– Она тоже ведьмой была?
Видеть в глазах женщины разочарование оказалось неприятно. Рослава посмотрела на Варну как на несмышленого ребенка, покачала головой и развернулась, чтобы уйти.
– Стой! – выкрикнула Варна, прежде чем сумела себя остановить. – Ты не закончила историю.
– В другой раз, – ответила Рослава. – Если хочешь – приходи сюда после заката.
– Откуда ты узнаешь, что…
– Я узнаю, – твердо сказала ведьма.
Несколько дней Варна пребывала в растерянности и шаталась по церкви сама не своя, размышляя о новой знакомой. Она никак не могла увидеть в Рославе врага. Происшествие у реки померкло в памяти. Варна даже не была уверена в том, что среди черных псов, хохочущих на разные лады, была эта черноволосая ведьма.
На пятую ночь Варна не выдержала и сбежала в лес. Она дрожала, что было совсем на нее не похоже, оглядывалась, будто Мстислав вот-вот спустит собак и кинется в погоню, и не могла понять, чего боится больше – гнева наставников или Зверя, который явится из леса и разорвет ее.
Рославу она застала на небольшой поляне. Рядом с ведьмой в воздухе висел яркий шар, в свете которого лес перестал казаться пугающим.
– Местные дружинники решили угодить князю и сломить наконец язычников, – женщина начала рассказ с того места, на котором остановилась четыре дня назад. – Они переломали наших идолов, затоптали все ритуальные круги, всё, что смогли, стащили в одно место и сожгли на глазах деревенских жителей. В тот день нас не сломили – соседи потужили, погрустили, но продолжили жить как жили. Люди князька называли нас «многобожьими девками» и считали за скот. Доводилось ли тебе быть с мужчиной?
Сначала Варна даже не поняла, о чем спрашивает Рослава, а потом отчаянно замотала головой. О таких вещах Нина начала говорить с ними два года назад, сперва ненавязчиво, а потом провела целую беседу, в которой рассказала, что телесная чистота идет рука об руку с духовной. С мальчишками на эту тему говорил Тихомир.
– Нет ничего ужаснее, чем оказаться в лапах истово верующих, – Рославу передернуло. – Если вы охотитесь на нечисть, то и на этих тварей кто-то должен охотиться. Когда на нашу землю пришел новый Бог, нас пытались уговаривать, просили отринуть язычество, но с каждым днем их методы становились все суровее.
– Чьи? – Собственный голос показался Варне глухим и незнакомым.
– Приспешников новой религии. – Рослава села на траву и склонила голову. – Они лишили нас идолов, оставили без защиты. Почему, по-твоему, людям понадобились белые плащи?
– Ведьмы призвали нечисть, – повторила Варна слова Нины.
– Нечисть всегда была здесь, вот только ее было не так много и люди жили с ней бок о бок. Взбесилась же она, потому что старые боги покинули нас, а приспешники вашего нового Бога только множат зло. Теперь Бог борется с этим злом чужими руками. Вашими руками, девочка, – Рослава прищурила неестественно яркие глаза. – Ты умрешь, сражаясь за него. Твои друзья умрут, сражаясь за него.
– Что было потом? – требовательно спросила Варна, игнорируя мурашки, бегущие по спине.
– Сначала мы были просто язычниками, а потом стали еретиками. – Рослава горько усмехнулась. – Язычников терпели, а вот с еретиками разговор короткий – обезглавить или на костер.
– Твоих родных убили, – закончила за нее Варна.
– Можно сказать и так.
– Говори как есть.
– В моем доме нашли обережных идолов и назвали нас вероотступниками. Батюшку и матушку сожгли в бане. Объявили, что последователи старой веры людьми больше не считаются, а значит, каждый может делать с ними что угодно. Мою сестру увели в дом зажиточного дружинника, а я сбежала.
– Ты больше не видела ее?
– Никогда, – кивнула Рослава. – Ей было девять лет, и я знаю, какая участь ее постигла. В ту ночь, когда я встретила тебя в лесу, ты напомнила мне Дарину. И я решила забрать тебя с собой.
– В моей деревне ничего такого не происходило, – заупрямилась Варна. – Ты врешь мне, чтобы сбить с пути истинного.
– Не веришь в то, чего не видела?
