– Дух мой, – прошептала она, – следуй за мной, за телом моим, подчинись воле моей и не отринь желания моего.

Она клялась, что никогда не произнесет этих слов, но Дарий вынудил ее. Лишенный воли, он молча поплелся за ней, сверля ее спину взглядом.

Варна не оглянулась, чтобы посмотреть на Светозарных, просто пошла вперед, расталкивая рвущих друг друга людей и переступая через бездыханные тела. Горько, но Добрыня был прав: колдовство на крови они рассеять не могли. Ведьме такие заклинания тоже даются нелегко, но Зверь подарил их телам невероятную выносливость и способность исцелять себя. Рослава сама рассказывала ей об этом.

Они выехали за пределы города, Варна остановила лошадь и наконец оглянулась.

Над Торжком клубился черный дым, ветер доносил до нее людские вопли. Быть может, милосерднее было их убить, вырезать весь город. Они могли подарить этим людям хотя бы быструю смерть.

– Прости, – сказала она.

– Нет надобности извиняться перед псом, – прорычал Дарий.

– Ты не пес. – Она не могла найти в себе смелости, чтобы посмотреть на него.

– Но ты натянула мой поводок. – Варна услышала его горькую усмешку. – Ты обещала, что никогда…

– Я должна была так поступить, – твердо сказала она. – Умрешь ты, умру и я, а встречаться со Зверем я пока не собираюсь.

Варна знала, что он ждал других слов, но у нее не было на это сил, как не было иллюзий насчет того, где они окажутся, как только она издаст последний хриплый вздох. Возможно, дух Дария уже в лапах Зверя, но она собиралась оттягивать встречу с ним до последнего. Позволив Рославе вырвать ее душу из тела, она знала, что продается рогатой твари, но тогда ей казалось, что у нее нет другого выбора.

Поступила бы Варна иначе, появись вдруг такая возможность?

Ответ на этот вопрос ехал рядом, поникший, сгорбившийся, зависимый от крови и тепла чужих тел. Но он все еще оставался здесь. И если у нее появится вторая душа, она снова продаст ее ради того, чтобы вытащить его из Нави.

Ночью выходить из катакомб под церковью запрещено – это одно из правил, которое нужно выполнять неукоснительно. Мстислав и Нина объясняли его каждый по-своему, но и кое-что общее в их историях было: они оба верили, что силы зла только и ждут, когда ребенок покинет святую землю, чтобы напасть на него и утащить в Навь.

В девять лет Варна впервые нарушила это правило и поняла, что опасения наставников сильно преувеличены, поэтому, когда ей снова понадобилось сбежать, она сделала это без малейших опасений.

Ночной воздух приятно холодил кожу, влажная трава щекотала ноги. Очень скоро штанины промокли насквозь, но после дневной духоты эта прохлада стала настоящим облегчением. Варна оглянулась, чтобы убедиться, что за ней никто не идет, и припустила вперед.

Если кто-то узнает о том, что она покидает постель и уходит в лес, ей придется многое объяснить, а ответов у нее не было, как и четкого понимания того, зачем она это делает. Что-то непреодолимое влекло ее туда, в чащу, где под покровом ночи Рослава учила Варну разным интересным вещам, которые помогут церкви в борьбе с чудовищами.

– Я пришла! – выкрикнула Варна, оглядываясь по сторонам.

Ведьма вышла из темноты и сотворила огонь из воздуха. Светящийся шар давал необъяснимо много света, озаряя их обеих и лес вокруг. Варна поежилась, представив, что это сияние увидят наставники и решат проверить, что здесь происходит.

– Я думала, что сегодня ты побоишься прийти. – Рослава потрепала ее по волосам. – Здравствуй, Варна.

– Они долго не ложились, я не могла уйти раньше.

– И не надоело тебе жить по их правилам? – Рослава тихо вздохнула, и от этого вздоха настроение Варны переменилось.

И правда, сколько можно бояться наставников? Она получила меч, значит, стала взрослой, а взрослые не спрашивают разрешения, когда уходят из церкви.

– Сегодня ночью жители всех окрестных деревень вышли к воде. Знаешь почему? – Рослава смотрела внимательно, но не строго.

