— У Стервятника, ты хотела сказать? — После этой фразы Друг внутри взвыл. Ни одного слова Алиса не смогла разобрать, поэтому молча поднялась. Джонатана не касались ее дела, ему точно не следовало совать нос в жизнь Стервятника.

— Если ты знаешь истинное лицо Стервятника, то это не делает доверительным лицом. Ты больше ничего не знаешь, — все тело ныло, а плечо болело так, словно в нее выстрелили не несколько дней назад, а только что. Алисе пришлось сделать пару неуклюжих шагов, чтобы ноги вспомнили о своих главных функциях. — Я не могу больше разлеживаться в постели, как принцесса.

— Хотя и достойна этого, — то с какой обыденностью было сказано это простое предложение выбило весь воздух из ее легких. Алиса уже не слушала ворчание Друга, а на негнущихся ногах повернулась к собеседнику.

— Что ты сказал? — Алиса бы солгала, если сказала, что ей не хотелось, чтобы Джонатан сказал это снова. Достойна… Алиса покатала простое словечко кончиком языка по небу. Обычно она слышала, что достойна смерти или прозябания на Границе, а не мягкой королевских размеров постели и сна, сколько ее душеньке угодно.

— Сказал, — Джонатан поднялся вслед за Алисой и сделал шаг вперед, оказавшись почти вплотную к ней. Вильцгейм ловко перехватил тонкое запястье, когда она подняла руку, дабы его оттолкнуть, и сжал свои ледяные пальцы на нем, будто намеревался оставить синяки на бледной коже. — Ты достойна того, он наклонился к Алисе, не выпуская запястья из хватки. — Чего не достойна даже королева. — Горячо прошептал он, едва касаясь губами ее ушной раковины. Алисе казалось, что она покраснела с ног до головы, стоило ей выдавить из себя:

— Я думала, что ты никогда так не отзовешься о королевской семье, — голос ее дрогнул, как порванная на скрипке струна. — Видно же, что фанатик Бьюттерирайта.

Вильцгейм вовремя отступил, когда Друг в немом гневе замахнулся левой рукой. Кулак не по ее воле прошелся в миллиметре от мужской скулы. Джонатана, похоже, этот выпад со стороны Алисы ни капельки не удивил. Зрачки Джонатана не расширились: глаза его оставались спокойным морем, как затишье перед бурей.

— Где твоя одежда? — Рявкнул Друг. — Нам нужно увидеться с Дмитрием.

— Значит, таким ты меня видишь? — Джонатан наклонил голову чуть в бок, более не шевелясь.

— Тебя все видят таким, — Алисе больше нечего было сказать. Джонатан был одним из самых приближенных к королю. Даже загадочная смерть собственного отца не отвратила его от знати. Но не Алисе было об этом рассуждать. Своих родителей она не помнила, и не знала, что должен чувствовать ребенок к отцу или матери.

— Но ты не все, — Вильцгейм устало покосился на кресло. Алисе показалось, что он только и желал, что упасть в него, дабы погрузиться в царство грез. — Мы не родные стране родной, — скривился Джонатан, а Алиса набрала полную грудь воздуха, чтобы возразить. Ребра отдались болезненным стоном на ее потуги. — Не отнекивайся. Я узнаю этот затравленный взгляд. Тяжелый. Грозный. Но чересчур одинокий. Я очень хорошо его знаю, ибо вижу в зеркале каждый день, такое откровение било наотмашь, что, казалось, даже Другу нечего съязвить. Очередной болевой спазм схватил плечо Алисы, и она поспешила убраться из комнаты. Убежать из этого дома.

Но мысли о том, что ей все равно придется вернуться в лапы Джонатана, преследовали Алису до самого Притона Гончих.

***

После того, как Джонатан видел Алису без маски, было странно вновь скрывать лицо. Впервые в жизни Алисе стало горько от каждодневной вынужденной лжи, которая змеями заползла под кожу, заменяя вены. Но тем не менее она вынырнула из темного переулка, проскользнула мимо башни Лисы, как бандиты прозвали место, где обычно сидела Лайла, и постучала небольшими каблучками в направлении Притона Гончих.

— Какого…

Воздух вышибло из груди одним точным ударом железного кулака. Алису почти откинуло назад. Она отступила, когда ее взгляд зацепился за разбитые тонированные окна. Теперь все внутреннее помещение открылось для зевак вокруг. Только сейчас Алиса заметила толпу людей, а общая какофония звуков навалилась оглушительной волной.