– Не верю.
– Значит, ты видела Бога?
Ответить Варне было нечего.
– Я просто хочу помочь тебе. Ты ведь хочешь защитить своих друзей? Можешь не верить в мою историю, но поверь в то, что мир гораздо больше, чем тебе кажется. Они придут и сюда, в эти забытые места, это дело времени. Там, где я родилась, все началось с церквей и улыбчивых священников. Сейчас я вижу, что история повторяется.
– Никто из людей, которых я встретила в церкви, не собирается заставлять других страдать. Они говорят, что все люди – братья и мы должны ценить друг друга.
– Братья по вере, – с нажимом произнесла Рослава. – Можешь уйти и не возвращаться, а можешь остаться – и я научу тебя всему, что знаю.
– Просто так? – Варна с трудом сдержала смех. – Не верю!
– Пусть я ведьма, но остаюсь человеком. Что плохого в том, чтобы стать сильнее? Разве не для этого ты учишься обращаться с мечом?
– А тебе-то что от этого?
– Хочу спасти хотя бы одну маленькую девочку, – тихо ответила Рослава. – Ты превзойдешь своего наставника и воина в белом плаще, сумеешь защитить кого угодно, если понадобится.
«Гордыня – это грех» – так говорил Тихомир. Он пытался научить подопечных смирению, но Варна так и не поняла, что плохого в том, чтобы стремиться стать сильнее. Поэтому, помолчав, она сказала:
– Ладно. Но если я пойму, что ты водишь меня за нос…
Рослава шла впереди, изредка оглядываясь, чтобы убедиться, что Варна не отстает. Огненный шар уменьшился, но света давал достаточно, чтобы не разбить голову, запнувшись о корни.
– Куда мы идем? – нетерпеливо спросила Варна.
– Ш-ш-ш! – Рослава приложила палец к губам и раздвинула густую поросль кустов.
Варна встала рядом с ней и охнула – вокруг большого озера суетились люди, разжигали костры, готовились к празднику. Родители всего один раз водили ее к воде в ночь на Ивана Купалу, разрешили сплести венок и опустить его на озерную гладь, но к костру не подпустили.
– Место силы, – прошептала Рослава. – Когда столько людей собирается вместе в такую ночь, сила земли увеличивается в тысячу раз.
– И что мы будем делать? – Варна услышала, как кто-то запел.
– Танцевать, конечно. – Рослава вышла из кустов и поманила ее за собой. – Не бойся.
– Разве этот ритуал не отпугивает нечисть?
– Я не нечисть. – Ведьма хитро улыбнулась.
Они подошли к кострам, люди приветствовали их, кивали, звали к себе. Женщины затянули песню. Варна когда-то слышала ее, но не могла вспомнить слов. Среди незнакомцев она чувствовала себя неуютно, поэтому старалась не отходить от Рославы.
– Моя одежда не подходит, – прошипела Варна, разглядывая сарафаны, в которые нарядились девушки.
– Забудь об этом, – посоветовала Рослава. – Никому нет дела. Пой, Варна! Эта ночь принадлежит нам.
Из горла ведьмы вырвался громкий крик. Люди оживились, сидевшие повскакивали с мест, кто-то достал гусли, девушки и женщины с бубнами, обвязанными лентами, окружили их.
Музыка оглушала. Варна сама не поняла, как оказалась затянутой в хоровод, босая, с распущенными волосами, неподпоясанная. Она видела только ярко горящие глаза Рославы и не могла понять, как остальные не замечают этого свечения.
Ведьма первой прыгнула через костер, подняв сноп искр, которые взметнулись до самого неба. Было в этом что-то дикое, безумное, и Варна не смогла противиться зову крови, что закипала в ее венах, – разбежалась и сиганула следом. Жар опалил спину и ноги. Как только она коснулась земли с другой стороны костра, сквозь ее тело прошла волна силы, чего-то пугающего и чужеродного.
Варна обернулась и увидела, что глаза всех вокруг сияют тем же зеленым огнем, что и Рославы. Они пели, кружились, плясали, прыгали через огонь и в воду, белые косоворотки слились с сарафанами, красные узоры – с синими, и только Рославу Варна видела отчетливо, только ее черные волосы и кружащееся вместе с ней платье.
