Пора заканчивать эту бессмысленную болтовню, — теперь уже Друг решил напомнить своей подруге об их насущных проблемах. — Мы опаздываем.

— Да, — обратилась Алиса к Другу, а бармен, как и все до него, подумал, что она согласилась с ним. В этом нет никаких сомнений. — Было очень приятно поболтать, — протянула Алиса второе слово. — И все же мне пора идти.

— Она тебя обманула, — и Алиса остановилась. — Лайла солгала тебя.

— Удивил, — фыркнул Друг. — Ждать от такой стервы правды было бы слишком опрометчиво.

И все же Алиса ей поверила.

— Мне долго ждать? Молчание — золото, но не здесь и не сейчас, — Алиса старалась придать своему тону грозные нотки. Вышло скверно.

— У Джонатана никогда не было брата, — он сделал пару шагов к ней навстречу.

— И вряд ли заказчик поднял цену. Она готова заплатить тебе из своего кармана, лишь бы ее репутация не пошла под откос. Похоже, Лайла тебя очень ценит.

— Какой же идиот. Лайла трясется только над собственной лисьей шкуркой.

— Ты ее плохо знаешь, — Алиса покачала головой. — Истинные Боги принуждают ее склоняться перед долгом…

— А ее долг перед нами не уплачен, — закончил за нее Друг, но новому хранителю Притона Гончих об этом вовсе не нужно знать.

— Так или иначе, — он сделал небольшую паузу, видимо, прощупывая почву. — Глупо сбегать с пустыми карманами, не так ли?

— Кто сказал, что мои карманы пусты? — Утреннее солнце пробилось сквозь свинцовые грузные тучи и озарило коридор через маленькие окошки. Их собеседник прищурился, а Алиса с вызовом глядела на него из-под темных линз в маске, которые при необходимости сдвигались на обычные прозрачные стеклышки. Бармен широко шагнул в тень.

— Ты бы не билась так яростно с Горошком за такой большой куш, если бы твои карманы волочились по земле.

— Алиса, – Друг не часто называл ее по имени, и сейчас Алиса чувствовала легким покалыванием под кожей, что он теряет терпение, а левая рука тянется к револьверу. Правой она сильнее сжала оружие, чтобы в случае чего противостоять ему. — Либо ты заканчиваешь трепаться с этим идиотом, либо я стреляю в его колено и заканчиваю разговор.

— Мне плевать, — отрезала Алиса, обращаясь сразу к обоим. Почему она должна переживать о том, кого даже не знает?

— Тогда я с радостью прострелю твое.

Алиса стиснула зубы. Она не сомневалась в том, что Друг никогда не причинит ей вреда, потому что тогда он навредит и себе. Но почему-то досада нахлынула жестокой и соленой от слез волной из-за того, что он пригрозил именно ей, а не Горошку, к примеру. Как же быстро Друг от похвалы скатывался до угроз.

— Предлагаю сделку, — стоило бармену прервать их тихую перепалку, как обида Алисы уменьшилась до маленького котенка и забилась в самый дальний угол, дабы о ней также благополучно забыли.

— Попробуй заинтересовать меня, — Алиса сглотнула ком в горле, надеясь, что Друг будет молчать. Если он продолжит, то она точно не сдержится.

— До начала бала сезона листопадов ты получишь полную сумму за заказ. Даже больше. И тебе не придется делить деньги с Лайлой.

— Мы не заинтересованы, — почти со скукой произнес Друг.

«— Ага, как же» — подумала Алиса.

— В чем твоя выгода? — Сделки действуют в обе стороны, и Алису было не провести.

— Ты поможешь добраться мне до Джонатана Вильцгейма и заставить его отплатить старый долг, — в миг лицо бармена переменилось, а револьвер словно стал тяжелее.

— Марать руки об него я не стану.

— Я бы тебе не позволил забрать эту честь у меня.

— Алиса, — она и секунды не дала себе подумать. Им были нужны деньги, чего бы Друг не говорил. К тому же в следующий раз будет меньше ей угрожать.

— Дмитрий, — его хватка была, как у покойника. Он сжал правую руку Алисы с такой силой, что рана на плече отозвалась болью, как моряк на зов сирены. — Да свяжут имена наши жизни до исполнения обещанного.

Клятва на имени, а не на крови. Ее с легкостью можно нарушить. Он был так же глуп, как и Джонатан, доверяя Алисе настолько сильно.

— Алиса… — прорычал Друг и она не смогла подавить самодовольной усмешки.

— В этот раз будешь справляться сама, — объявил Друг, пока Алиса перебирала скучные истории болезней на столе Джонатана, удобно устроившись в кожаном кресле. Хозяин дома так и не отремонтировал стол после их с Другом небольшого спектакля, когда они в спешке не смогли вскрыть ящик. Алиса усмехнулась, проведя рукой по изрубленным краям. Если бы не перчатки, то она бы легко получила занозу.

Было приятно оставить собственный след, каким бы варварским он не был.

— Ты знаешь, почему я это сделала, — Алиса так устала спорить с Другом. За прошедшую неделю они поговорили от силы раза два. И этого Алисе хватило с лихвой. С ним невозможно было вести диалог, когда он злился и метал молнии от гнева ни в кого-то, а конкретно в Алису. — Отплыви мы тогда в Мекролв, пришлось бы начинать все с нуля. С грязных улиц, голодных вечеров. До бала сезона листопадов осталось не так много.

— Ты уверена, что доживешь до него?

— Говоришь так, словно твоя жизнь не зависит от моей. Умру я — умрешь ты.

— Что будешь делать, если умру я? — Никакого вызова в голосе, никакого яда, который сочился из него последние дни. Друг прозвучал слишком надломлено, как лопнувшая струна на скрипке Пита во время концерта в королевском интернате. Алиса стушевалась, прикусив нижнюю губу. Алиса сомневалась, что такое вообще возможно. Как он умрет, если живет в ее голове?

Алиса перевела взгляд на волчью и оленью головы. Их стеклянные глаза все еще вызывали тревогу, но не страх. Казалось, Алиса уже ничего не боялась в этом мире.

Они погрузились с Другом в звенящее молчание. Раньше подобное было несвойственно для них. Однако их жизнь взяла крутой поворот в самом начале дождливой поры сезона листопадов. Маска Стервятника, за которой они прятались, раскололась надвое, открывая их дрожащее нутро всему миру. Алиса никогда не была настолько смелой, чтобы вести преступную деятельность открыто, как тот же Горошек, а Друг послушно ввязался с ней в мифическую историю падальщика, сочиненную Алисой.

Еще в безрадостные годы, проведенные в королевском интернате, когда на севере страны полыхала Сухая война, а до столицы доносились лишь отголоски, Алиса впервые увидела птицу, пирующую мертвечиной. Да, вражеские солдаты не дошли до главного города страны, но голод быстро долетел до Бьютеррирайта. Прилетел вместе с удушающей жестокостью. Эта злая тетка толкала людей на убийства.