Денис проходит мимо, подходит к большому платяному шкафу и тихонько стучит по двери, шепчет:

— Ань, выходи. Тебя спалили.

Он договорить не успевает, я мчу туда, толкаю дверь в сторону, она съезжает: видны только полки и поперечная перекладина, на которой висят футляры с верхней одеждой.

И никого.

— Думаешь, смешно? Думаешь, мне смешно?! — кричу, схватив брата за футболку, трясу его как дерево. — Где она?! Твою мать, говори!

— Головой ***бнулся?! — рычит брат и бьет мне подло в пах коленом.

Я мгновенно задыхаюсь от боли, согнувшись пополам. Брат отскакивает от меня.

— Ах ты, п***здюк мелкий, — шиплю. — Ты, как обычно, только исподтишка одолеть можешь!

— А ты, кажется, снова перед Аней обосрался, если по городу бегаешь… с такой рожей, перекошенной от злости. Еще на балконе ты не смотрел, можешь глянуть. Вдруг за старым великом Анюта прячется.

Я выпрямляюсь и с бешенством смотр в его бесстыжие и наглые глаза. Нет, он не смеется, он смотрит на меня с жалостью, и это… отрезвляет.

Я, что, жалости достоин?!

Пах еще ноет. Он мне яйца коленом отколотил, сученыш. Опустившись на кресло, бросаю взгляд в зеркало: брат в чем-то прав, рожа у меня зверская, глаза бешеные, красные. Сосуды полопались, я выгляжу как человек, у которого кукушка поехала. Может быть, и поехала?

Где моя жена, где она?

— Сейчас я еще раз спрошу, а ты честно ответишь. Где Аня? — задаю еще один вопрос.

— Я последний раз с ней общался, когда вы у меня гостили. Больше не виделся, не созванивался. Вы вроде тонущий корабль быта решили спасать, не? — интересуется он и трет глаза. — Ты меня разбудил. Чай будешь? Пиво не предлагаю, у тебя и так вид шальной, алкоголь здесь точно будет лишний.

— Чай?

Я переспрашиваю, искренне не понимая: чай? Какой чай?

У меня жена пропала, мой дом пустой, как кладбище, а мне про чай…

— Черный… Какой тут? О, кёртис, с цитрусом. Тебе, как обычно, два сахара, да? — спрашивает издалека брат.

Я медленно-медленно поднимаюсь, словно стариком стал, у которого и колени ноют, и спина болит, и кишки скручивает от адской боли. Не может быть, чтобы такие ощущения раскалывали надвое просто от понимания, что твоего человека рядом нет, что рядом со мной быть нет никакого желания.

Все еще надеюсь, что Аня одумается, но циник внутри говорит, что это конец.

Нет, не может быть.

Жена перебесится и вернется.

Мы поговорим, я дам ей понять, смогу объяснить, что не говорил о ребенке ради ее же блага. Ради нашей семьи…

— Держи.

Брат сует мне в руки кружку, я автоматически отхлебываю и плююсь кипятком, мне обварило губы и язык.

— Тем, ты хоть включись! — щелкает Денис пальцами. — Я только что кипятка бухнул, ты чего как маленький? Или ты уже пьяный?!

— Не пьяный я, отстань. Аню ищу.

— Здесь ее не было.

— Да я уже понял. Приедет — скажи, — требую я. — Дам денег на твой проект. Где там у тебя… провалы и недостачи. Кредит ты хотел брать. Не стоит.

— Да пошел ты на хрен. Ты мою честность сейчас купить хотел, что ли?! Мудак… Какой ты мудак, Тема. Полина недавно объявилась, а тебя уже не узнать. Выглядишь отравленным этой поганкой, тьфу! Тошниловка… — кривится. — Избавь меня от разговоров о ней, и, пожалуйста… Если снова потащишь эту бля***ь в дом к родителям предупреди меня, ок? Я стороной в то время дом предков обходить буду!

— Что ты начинаешь?

— Да ничего, — пинает табурет. — Только она пи***дой помахала, а ты и рад бежать, и Анька — побоку, да? — злится. — На хрен ты вообще ее в жены тащил? А ищешь зачем?

— Она моя. Жена. Нужна…

— Да зачем? — нервно закуривает у окна. — Мама с папой все о Полине вздыхают, о вашем сыне красавчике. Интересно, к сватам уже лыжи навострили или решили небольшую паузу для приличия выдержать?

