— Перстень, — напомнил Друг. — Или мальчишка лишился особого расположения Лайлы?

— Завались, — она натянула перстень поверх кожаной перчатки. Кольцо с черным камнем, который рассекала кривая серая линия — из-за чего он немного походил на кошачий глаз — туго шло. Но она не собиралась снимать перчатки — хоть какую-то преграду между Алисой и Другом и этими троглодитами из шайки Лайлы. Когда-то они позволили ей жить, и теперь женщина — их должница до гроба.

Обветшалые двери распахнулись с невиданной силой, Друг всегда бил четко. Дверца ударилась об кирпичную стену так сильно, что чуть не слетела с петель.

— Стервятник, тебя скоро заставят сменить все двери, — Мэди, приятная блондинка за стойкой на входе, сложила руки с аккуратными ноготками в замок и облокотилась об свой столик, в попытке хоть немного приблизиться к знаменитому Стервятнику.

Алиса молча наклонила голову, уставившись пустыми и темными глазницами на девушку.

— Все молчишь, — разочарованно вздохнула Мэди. — Иди, тебя нет смысла записывать. Бери лучшее, — блондинка кивнула в сторону доски, усеянной множеством бумажек, некоторые из которых были измяты или же вообще пожелтели от старости. Алиса поклонилась так благородно, как только могла. Полы ее с виду шелковистого плаща взметнулись, и Мэди проводила ее удаляющийся силуэт завороженным взглядом. Она всегда так делала. Алисе об этом поведал старый бармен.

— Не своди девочку с ума, — пропел Друг. — Девичьи сердца так хрупки.

Алиса сжала кулаки до боли в пальце, который был закован в стальную тюрьму перстня. Иногда выходки «соседа» по разуму выводили ее из себя, но она привыкла отпускать подобные ситуации. Нужно было лишь глубоко вдохнуть и досчитать до трех, пяти или десяти… успокоение в конце концов приходило.

Их жадный взгляд заметался по доске с заказами, пропуская те, что уже висели здесь полгода, а то и год. Никому не хотелось устраивать слежку за женой какого-то фермера за копейки, или ловить молоденького мужа обеспеченной старушки на измене. Копаться в чужом грязном белье (особенно нижнем) — унизительное занятие. Никто даже за большие деньги не возьмется за подобное. Уж точно не Стервятник.

— Это нам подходит, — объявил Друг. — Не знаю кого этот чудила собрался обокрасть, но работенка явно того стоит.

Алиса и сама уже несколько минут пялилась на один очень краткий, но заманчивый заказ. Заказчик был немногословен: выкрасть папку документов из частного дома, а сумма будет равна той, которую запросит исполнитель сея действа. Всем бы обладать такой ясностью ума и пониманием, чего тебе на самом деле нужно. Они с Другом не выдерживали долгих и пламенных речей.

Зачем говорить десять слов, если все можно описать в двух? Одна из причин, по которой они не любили проповеди в храмах.

Если этот человек не оборванец, решившейся поиграть с большими дядями, то они с Другом могут сорвать большой куш. И никого не нужно было убивать — просто сказка.

Не успели они сорвать бумажку, как их накрыла огромная тень. Алиса сразу же догадалась, кто это.

— Горошек, — высказал Друг ее догадку. Да, Горошек был единственный, кто до сих пор их задирал в Притоне Гончих. Была ли то зависть положению Стервятника? Или его тупоумие? Алиса считала, что и то, и то. Однако, однажды этот паренек выполнил один из тяжелейших заказов — сорвал поставку зеленого горошка из восточных земель, помог мекролвскому дельцу занять эту нишу — чем и заслужил свое забавное прозвище.

— Стервятник, ты не торопись, — громила перекрыл им путь для отхода, заслонив проход к выходу своим тучным телом, из-за которого обеспокоенно выглядывала Мэди. — Ты уже всех изрядно достал. Забираешь самые жирные куски, а ребяткам оставляешь одни крохи, — казалось, что никто не брал этот заказ, ожидая, когда именно Стервятник за него возьмется и Горошек сможет снова устроить с ними перепалку!

— Чего, язык проглотил? — Лысая макушка сверкнула на свету, когда мужчина наклонился к ним. От него разило перегаром, из чего Алисе удалось сделать вывод, что завалить здоровяка будет проще простого.

