Что теперь будет со Святом? Где он сейчас?

Думать об этом особенно горько. Они буквально родились для того, чтобы сражаться вместе. Их сражения напоминали безумный танец, они были молоды, сильны и достаточно самоуверенны, чтобы рассчитывать на белые плащи. Вместе они могли бы стать настоящей легендой среди Светозарных, но этому не суждено было сбыться.

В бреду ей начало мерещиться, что из дальней комнаты кто-то пытается выйти. Настойчивый стук, шарканье ног, неразборчивое мычание – Варна похолодела. Там лежал ее брат, Красимир, тоже погибший от колдовства – того, которое они с Рославой творили, сидя за этим самым столом. Уже тогда Варна отрезала себе путь к искуплению, запятнала дух и разум, уверилась в безнаказанности своих деяний. Все остальное – расплата, но платить должна она, а не Дарий!

После долгих часов слез уставшая от напряжения и страха Варна уснула. Сны ее были кошмарными, липкими и тягучими. В них Дарий просыпался под ней и кричал, а его дух, терзаемый болью, стонал над ними, исходя кровавой пеной.

Пробуждение стало продолжением кошмара – ночь не заканчивалась, свечи, оставленные ведьмами, догорали. Совсем скоро она останется в кромешной темноте, наедине с мертвецами.

Его лицо никогда не было так близко, их любви не суждено было обрести физическое выражение, и Варна смирилась с этим, но слишком поздно. Черные ростки себялюбия заставляли ее ненавидеть его, презирать за выбор. Она хотела обладать им, как вещью, а он посмел не согласиться с этим и отдал себя Господу. Тогда это выглядело страшным предательством, ведь все должно быть так, как пожелает она, Варна, – эту мысль ей внушала Рослава и добилась успеха. Связь со Святом подарила временное удовлетворение; ужас, смешанный с горечью, отразившийся в глазах Дария, лишь распалил желание сделать ему еще больнее. Отвратительные мысли. Разве настоящая любовь способна на такое? Они со Святом, словно животные, наслаждались своей звериной натурой. Что напарник видел в ней? Такую же про́клятую душу, как он сам?

И без того отвратительное положение осложнялось тем, что ночь не сменялась днем. Варна не знала, сколько прошло времени – три часа, пять или целый день. Время исчезло, все походило на пытку, и эта пытка казалась бесконечной.

Как Бог может допускать все это? Неужели Его всевидящие глаза не замечают происходящего или Он просто не смотрит на людей, отвернув свой светлый лик от греховного детища? Человечество исходит пороком, и истинно верующих не становится больше.

– Здесь некого спасать, Господи, – прошептала она потрескавшимися губами.

В бреду ей начало казаться, что Дарий дышит. Она шептала ему успокаивающие слова, обещала, что все будет хорошо, умоляла открыть глаза.

Он поклялся любить всех людей одинаково, но в конце концов все равно выбрал ее.

Есть не хотелось, Варну постоянно тошнило, а вот о воде она начала думать довольно скоро. В горле пересохло, губы потрескались и кровоточили. Проваливаясь в бредовые сновидения, Варна возвращалась к реальности и не могла понять, удалось ли ей проснуться.

Она не услышала, как вернулись ведьмы, очнулась, когда темные фигуры уже окружили их. Облегчение – вот что Варна испытала. Значит, ее не бросили, не обманули!

Почти обезумевшая от страха и одиночества, Варна рассмеялась.

– Умом тронулась? – спросила Пава.

– Начинайте ритуал, – потребовала Рослава.

Ее нежные руки гладили Варну по волосам, по спине, ведьма что-то шептала, и от ее голоса согревалось сердце. Хотелось расплакаться, рассказать, как страшно ей было, как отвратительна ей она сама и все то, что происходит, но слова не шли, они исчезли, слов больше не существовало.

– Последнее испытание, Варна, – прошептала Рослава. – Потерпи.

Ведьмы принялись поднимать ее – и Варна почувствовала, как натянулась невидимая связь между ней и Дарием. Через мгновение она оказалась в крепких руках Рославы и прижалась к ее груди, словно испуганный ребенок.

