И я выстрелил. В какой-то момент мне даже показалось, что руку заклинило на спусковом крючке. Я давил и давил, выдавая импульсы не глядя. Потом прятался, и снова стрелял. Стальное крошево от попадания дроида в края дверного проёма, чиркало мне по шлему. Я был поглощён странным чувством, будто вся накопленная мною злость, чудовищным способом изливалась лазерными росчерками. Врезалась искрами в железное тело дроида. Нет, я не видел, как это происходило, даже не слышал звона в безвоздушном пространстве. Но очень явно представлял. А если там люди? От этой мысли бросило в жар. Только я не мог остановиться. Руками владел будто бы не я, а что-то разъярённое внутри.

— Молодец, теперь отдохни, — скомандовал Матео, и его спокойный голос вывел меня из этой агонии. — Отдохни! Дальше я сам.

Чувствуя, как силы уходят, я стёк по стене на пол. Я жадно и часто дышал, пот струился по лицу. Казалось, ещё немного, и меня стошнит от духоты и тесноты скафандра. Ужасно хотелось пить. А вдруг я убил кого-то? Я же почти не видел, куда стрелял.

— Ты в порядке? Встать можешь? — услышал я Матео через какое-то время. — С этой группой покончено.

— Я кого-то убил?

Этот вопрос был наполнен ужасом, мне даже стало стыдно за свою почти детскую интонацию. Конечно, пройти через корабль в командный центр и выжить, никого не убив, когда на тебя нападают со всех сторон — невозможно. Моё человеколюбие здесь — на практически войне — выглядело нелепой слабостью. Мол, ребята, я такой хороший, и мне нельзя. Моя совесть должна быть чиста. А вы все разбойники с руками по локоть в крови, от вас не убудет.

— Ты в дроида-то попал два раза, — сказал Матео без осуждения или насмешки, а затем грустно улыбнулся. — Вставай! Нам, кажется, повезло. Подмога к ним не пришла, значит, в комнатах персонала пусто. Скоро будем у цели.

Он уже в второй раз за последние пять минут подал мне руку, и я поднялся.

«Атакован тремя дроидами-перехватчиками, вероятность уцелеть после схватки 3 %», — пришло сообщение от Коня.

«Беги от них», — судорожно ответил я.

~Шёпот~

«Вараха, Принс, отключаю вас от общей связи», — сказал Сантьяго. Его голос был убийственно спокойным и ровным. Такое ощущение, что робот говорил. Как будто Санти, наконец-то, вместе со связью отключил сентиментальность, в которой его постоянно упрекал Альдо.

Конечно, тяжело отсекать связь, теперь мы не будем знать, что с девочками, но иначе нельзя. Если их ликвидируют, и через шлемы подслушают наши разговоры, то умрем мы все.

Я много терял друзей, бойцов, товарищей. Всегда было это ощущение, что почва уходит из-под ног. Но сейчас она не просто уходила, она обращалась в ничто. За два с половиной года работы у Дайсона не погиб ни один из наших. Мне начинало казаться, мы настолько хороши, что так будет всегда. Мне этого хотелось. А сегодня…

Свирель над ухом играла и играла. Как абсолютно чуждый саундтрек к тому хаосу, что творился вокруг. Задорная мелодия полная жизни и смерть вокруг. Мне приходилось переступать через тела убитых защитников корабля, чтобы пробраться к следующей двери. Я не отмахивался от чувств, не пытался загнать их подальше. Я позволил боли завладеть мною. Ощутил, как она наполнила пальцы напряжением, а сердце нестерпимой жаждой разрушения.

«Старик, может, ну его — жалеть корабль? Успеем быстрее, чем за пять минут», — сказал я Альдо по связи.

«Давай, тем более, Эд сам корабль не жалеет», — пришёл ответ. — «Родригес, идём сквозь переборки».

«Принято. Смарт, видишь стену на три часа? Взрываем её, сократим путь», — скомандовал Сантьяго.

Мне хотелось подойти к нему, сказать, как мне жаль. Я чувствовал такую вину, что разрывала сердце. Но это позже. Сначала отомстить.

~3112~

Система ночного видения окрашивала темноту инженерных путей красноватыми росчерками. Вспомнился ужасный момент, как мы с одной из каторжниц, кажется, её номер был 5150, работали глубоко на золотом руднике, в паре сотен метров под поверхностью Пегаса.

