Но ее мольбы оставались неуслышанными. Непривычная пустота звенела в голове разбитым фарфором под подошвой. Влажные от пота пряди прилипали к щекам, и Алиса недовольно простонала.

— Надеюсь, ты просто спишь и набираешься сил. Спасибо тебе, — но Алиса понимала, что все надежды, на которые она уповала, тщетны. Алиса залезла ладонью под льняную сорочку и накрыла едва заметный шрам на животе. Если он лечил все ее серьезные ранения, то для того, чтобы исцелить ее в этот раз понадобились не просто огромные усилия, а целая жизнь. У него наверняка не хватило энергии для того, чтобы излечить Алису окончательно, потому что легкий, словно фантомный, болевой спазм иногда скручивал внутренности.

— Идиот безмозглый! — Прохрипела Алиса, проглотив слезы. Они осели привкусом горького лимона во рту, а ноздри засаднило солью. Его жертва была бессмысленной, ибо без него Алиса не видела своей жизни. — Дмитрий, сукин ты сын, я тебя достану. Достану и прикончу.

Сомнений никаких и быть не могло: Друг умер. В тот проклятый вечер в особняке Джонатана он испустил последний вздох на полу кабинета с отвратительными чучелами. Их пустой взгляд с безразличием наблюдал за смертью единственного, на кого Алиса, несмотря на все сомнения, могла положиться в этом мире. «— Надо было его послушать, дура, — упрекала себя Алиса. — И убежать. Интуиция Друга никогда меня не подводила».

— Блэкроу, — поправила себя Алиса вслух. — Ты будешь отмщен. И Мия… — Алиса, не моргая, уставилась на дорожку к воротам и позволила себе опасные размышления вслух. — Сейчас малышке безопаснее с Хвостатой. Нельзя раскрывать личность Мии и подвергать ее такому риску. Как только выпутаюсь из этого дерьма, заберу девочку.

Алиса со вздохом отвернулась от окна, чтобы не завидовать той свободе и независимости, с которой птички таяли на горизонте. Светлая комната, выполненная в пастельных тонах, наводила чувство тревоги. Роскошные канделябры на каждом углу, красный ковер с зелеными листочками тропических деревьев, двуспальная кровать, на которой могли поместиться человек пять, не иначе, с балдахином из полупрозрачных тюлей — все это казалось Алисе до безобразия ужасной темницей. Лучше бы ее кинули в промозглые подвалы. Надушенные подушки были тверже камней, когда Алисе приходилось на них засыпать. Хотя с того дня, как ее сюда притащил Джонатан, Алиса спала суммарно от силы часов семь. Глаза постоянно слипались, но она не позволяла себе такую слабость, как здоровый сон. Алиса могла уснуть настолько крепко, что проснулась бы уже не в знакомой дворцовой комнате, а где-нибудь на отшибе.

— Мы перевезли тебя сюда для твоей же безопасности, Алиса. Уже весь Бьюттерирайт гудит о Прародительнице и Разрушительнице миров, — передразнила Алиса сказанный Джонатаном бред, плюхнувшись на кушетку с короткими изогнутыми позолоченными ножками, что стояла у кровати. — Ага, по твоей милости теперь обо мне судачит каждый встречный поперечный.

Однако на душе потеплело стоило Алисе вспомнить, что в кушетке прячется заветный осколок вазы. Предмет мебели, на котором Алиса развалилась открывался и представлял из себя небольшой тайник, куда ей удалось спрятать кусочек фарфора. Алиса разбила вазу с шикарным букетом лилий, когда очнулась и заметила Джонатана возле постели. Он пытался оправдаться за случившееся, объясниться, но Алиса одним взмахом скинула вазу с прикроватной тумбочки, и та разлетелась в разные стороны у его ног. Тогда он подскочил и побежал за прислугой, чтобы они тут убрались, пока такая важная персона, как Алиса, не поранилась. Однако ее план идеально сработал и Алисе удалось пнуть самый большой осколок под кровать. Рыженькая служанка лет пятнадцати, не больше, вздернула курносый носик, когда на коленях заметала осколки.

Девчушка увидела припрятанное Алисой подобие оружие — на безрыбье и рак рыба —, но Алиса приложила указательный палец к своим губам. В ответ служанка подозрительно нахмурилась, но благоговейно поклонилась напоследок, словно Алиса была королевской особой или еще чего хуже — хранительницей.