– Фатум! – рявкнула ведьма.

Варна никогда не испытывала такой боли – каждую частичку пронзила раскаленная игла. В агонии и ужасе она кричала до тех пор, пока не увидела, как тело Дария выгнулось дугой, принимая ее душу.

Он моргнул, резко сел и уставился прямо перед собой. Медленно повернув голову, Дарий взглядом нашел Варну, обнаженную, залитую слезами и по́том, и в его глазах не было ничего, кроме ненависти.

Как и обещала Рослава, Варна в ту же секунду пожалела о своем решении.

Сил хватило только на то, чтобы открыть дверь церкви и переступить порог. Варна упала на пол, сильно ударилась головой, сквозь звон услышала крики. Кто-то перевернул ее на спину, затем резкий крик возвестил о том, что они заметили Дария. Превозмогая себя, Варна открыла глаза и прошептала:

– На нас напали.

Такой была легенда: ведьмы напали на них в лесу и забрали, чтобы совершить свой богомерзкий ритуал. Рослава придумала все на ходу, по пути в церковь. Если Свят рассказал наставникам больше, чем им нужно знать, то никто не поверит этим сказкам и к закату они оба будут мертвы. Однако никто не торопился тащить ее на костер, значит, шанс еще остался.

– Господи! Господи! – причитала Нина.

Громко переговариваясь, Варну потащили к лестнице. В груди заныло, она подняла голову и позвала:

– Дарий!

Он одарил ее безразличным взглядом и послушно пошел за ними, но Гореслав преградил ему путь, приставив меч к горлу.

– Нет! – жалобно выкрикнула она. – Он должен идти со мной!

Чудо, но Светозарный убрал оружие и позволил Дарию пройти. Бледная Нина одарила его непонимающим взглядом, но наставник не обратил на нее внимания и спустился в катакомбы следом за всеми.

Свернувшись клубком под одеялом, Варна хотела лишь одного – поспать. Казалось, жизнь вот-вот покинет тело, сил не оставалось даже на то, чтобы моргать, но Гореслав подвинул табурет к кровати и начал допрос. Он спрашивал о ведьмах, о том, куда их отвели, а в ответ слышал неразборчивое бормотание. Узнав, что сотворили с Дарием, Светозарный резко встал и принялся ходить из угла в угол.

Три дня Варна спала беспробудным сном, а когда проснулась, увидела Дария, забившегося в угол. Он сидел на полу, опустив голову, грязные волосы растрепались, одежды на нем по-прежнему не было – только плащ, который дала ведьма. Он не выглядел живым, его существование противоречило всем законам природы. Из-за Варны он превратился в чудовище – бледное, худое, с резко очерченными скулами и острыми клыками, выступающими из-под верхней губы.

Варна приблизилась к нему, хотела заговорить, но Дарий дернулся, вжался в стену и снова обжег ее взглядом, в котором не было ничего, кроме отвращения.

– Поговори со мной, – попросила Варна. – Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь!

Но он молчал, даже глаза закрыл, чтобы не видеть ее.

Из комнаты их не выпускали, Нина приносила еду, но старалась не задерживаться. Никто из друзей не навестил их, даже Свят. Много дней они провели наедине друг с другом, и Дарий ни разу не сдвинулся с места. Он не ел, не спал, иногда забывал моргать. Варна наблюдала за ним, пытаясь различить черты того человека, который взял чужое оружие, чтобы защитить ее от ведьмы, и не находила их.

Через несколько недель вернулся Гореслав. Его тяжелые шаги Варна услышала задолго до того, как Светозарный спустился в катакомбы. Распахнув дверь, наставник с порога кинул ей черный плащ и сказал:

– Добро пожаловать в ряды Мрачного Взвода. Выходи.

– Я должна обезоружить тебя и отвезти в Ясностан, чтобы передать в руки суда.

Стоило ей договорить, как Свят принялся расстегивать пояс. Он бросил ножны на пол, меч глухо ударился о камень. Встал, выжидающе уставился, его грудь резко вздымалась и опадала. Волнуется? После такого признания это неудивительно.