Там был широкий тоннель, от которого во все стороны шли узкие норы в породе. В них мы, самые мелкие и тощие, работали. Вползали туда, и камень глотал нас, как змея добычу.

Тогда у меня не было скафандра и оборудования. Сквозь тонкие перчатки я чувствовала холод, спина болела от десятков царапин и ссадин, оставленных острыми каменными зубами пещеры. Из инструментов — только крошечная кирка, которой нужно было копать. Лежа. В полной темноте, которую прорезал только луч налобного фонаря. От треска камней тело сковывал страх, что каждое движение может стать последним. Еду давали, только если выполняешь норму по золоту. Выполнять её удавалось не всегда.

Мы около ста дней не видели света. Казалось, что и не увидим. 5150 день ото дня работала всё меньше. Мне часто приходилось копать за двоих.

На сто первый 5150 легла и больше не вставала. Через сутки умерла. От истощения ли, от болезни? Не знаю. Думаю, от безнадёжности. А у меня надежда была. Причем настолько сильная, что я ещё день не сообщала о гибели 5150, чтобы получить дополнительную еду. Я верила, что Карлос придёт за мной. Мне нужно было дожить до этого момента.

Так и сейчас. Больно от потерь, страшно и тяжело, но у меня есть маяк. Мой брат. Пусть он и мёртв, но ничто во вселенной не исчезает бесследно. Мне казалось, что он следит за мной, и у меня нет права сдаться. Тесный тоннель, через который мы пробирались, мелко вибрировал в такт работы двигателей корабля. Тишина безвоздушного пространства была настолько глухой, что малейший шорох казался оглушительным.

— Долго ещё? — спросила Вараха, взорвав эфир после долгого молчания, и я от неожиданности стукнулась головой о свод шахты. — Здесь узковато, кажется, скоро мой зад сделается плоским, как твой.

— Мы уже близко, — и тут чёрт дернул меня спросить. — Вар, а как имперцы поймали Карлоса?

Меня давно волновал этот вопрос, но я боялась его задавать. Вдруг он сдался из-за меня? Нет. Такого не могло быть, он бы никогда…

— У него был какой-то странный план, бред сумашедшего… — Вараха замолчала, я услышала только кряхтение, когда она пролазила за мной. Но мне ужасно хотелось, чтобы она продолжила свою мысль.

— Какой?

— Принс, ты же знаешь… — в её голосе чувствовалось усилие, с которым она подтягивала тело вперёд, — что у него ехала крыша?

— В смысле ехала крыша? Ты о чëм?

Хотя я подозревала, о чём она. В последнюю нашу встречу Карлос действительно выглядел странно.

— Ну да, куда тебе заметить. Наша принцесса думала только о себе. Или о кустиках… к-к-картошки? — Вараха запыхалась, она говорила с возмущением. — Или как вынести мозг Санти? Или как спасти бедных голодающих с Альфа Центавра?

— Они нуждались в помощи…

— А твой брат в ней не нуждался? К нему не нужно было лететь через полгалактики. Достаточно зайти в кабинет.

— Я заходила, — сказала я, стискивая зубы.

— Ты зашла к нему, когда он тебя позвал, чтобы снять с самоубийственной миссии. Ты ведь лезла в каждую бочку, чтобы заткнуть её своей незаменимой персоной, — Вараха схватила меня за ногу и сильно сжала. — Ползи быстрее, чего застыла?

— Я хотела, чтобы он гордился мной, — ответила, проглатывая боль от слов Варахи, и пролезла сквозь сужение в шахте.

— Козой ты была самовлюблённой, — строго сказала Вараха. — Но жизнь всех заставляет платить по счетам, теперь ты хорошо это знаешь. Карлос хотел з-з-защитить сектор, — она сделала паузу, чтобы отдышаться, — с помощью инопланетной технологии, которая б-б-была плодом его воображения. Из-за этого наделал кучу стратегических ошибок.

Я не ответила, молча ползла дальше. Слёзы скапливалась в уголках глаз, и я едва видела впереди размытые красные очертания развилки тоннеля, будто измазанные лавой. Вараха говорила про Броссар. Зачем сейчас Карлос просил меня сделать то, что у него не получилось?

— Так, принцесса, если ты сейчас разноешься, я в тебя из бластера выстрелю, — выпалила Вараха грубо, но резко оборвала слова, эфир заполнило шуршание воздуха, который она цедила сквозь зубы: — Он любил тебя так, что я даже завидовала. Так что лезь скорее, нам нужно выжить и захватить этот чёртов корабль.