— Бандюганы и под самым нашим носом, — донесся до ее ушей возмущенный шепот.

— Проваливаем, — бесцветный голос Друга вскипятил кровь Алисы хуже пламени под походным чайником. Впервые в своей жизни она презрительно фыркнула в сторону Друга:

— Трус, — сделала шаг вперед, но тут же застыла на месте, словно дерево, пустившее корни глубоко через каменную кладку дороги. Уже знакомое дуло револьвера уперлось в ребра под плащом. Сердце Алисы погрузилось в покойную тишину.

— Я не позволю тебе рисковать своей жизнью, — безразлично шептал Друг, будто его мог кто-то услышать кроме Алисы. — Ради кучки отбросов. Я расколол звезду, чтобы защитить тебя.

— Брехня, — отмахнулась она от него. — Кончай пороть философскую чушь про звезды. Ты не выстрелишь, — надежда предательски резанула острым клинком ее связки, ибо голос неуверенно дрогнул. Он не причинит ей вреда. Друг может плеваться ядовитыми угрозами, но он сожжет левой рукой весь Бьюттерирайт, чем позволит хоть одной царапине появиться на теле Алисы.

— Стой на месте, — револьвер сильнее надавил на кожу, вот-вот войдет в разгоряченную плоть. Но Алису не трясет. Все ее конечности налились свинцом уверенности. — Зайдешь за угол, и мы выкинем этот маскарадный костюм. На нас вся пялятся. Оглянись, — ни один мускул не дрогнул на лице Алисы. Она смотрела только на разбитые окна, где ее товарищи пытались отбить Притон Гончих у королевской стражи. — Все увидели нашу маску. Мы должны избавиться от Стервятника навсегда.

— Ты опоздал, — холодно обрубила Алиса все попытки Друга что-либо ей доказать. — Все мое тело в шрамах. Свою миссию по защите ты провалил, — Алиса сделала твердый шаг вперед, а левая рука надавила револьвером в бок. — И ты забыл, милый Друг, Стервятник — это я.

Шаг. Еще шаг.

Сердце медленно вторило каждому шагу.

И Алиса перешла на бег, а сердце бешено колотилось в такт, когда она уже миновала скользкое от дождя крыльцо.

До боли в костях хотелось скинуть с себя маску, которая, казалось, уже приросла и стала продолжением ее самой, ибо стекла запотели, и Алиса едва могла что- либо видеть. Однако даже через мутные стеклышки было понятно, что стража намеревалась и камешка не оставить от Притона Гончих. Места, где такие, как Алиса и Друг, могли найти свое предназначение. Место, где такие, как Алиса и Друг, могли выжить, когда король и его приближенные махнули на отбросов рукой.

Все липкие от выпивки столы были разрублены, доска с объявлениями горела и языки пламени уже лизали стену, половина бутылок за пустой стойкой бармена были разбиты.

Бармена не было на месте...

В общем безумном танце гончих и стражи Алисе не удалось отыскать его белесую голову и ледяной хищный взгляд. Бандиты с остервенением диких зверей отбивались от людей короля. И на одно мгновенье все в Алисе воспело от гордости за этих отщепенцев. Притон Гончих кормил их далеко не крошками, которые им с барского плеча кидали аристократы. Они защищали свою крепость. Все, кроме одного.

— Бармен не смеет покидать тонущий корабль…

— Подсадной утенок?

— Хуже, — оскалилась Алиса под маской, выудив клинок из ножен. — Падаль. Он должен быть здесь! — Чуть ли не воскликнула она, когда Друг выстрелил из револьвера в колено стражника, побежавшего на них с длинным топором с золотым орнаментом над головой. Лихо, смело, глупо. Бородатый мужчина упал на колени и только сейчас Алиса заметила, что мундир его был красен не только потому что таким был задуман. Одеяния потемнели из-за крови.

Алиса пнула его в плечо и он опрокинулся на спину. Она поставила ногу ему на грудь и надавила со всей силы, наклоняясь к нему. Алисе с Другом было хорошо известно, как нагнать ужас на людей. Медленный наклон головы вбок, дабы темные стеклышки на маски хищно мелькнули. Вкрадчивый, сладкий голос: