Председательше в областном центре вынесли строгий выговор за халатность, лошадей не дали, но ей сказочно повезло.

Ей выдали во временное пользование не совсем исправные экспериментальные аэросани, которые никто не хотел брать к себе на баланс. Ездила она с трактористом, хромым Витькой, имевшим бронь от армии из-за своей хромоты.

Витька неплохо шарил в технике, поэтому сходу нашел неисправность в двигателе, заменил шланги и хомуты и запустил машину. Проверил гидравлику, лыжи. Испытал на ближайшем поле.

Вести ее по заснеженным просторам было одно удовольствие, поэтому они вместе с председательшей, обрадовавшись своему временному новоприобретению, отправились в обратный путь.

Она еще получила в придачу две бочки топлива, так как аэросани работали на бензине.

На следующее же утро четверо отправились в погоню за стаей. Они довольно быстро нашли следы, идя по полям. Сани действительно почти летали.

Двигатель мощно взревел и напористо вытолкнул машину. Аэросани понеслись вперед, и вскоре они въехали в село подняв за собой тучи снега.

Народ повалил на улицу осматривать диво дивное.

На следующее же утро четверо во главе с председательшей отправились в погоню за стаей. Идя по полям, они довольно быстро нашли следы.

Но теперь оказалось, что стая состоит не из шести семи особей, как казалось Евдокии в начале. На снегу были отчетливо видны следы то ли десяти, то ли одиннадцати особей.

Загадка разрешилась довольно быстро. Люди на аэросанях достаточно быстро нагнали волков. Они увидели трагический финал великой волчьей битвы.

Оказалось, что стая Ивана да Марьи бросилась в погоню за чужаками, готовая сразиться и прогнать тех или погибнуть в битве за свои владения.

Из всех одиннадцати волков в живых остались трое: истекающий кровью Иван, умирающая рядом с ним Марья и подраненный, но непобежденный чужак. Он тут же бросился прочь огромными скачками, галопом, когда услышал звук приближающихся аэросаней. Остальные же волки пали в ожесточенной схватке между стаями.

Выходило так, что местная стая была, как бы заодно с людьми. Они пришли выгнать непрошеных захватчиков, перерезавших стадо в селе и нарушивших баланс — равновесие между человеком и волком в этой местности. До появления чужаков все было спокойно. Волки не трогали людей и скот, люди не трогали волков.

Но это не остановило людей преследующих зверей. Иван да Марья были добиты выстрелами из ружей.

После аэросани понеслись в погоню за чужаком. Они летели по белому снегу подминая под себя длинную вереницу звериных следов.

Вначале след вожака чужих шел ровно, словно по натянутому канату. А потом волк совершил крутой поворот, будто решил запутать преследователей или, вполне вероятно, что хищник засомневался и потерял веру в себя, в свои силы, потому захотел скрыться.

Его пока не было видно, но аэросани неумолимо настигали его и сокращали расстояние.

Он то летел галопом, то сбавлял скорость, то останавливался. Наверно, прислушивался к дальнему шуму мотора, словно пытаясь убедится, что пожаловали именно по его душу.

Затем рисунок следа сделался другим. Нервным и прерывистым. Здесь волк почуял, что идут точно за ним и ускорил свой бег. Он очень устал. Волк шел теперь стремительной рысью, то и дело переходя на гигантские скачки.

Аэросани быстро нагоняли беглеца и с каждой минутой приближались к волчьему вожаку. Большой пропеллер аэросаней, расположенный за кабиной рассекал морозный воздух, толкая машину вперед. Наконец водитель и пассажиры увидели его. Они почти догнали беглеца.

Преследователей шокировали огромные размеры волка. Можно сказать, что это был гигантский зверь. Почти из сказки. Длина его тела без хвоста составляла метра полтора.

Это был матерый волчара черно-серого окраса с внушительной широколобой головой и белоснежным загривком загривком, кольцом овивающим его мощную шею.

Направив большие уши назад, он, так же как аэросани, почти летел над снежным настом. Его движения завораживали. Он был чертовски красив. Мощными толчками сильных ног зверь делал гигантские скачки, то группируясь в сгусток силы, то вытягиваясь в стрелу.

К удаче для преследователей, с этой стороны от села поблизости не было ни рослого кустарника, ни оврагов, ни деревьев, ни леса, где мог бы укрыться хищник.

Бескрайняя равнина, лишенная тени деревьев, простиралась до самого горизонта. Морозный воздух, пронизанный ледяным ветром, щипал щеки, а солнце, отражаясь от снега, слепило глаза. Вдали, на востоке, словно мираж, виднелось другое село, его деревянные избы казались крошечными точками на фоне бескрайнего белого поля.

Над равниной, ревя мотором, мчались аэросани, оставляя за собой шлейф снежной пыли.

Сани догоняли волка-чужака. Они теперь находились так близко к волку, что люди видели мелькающие подушки его лап.

Люди в аэросанях достали ружья и открыли дверь. Волк почувствовав новую угрозу начал идти зигзагом, или точнее синусоидой, не давая нормально в себя прицелиться.

Водитель то и дело выруливал на удачную позицию, но стрелок лихорадочно, поспешно прицеливался, стрелял и мазал. Он снова стрелял и снова промахивался.

Когда аэросани проносились позади хищника, зверь бросался в сторону или поворачивал назад.

Через некоторое время стало понятно, что волка не было достаточно сил, чтобы уйти от погони. У людей же отсутствовал навык охоты на крупного зверя с движущихся аэросаней. Они никогда раньше не выезжали на аэросанях в поля на охоту.

Даже в своем изнеможении, волк сохранял агрессивный настрой, периодически бросаясь в сторону аэросаней, словно пытаясь отбить у преследователей желание продолжать погоню.

Он беззвучно смыкал челюсть при таких наскоках. Казалось, что это лучшие моменты для стрельбы. Рев двигателя заглушал звук прогремевших еще несколько раз выстрелов — и опять неудачно.

Дробь, предназначенная для охоты на более мелкую дичь рвала шкуру хищника, но не могла свалить его с ног. Кровь, окрасившая его спину и шею, рубиновыми каплями собиралась в кровавые пятна на туловище, но он продолжал скакать и метаться в прежнем темпе.

Будто бы дробь его даже не коснулась.

Он продолжал неутомимо скакать, совершая большие скачки, будто одержимый безымянным инстинктом. Преследователи, застигнутые врасплох агрессией зверя, не могли понять, что движет несущимся вперед волком. На страх это не было похоже.

Люди не заметили, как оказались на краю деревни. Опасаясь задеть кого-нибудь из мирных жителей, все чаще опускали ружья.

Может быть, волк инстинктивно тянулся к защите, к людскому сообществу, где его шансы на спасение казались ему выше. Но, возможно, зверь просто был охвачен паникой, отчаянием, вызванным страхом перед преследующим его чудовищем — аэросанями.

Грохот мотора, вибрация земли, рев глушителя — все это внушало ужас не только волку, но и местным жителям. С испугом они выбегали из своих домов, собаки, обычно храбрые защитники своих хозяев, прятались в подворотнях, жались к стенам, сверкая белками глаз.

Вскоре матерый хищник и аэросани почти одновременно влетели на деревенскую улицу и понеслись по ней.

Неистовый волк, как бешеная тень, мчался по заснеженным улицам, отчаянно пытаясь найти спасение. Аэросани неотступно гнались за ним, словно судьба, с которой зверь не мог справиться.

Его просто гнали. Палить в зверя на улице, среди людей, было опасно. Преследователи стремились снова выгнать волка в поле и там уже добить зверя.

Но волк упорно отказывался уступать и уходить из села. Он не хотел отдаляться от людских домов, от жилья, где его вероятность погибнуть казалась меньше. При этом его не пугал ни лай собак, ни крики жителей, ни рев аэросаней.

Он мчался из одного конца селения к другому, а когда до последней избы оставались считанные метры, резко поворачивал назад и буквально из-под винта аэросаней бросался обратно в сторону темных зданий.

Пока сани разворачивались, зверь переходил на легкую трусцу и отдыхал. Он переводил дух и снова мчался впереди преследователей.