— Или хахаль твоей мамашки отрезал тебе его, перед тем как отослать в дом сироток? — Друг ударил первый левой рукой. Удар был точен. У него получилось за один раз сломать нос-картошкой и оставить глубокую царапину перстнем.

Друг никому не позволял оскорблять их.

Горошек со стоном схватился за нос, еле устояв на ногах. Кровь стекала по ладоням и предплечьям. Алиса потрясла ушибленной рукой, стряхивая алые капли. Пусть у Друга и был контроль над этой частью тела, но боль чувствовала именно Алиса.

— Позволь мне быть ведущим сегодня. — Алиса смекнула, что Друг вовсе не просит. И решила уступить ему сегодня без лишних пререканий. На драку с утра она не рассчитывала.

Горошек с нечеловеческим ревом вновь понесся на них. От тяжелого кулака громилы Алисе удалось увернуться, после чего она ловко запрыгнула на стол, скинув плащ. Друг похвалил ее осторожность, не хватало еще запутаться в куске ткани и упасть в ноги Горошка. Такого унижения образ Стервятника не пережил бы.

Глаза мужчины сверкали, как две чеканные монеты, на окровавленном поросячьем лице. Он смотрел на них снизу-вверх, пока они возвышалась на круглом деревянном столе. Алиса, не растерявшись, нарушила свое обещание и пнула Горошка по лицу, пройдя грязной подошвой по небритой щеке. Но громила не упал, и схватил Алису за вторую ногу, сбросив на пол, который напоминал одну сплошную грязную лужу.

— Сосунок, — Горошек ненавистно сплюнул кровь возле головы. — Вертлявый, собака, но уж больно хиленький. И за что Лайла так полюбила тебя? Синдром неудавшейся мамочки? — Мужчина пнул Алису в живот, когда она предприняла попытку подняться на ноги. А затем еще раз. Еще. И еще.

Алиса задрожала от злости и беспомощности. Нужно было позволить Другу взять ситуацию полностью в свои руки.

— Черт бы его побрал, — выругался Друг. — Только попробуй пискнуть и выдать нас.

Алиса заскрежетала зубами, сдерживая стон после нового удара. Ей казалось, что внутри живота что-то лопнуло, и она отчаянно поползла в сторону, спиной вперед, пока не уперлась ей в стул. Алиса поднялась так быстро, как только могла, вцепившись в треклятый стул — единственную опору. А затем, когда Горошек подошел к ним угрожающе близко, обрушила его бандиту на голову из всех оставшихся сил. В этот раз громила пошатнулся и не смог удержаться на ногах, упав спиной в грязь.

Друг взял левой рукой стакан с каким-то дешевым пойлом с соседнего стола, а Алиса повела их к Горошку и села тому на грудь.

— Сначала обеззаразим, — заурчал Друг, и вылил алкоголь на лицо мужчины, а затем замахнулся, чтобы разбить стакан тому об голову.

— Угомонись, — мужской голос остановил его. — Я записал заказ на твой счет.

— Повезло, — Друг выпустил стакан из рук и тот разбился возле уха Горошка. — В следующий раз бармен не заступится за него.

Алиса кивнула. Бармен был хранителем Притона Гончих, и его слово было решающим в любом конфликте. Только новенького бармена Алиса видела впервые, когда на негнущихся ногах подошла к барной стойке.

Налить чего-нибудь? — голос мужчины был сиплым, прокуренным. Короткие волосы были настолько бесцветными, что казалось он был вовсе лысым, а глаза напоминали два острых кинжала. — Если что, я Дмитрий, — он протянул Алисе салфетку, видимо, для того, чтобы стереть кровь с перчаток. Но она лишь прыснула от такого благородства и направилась к выходу, где забрала плащ у заплаканной Мэди.

Дождевые капли падали с облезлого козырька и били по воспаленному разуму, длинными и склизкими червями ползли по щекам. Он облокотился об влажную деревянную стену старого здания, от которого несло плесенью. Влага лишь усиливала вонь. В первые дни Дмитрий задыхался здесь и подумывал найти иное жилье, нору, в которую бы мог забиться достаточно надолго, а самое главное — глубоко. «— Однако, все было лучше, — в конце концов, решал он. — Тепла тюремной камеры.»