– Сегодня ночь на Ивана Купалу, – ответила Варна.

– Тогда почему ты и твои друзья спите, а не скачете через костры?

– Церковь не одобряет эти обряды. Они же, ну, – она понизила голос, – языческие.

– А кто мы, если не язычники? – Рослава перекинула толстую косу через плечо и принялась перебирать ее тонкими пальцами. – Твой дед был язычником, твоя бабка была язычницей и ее родители, и их родители. И твои тоже, Варна.

Ведьма так часто называла ее по имени, что становилось неловко и приятно одновременно. В их первую встречу Рослава сказала, что имя имеет власть и не стоит представляться кому попало, потому что это знание может быть использовано во вред.

Тогда, в тот июньский день, Варна сбила ее с ног и попыталась вырезать глаз, потому что нож ни на что больше не годился. Рослава не сопротивлялась, смотрела с любопытством, чем и сбила Варну с толку. Одно дело, когда приходится защищаться, и совсем другое, когда нападаешь ты сама.

– Почему не используешь свою силу, ведьма? – Она нависла над Рославой и почти касалась носом ее носа.

– Я спасла тебя от полудницы не для того, чтобы убить. – Молодая женщина держалась удивительно спокойно, учитывая то, что к ее лицу было прижато лезвие, от которого поднимался пар.

– Вовсе не спасла, я бы сумела дать отпор.

– Не сомневаюсь, но зачем тратить силы, если я могу просто приказать ей? – Дыхание ведьмы пахло чем-то знакомым и приятным. – Или убей меня, или позволь встать.

Варна замешкалась. Нина наверняка высечет ее, если узнает, что она отпустила нечисть без боя, но убить человека, который сдается, Варна не могла. Хоть их и учили нападать, она умела только защищаться. Мстислав постоянно рассказывал, что ведьмы – хитрые и ушлые создания, но именно эта женщина ничего плохого ей не сделала.

Варна вскочила на ноги и заняла оборонительную стойку. Дураку ясно, что ведьма могла убить ее намного раньше, если бы хотела, но лучше перебдеть.

– Уходи, – Варна кивком указала на чащу. – Я не стану тебя преследовать.

– Почему? – Рослава явно не торопилась.

– Не знаю, – честно ответила Варна.

– Много лет назад я думала забрать тебя с собой, чтобы учить. Ты бы хотела стать сильнее?

– Знаю я, о какой силе ты говоришь, – ответила ей Варна. – Ты – ведьма, невеста Зверя, и вся твоя жизнь пройдет в служении ему.

– Это тебе сказали люди из церкви? – Рослава выглядела оскорбленной. – Они отринули своих богов. Как ты можешь слушать людей, которые предали свою веру?

– Не знаю, о чем ты говоришь, и слушать дальше не стану. Уходи, пока я не передумала.

– Были ли в твоем доме их иконы, Варна? – тон ведьмы стал строгим. – Красный угол[17]? Молились ли твои родители перед едой?

– К чему эти вопросы? – Она заупрямилась. – Ты ничего не знаешь о…

– Я не всегда была той, кем являюсь сейчас, – перебила ее Рослава. – Моим домом была добротная изба, мои родители оставляли молоко домовому, почитали духов рода, сжигали чучело зимы, призывая весну, прыгали через костры. Как и твои, Варна.

– Мои родители – скверные люди, которые бросили меня на растерзание диким зверям!

– Разве твой новый Бог не призывает подставить вторую щеку и возлюбить их? – вкрадчиво поинтересовалась ведьма.

– Я их простила.

– Не обманывай меня, девочка. – Рослава приложила руку к груди. – Вот здесь, в самой твоей сути, спит ненависть.

– Этому тебя Зверь научил? – не зная, что ответить, Варна решила нападать. – Что заставило тебя поклоняться Злу? Покинуть свою добротную избу, а? Это в тебе спит ненависть, а во…

– Мою мать сожгли заживо, – Рослава сказала это совершенно будничным тоном. – Мне не нужна твоя жалость, девочка, я просто рассказываю тебе о том, что произошло много лет назад.