Мне стоит больших сил держать уверенный тон.

Но за эти несколько месяцев я многому научилась, в том числе, отстаивать себя и свою точку зрения.

Вижу, что родители недовольны и переглядываются между собой: они на одной волне и солидарны во мнении, что мне с Артемом не по пути.

— Я рассказала Артему о ребенке. У сына должен быть отец.

— Даже если отец — гулящий кобель и враль?! Да он тебя ни во что не ставит! — возмущается мама.

— Мама, не все так просто. Артем ошибался, но и нас развели. Грамотно и усердно развели по разные стороны. Нас рассорили близкие люди, его близкие люди и… мои тоже. Вы, мои мама и папа, тоже соврали. Как врали его родные, потому что верили, будто они знают, как лучше. И что в итоге? Семьи нет. Я ношу под сердцем сынишку Артема, а он пережил такое, что и врагу не пожелаешь. Я не хочу растить сына в ненависти к отцу или в незнании, что он у него есть. Это мое решение, и я прошу вас принять его и поддержать меня.

— Решила сойтись, значит…

— Об этом пока нет разговоров. Да, Артем бы хотел и не скрывает этого. Но я пока не готова.

— Пока не готова, — цепляется мама.

— Прекрати, — прошу ее. — Мама, зачем ты Артема буквально на днях обманула и фото с открытия показала, якобы у меня роман с другим.

— Я всего лишь хотела, чтобы он оставил тебя в покое. Я хотела видеть тебя счастливой.

— Вот только ложь еще никого не сделала по-настоящему счастливым, мама. Никого. Скоро придет Артем. Мы общаемся, прошу вас… Не держать на него зла и не накалять обстановку понапрасну.

Родители вздыхают, бурчат себе под нос недовольства, но в итоге соглашаются, пусть неохотно.

Конечно, теплых отношений между Артемом и моими родителями ждать пока не стоит, но я была безумно рада, что когда он появился и поприветствовал всех, родители смогли ответить нейтрально, без открытой враждебности.

Еще так много работы предстоит в наших отношениях: слышать и прислушиваться, нужно научиться вновь доверять друг другу.

Вечером этого же дня мы сидели с Артемом в соседних креслах, в зале у моих родителей, когда он предложил подумать о детской.

— Я закончил ремонт во всем доме, обставил его мебелью. Готовы все комнаты, кроме одной. Детской. Давай выберем ее вместе? Что скажешь?

Почти сразу же он дополняет:

— Я был бы рад жить с тобой вместе, но если ты не готова, позволь хотя бы детскую устроить такой, чтобы тебе и сынишке было комфортно появляться в гостях. В гостях у непутевого папаши, — шутит, а глаза серьезные и грустные.

Я накрываю его ладонь своей, чувствуя, что Артем тоже нуждается в моем тепле и шагах навстречу:

— Давай посмотрим, что можно сделать. Только, если снова начнем спорить…

— Я учусь идти на компромисс. Мне кажется, я делаю успехи.

— Нет, не кажется. Ты в этом очень хорош... — пересекаемся взглядами, и я понимаю: Артем мной любуется.

— Ты мне безумно дорога.

***

Спустя время

Артем побыл некоторое время в моем родном городе, потом ему пришлось уехать.

Когда не стало ежедневных прогулок и долгих разговоров с ним, я поняла, что снова привыкла к нему за короткий промежуток времени и стала скучать, ждать наших созвонов по видеосвязи и переписок.

Потом он начал мотаться туда и обратно, перед Новым Годом суеты, как всегда много, плюс ремонт детской, которую он спешил закончить во что бы то ни стало, добавило немало хлопот.

Я видела, как он устает.

В последний раз он уснул, на диване, в гостях у моих родителей, там и остался с ночевкой. К тому времени родители как-то смирились, что мы снова близко общаемся.

***

— Рабочие сдали мне вчера детскую, — делится Артем за завтраком. — Поехали со мной? Посмотришь?

— Артем, у меня уже срок. Вот-вот рожать.

— Я буду везти тебя, как принцессу, верну в целости и сохранности, клянусь… Мне очень важно твое мнение.

***

После некоторых раздумий я все-таки соглашаюсь. Родители ворчат и охают, косо посматривают на Артема, который взбаламутил меня на авантюру.