— А ты почему так злишься?!

— Потому что разговор идет о семье. Мама, папа, ты… Аня, блин тоже часть семьи… была! А теперь — что? Куда ты лезешь? В петлю, в петлю! — давит сигарету недокуренную и новую начинает. — Дурак. Не нужна тебе Анька, отвали. Гоняешь за девчонкой, как придурок. Ноги не об кого вытирать? Полинке перед носом баксами помаши, она и не так перед тобой будет готова расстелиться.

— У нас ребенок. Ясно? Он в бедственном положении. Это тебе не шуточки.

— Да я не спорю, что какой-то ребенок есть… — хмыкает. — Помогай. Делай, что хочешь. Меня не впутывай. Ани здесь нет. И не будет. Я ей смс напишу, чтобы приходить не смела. Ты же ее тут стеречь будешь… Неужели хочешь из нее вашу с Полей домработницу сделать?!

— Охренел, что ли?! Несешь чушь! Она моя жена, она моя… Моя девочка. Думаешь, я просто так молчал? Я все тихо решить хотел.

— И с сыном тайком видеться? На две семьи жить?

Ааааа..

Рычу.

Я сам не знаю, как все в итоге должно было пойти. Едва Полина о помощи попросила, и я согласился сдать образцы, как все понеслось, ускорилось, под откос полетело!

По всем фронтам…

Будто сам дьявол придал ускорения. Не успел на одно среагировать, как тут же новое появляется.

Меня торопят, Полина дергает, Аня накуксилась и сбежала.

Родители на мозг капают…

— Не стал бы я снова с Полиной хороводы водить.

— Она тоже так считает? — интересуется брат. — Подумай сам, теперь ты ее уровня, даже богаче того хахаля, к кому она ушла в прошлом. Можешь быть счастлив… Что тебе мешает?

Действительно, что мне мешает?

Пусть Полина тысячу раз красотка из самых жарких фантазий, но…

Только мысли об Ане занозой в сердце сидят. Я и не подозревал раньше, что она так нужна, моей душе без нее неспокойно, пусто, колко.

— О, родители пишут. Тебя ищут. Что сказать?

Глава 22

Она

— Спасибо, Лена, ты даже не представляешь, как меня выручила! — жарко благодарю приятельницу, с которой хожу на йогу.

Артем всегда легкомысленно отзывался о девочках, с которыми я хожу в одну группу заниматься йогой. Но именно у одной из них я нашла пристанище. Не зная, что делать, я просто бездумно листала список чатов и увидела в нашей группе клич о помощи: Лене нужно было срочно улететь: мама из Минска слегла с инсультом. У девушки было две кошки и милый, активный малыш породы вельш-корги пемброк. С молодым человеком Лена находилась в ссоре, а приятельницы не хотели брать на себя ответственность за активное пушистое семейство.

— Смеешься? Это ты меня выручаешь, Ань! Я чуть с ума не сошла, думая, что придется сдать моих сладких в приют на время. Не очень я доверяю всем этим приютам по временному уходу, хоть они себя превозносят… — качает головой знакомая. — Тем более, с тобой Цезарь ладит, да?

Подруга присаживается, чтобы обнять малыша корги персикового оттенка. Я один-два раза бывала у Лены в гостях, поэтому щенок корги со мной ладит. К тому же я очень люблю животных, и с радостью завела бы себе песика, хотя бы шпица. Но супруг пока был против домашних животных, а на кошек у Артема была аллергия.

Я все еще не могу поверить, что решилась уйти. Или, можно сказать, я на волосок от того, чтобы супруг меня выставил из дома? Ведь не просто так он заблокировал карту, привязанную к одному из его счетов. У меня есть и личная, но там небольшие сбережения. Черт, я раньше и не задумывалась о том, как сильно завишу от Артема: он же был яро против, чтобы я работала…

Вот чем это обернулось: я могу стать едва ли не побирушкой!

Выход только один — вернуться домой, к родителям…

Потому что на свои средства я долго не протяну.

***

Артем пытается дозвониться, но я отправила его номер в черный список и не отвечаю на звонки с незнакомых номеров.

Не хочу напороться на него!

Не стану…

До сих пор сердце в груди словно пропустили через мясорубку: Артем словно с цепи сорвался. Пусть будет счастлив с другой, а мы как-нибудь сами справимся, да?