Служанка ее не сдала, и этим понравилась Алисе. Только с ее рук Алиса соглашалась принимать еду. «— Надо бы узнать ее имя» — отметила про себя Алиса. Странное ощущение пустой свободы охватило Алису. Черепная коробка теперь полнилась только ее собственными мыслями, и Алиса могла спокойно размышлять про себя, и вслух. Скверное чувство. Чересчур одинокое.

Алиса поднялась с кушетки, чтобы посмотреть, какие письменные принадлежности ей оставили на столе с пухлыми ножками, украшенные резьбой колючего терновника. Возможно, у Алисы получится припрятать парочку заостренных наконечников от перьев для письма. Однако ее намерение разбилось учтивым стуком в дверь.

— Убирайся, Джонатан, — вскрикнула Алиса грозно. — Мне твои оправдания не сдались! Я еще в здравом уме и помню, что случилось.

Вильцгейм утомил Алису разговорами о Дмитрии. Алиса прекрасно знала, что он виноват, и поэтому не слушала Джонатана даже вполуха. Однако за массивными дверями раздался робкий голос, принадлежащий совершенно иному человеку:

— Вышла ошибочка, звездочка, — Себастьян чем-то брякнул и выругался под нос. Никого из королевского семейства Алиса видеть не желала, но то хотя бы был не Александр, и она нарочито медленно вытащила канделябр из ручек. На одно мгновенье Алиса застопорилась, ибо канделябр застрял, но ей удалось его победить, и она отворила одну сторону дверей перед принцем с коричневым пятном на белоснежной рубашке. Тихий смешок сам вырвался из ее груди.

— Я не такой грациозный, чтобы таскать подносы, — Себастьян раскраснелся, оправдывая собственную неуклюжесть. Алиса перехватила с его рук поднос, пока он пролил только чай на себя. Он одарил Алису благодарным кивком и заскочил в теперь ее покои, в которых Алиса, возможно, когда-нибудь упокоится навсегда.

Алиса толкнула дверь босой ногой, и она захлопнулась с гулким стуком за спиной. Поднос с полупустой чашкой чая и несколькими бисквитными пирожными с голубой глазурью, да пожаренной рыбой с картофелем Алиса опустила на письменный стол. Потом разберется с перьями.

— Поешь, — Себастьян сглотнул, потерев ладони друг об друга и переминаясь с ноги на ногу, пока Алиса сложила руки на груди. — Ты вон какая бледная. Без слез не взглянешь. А какие синяки под глазами… ты вообще спишь?

— Я никогда не была образцом красоты, мой принц, — беззаботно парировала Алиса, хотя и зарделась от столь хлестких слов. Неужели она выглядела настолько ужасно? Но после якобы смерти лучше выглядеть и невозможно.

Алисе оставалось надеяться, что в ней осталось не так много сил на предательский румянец.

— У тебя вид, словно тебя здесь пытают днем и ночью, — сам принц тоже выглядел не лучше. Белки его глаз были испещрены кровавыми прожилками, сам он явно не спал, а скулы, казалось, еще больше заострились. Хоть Алиса и видела наследника престола второй раз в жизни.

— Да, скулеж Джонатана слушать становится невыносимо, — Алиса чуть приоткрыла рот и приставила к нему два пальца, изображая рвотный рефлекс. Себастьян в ответ насупился. Ее отсутствие манер и здесь сыграло на руку: скоро он сбежит.

— Он спас твою жизнь. Его тени сгустились над тобой саркофагом из змей, когда мы вас нашли.

— Нет, не он меня спас, — воспротивилась Алиса его словам. Как он может нести такую ахинею, не зная всей правды?! Джонатан может только разрушать, а не спасать! — Это заслуга другого человека.

— Не буду спорить, — Себастьян отмахнулся от словесной дуэли с Алисой, хотя она только начала распаляться. Он упал на кушетку, на которой до этого лежала Алиса. Закусив нижнюю губу, Алиса попросила всех известных ей хранительниц (после смерти и не в такое поверишь), чтобы он не прознал о спрятанном осколке. Принц подобрался непростительно близко к ее секрету. — Я поклялся, что найду того мерзавца, что подстрелил тебя, и вздерну его на площади.

— Не посмеешь отнять у меня право отмщения, мой принц! — Алиса заломила руки, стрельнув на него гневным взглядом. — Голова Дмитрия принадлежит мне, и только мне.