Но я уже приняла решение ехать, и в доме… меня ждал сюрприз, который я совсем не ждала увидеть!

Глава 44

Он

— Входи. Осторожно, ступенька.

Артем завязал мне глаза моим же шарфиком и на правах проводника приобнимает меня за талию, прижав к себе.

По сути, в этом нет необходимости, он просто мог бы взять меня за руку и вести за собой. Но ему хочется меня касаться, а я по происшествии двух месяцев общения с ним снова сблизилась настолько, что совсем не против этого. Напротив, по спине бегут приятные мурашки, теряясь где-то в волосах, и все тело омывает теплым, легким ощущением, что я именно там, где должна быть.

Раньше этого не было, вернее, было в начале, потом это чувство растаяло, в кипятке наших ссор, обид и претензий; это чувство было раздавлено открывшимися семейными тайнами и растерзано в клочья каверзными подставами. Казалось бы, после такого ни следа хорошего не должно остаться, но вот это чувство проклюнулось в моей душе и уже не хочет больше находиться в тени.

Артем прижимает меня к себе, его горячее дыхание касается моего уха, щек, губы задевают волосы у виска. Он осторожно, но все-таки мягко целует меня, поглаживает пальцами талию.

Он не спешит, позволяет мне привыкнуть, и мне это очень нравится.

— Я надеюсь, сюрприз удался, — говорит он. — Одна минута, я выключу свет.

Слышу его шаги. Так хочется снять повязку или просто подсмотреть немного.

— Не хитри, Аня!

Голос Артема раздается сзади. Он обнимает меня, опускает ладони на живот и зарывается носом в волосы.

— Я волнуюсь, если честно, — признается он.

— Не томи.

— Хорошо. Последний штрих.

Он обходит меня, поправляет еще что-то.

— Можешь смотреть.

Голос Артема вибрирует от эмоций.

Я распускаю узел на повязке, распахиваю глаза и застываю. Сначала перед взгялдом появляются лишь пляшущие огоньки свечей. Большая елка справа в гостиной увита гирляндами, испускающими мягкий золотистый свет. Приятно светит от настоящего камина. В воздухе вкусно пахнет настоящим деревом, потрескивает смола, шипя в огне. Стоит запах новизны и, когда я понимаю, боже… Не могу сдержать восторга!

— Ты сошел с ума! Ты… Боже…

Я кружусь на месте, не в силах поверить, что Артем переделал ремонт во всем доме. Теперь дизайн — такой, какой я предлагала изначально, а потом он уже вносил свои корррективы, мы много спорили, со скрипом шли на компромиссы и вышло черт знает что, в разнобой.

— Это только гостиная? Или…

— Всюду.

Артем стоит у стола, накрытого на для двоих, опустив пальцы на спинку стула. Его пальцы буквально впились в обивку.

— Всюду переделал. Только детская именно такая, какой мы выбрали ее вместе.

— Я могу взглянуть?

— Да, конечно. Боже, Ань… Это же и твой дом. Всегда был твоим.

Артем на миг ловит мои ладони, запирает их между своих, смотрит в глаза.

— Этот дом всегда был твоим. И я жалею лишь о том, что не мог вовремя показать всех своих чувств, был скуп, а потом… на время сбился с пути. Но сейчас я хочу все исправить. Хочу быть с тобой и с нашим сыном. Я тебя люблю.

— Артем…

— Нет, погоди. Постой. Дай мне сказать. Я люблю тебя. Без тебя мне было паршиво, жизнь потеряла краски. Я лишь на одном упрямстве держался и только когда увидел тебя, только когда ты сделала шаг навстречу, снова начал дышать спокойнее.

Я вытираю пальцами слезы. Прошло немало времени после нашаего развода, мы уже не враги, не чужие люди друг другу, и меня безумно сильно тянет к нему так, как не тянуло ни к кому.

Так и не разучилась любить…

— Покажешь детскую? — улыбаюсь сквозь слезы. — Вдруг ты хитришь?

— Никаких хитростей.

Мы поднимаемся неспешно, я наслаждаюсь тем, как преобразился наш дом, и с трепетом повторяю про себя: «Наш дом… Наш дом!» Это просто волшебство какое-то, и так близко к празднику Новый Год, что сердце начинает верить в чудеса, вторые шансы и светлый финал для меня и… него. Для нас.