Теперь я делал все обдуманно и не торопясь. Я совсем не замутил воду и не поднял осадка со дна. Мои рыбёхи вяло изгибались и не очень активно трепыхали спинными плавниками лежа на дне, до тех пор, пока я не схватил их.

Тогда обе начали биться и вырываться из рук, но я держал их так крепко будто сама судьба была у меня в руках.

Теперь, кроме деликатесного шашлыка у меня будет еще и уха. Судьба щедро оплачивала мне мое упорство и терпение.

В жизни очень часто так бывает. Но я не спешил радоваться.

Так же как и самая темная ночь заканчивается восходом, за восходами неизменно приходят закаты.

Посмотрев внимательно на сгущающиеся серые облака на небе, я представил, как из них проявляется, становиться объемным надвигаясь на меня, лицо Зимы.

Местного духа, который тут на Севере пребывал в мужском обличьи. Северный холод всегда ошеломлял пришлых людей не красотой или пышностью природы, а суровостью и своей силой.

Местные всегда всегда считали духов истинными владельцами этой Земли.

Небольшие племена и народы всегда боролись за существование поднося дань невидимым силам, хозяйствующим на этих огромных священных пространствах.

Люди платили духам небольшую дань, которую те собирали за безопасный проход по своим землям.

Это могла быть монета, игрушка, патрон и или каппли оленьего молока. Поэтому местные никогда не подбирали подобные находки.

Я всегда относился к людям этому этому ритуалу с уважением, скорее потому что не желал их обижать своим неверием. По местным понятиям отрицать силу духов природы нетактично.

Но при этом никогда не оставлял дани сам.

Опустив взгляд с неба на землю и неся рыбу в руках, я вернулся к месту где оставил свои вещи.

Я быстро собрал сухой мох, смолянистые ветки стланика и разжег костер.

Минут через десять воздух вокруг меня будто сгустился и побелел. Это пошел густой снег.

Сначала большие густые и влажные хлопья падали с неба, устилая все вокруг белым ковром. Потом снежинки повалили плотнее и гуще, пока наконец мох и стланик в костре не отсырели.

Огонь в костре неожиданно погас. Я иронично подумал, что сейчас настало самое время изменить свое отношение к дани, которую местные выплачивают духам природы.

Уважаемые читатели. У меня короткий августовский отпуск, меньше недели.

Следующая прода выйдет в среду 7го августа.

Спасибо за понимание.

Минут через десять воздух вокруг меня будто сгустился и побелел. Это пошел густой снег.

Сначала большие густые и влажные хлопья падали с неба, устилая все вокруг белым ковром. Потом снежинки повалили плотнее и гуще, пока наконец мох и стланик в костре не отсырели.

Огонь в костре неожиданно погас. Я иронично подумал, что сейчас настало самое время изменить свое отношение к дани, которую местные выплачивают духам природы.

Конечно все это суеверия. По типу того, что человек верит, что черные коты пересекающие путь путника могут навлечь беду, или, например, если, что-то забыл и вернулся, то нужно обязательно посмотреться в зеркало.

Снегопад был вызван тем, что резкое потепление принесло циклон.

Я попробовал разжечь костер на открытом пространстве заново, но он так же быстро потух.

— Эх, шут бы тебя побрал. Снегопад. Так и быть, возьми мою дань, больше нет, если честно. Я достал из кармана монету. Это был железный рубль с изображением Ленина, с датами 1870–1970, а на обратной стороне был отчеканен герб СССР, указано достоинство в один рубль, и надпись «100 лет со Дня Рождения Ленина».

Монету невесть как затесавшуюся в нагрудный карман, я положил на близлежащий валун.

Мне нужно было много стланика, поэтому пока он весь не исчез под снегом, я отправился на его заготовку. Такой снегопад мог запросто превратиться в буран и идти несколько суток. За снегопадом может грянуть мороз. А может и не грянуть.

Наши опытные геологи всегда наставляли молодых перед первыми походами, и в один голос утверждали, что попавшего в пургу человека может спасти только вовремя построенное убежище и ничего, кроме убежища.

Я знал, что снежные убежища: биваки, иглу, пещеры, домики, берлоги, возведенные за полтора–два часа, могут надежно защитит от низких температур и ветра, а при наличии горючего обеспечат почти домашний уют.

Владилен Викторович Куницын, рассказывал, что как-то они не имели возможности разбить палатку в буран. Палатка может защитить человека лишь от ветра и осадков, но никак не от мороза.

Позволить себе переждать непогоду или катаклизм в палатке может только человек, располагающий неограниченным количеством топлива.

Поэтому они укрывались два дня в самодельном биваке из снега при температуре минус сорок «за бортом», а внутри построенного укрытия было примерно около нуля.

Все за счет выделяемого тепла телами людей. А потом за счет тепла свечей подняли температуру до плюс пяти — настоящий «Ташкент» для северных широт зимой.

— Тут главное не бояться замерзнуть, — учил меня Владилен Викторович, — вообще для любого выживания в сложной ситуации главное — это психологический настрой.

Чувство страха многократно повышает риск гибели геолога-золоторазведчика при низких температурах.

И напротив, психологическая установка «Я не боюсь холода. Я имею реальные возможности приспособиться» помогает мыслить трезво, без паники и позволяет разумно планировать, распределять силы и время.

Первым желанием было идти дальше к зимовью, ведь в пути тело всегда горячо. Но я помнил о морозе и решил все же разбить лагерь.

Лучше перебдеть, чем недобдеть.

Одной физической силой мороз одолеть невозможно. В подобных случаях разумнее перестраховаться — чуть раньше остановиться, разбить лагерь, построить убежище, а потом разжигать костер.

В моем случае я прекрасно понимал, что с моей ногой я не сумею далеко уйти. Будет ли там впереди топливо неизвестно.

У меня уже был подобный опыт строительства укрытия из снега раньше. Правда, тогда я был не один. В этом несомненно есть один огромный плюс — у геолога нарабатываются навыки снежного строительства. Уже следующие биваки или снежные пещеры человек возводит в более короткие сроки с меньшим расходом сил.

Благодаря выброшенным Латкиным вещам, у меня был двукратный запас одежды «на холод». Но тем не менее я собирался построить теплый бивак. Сн

Снег шел настолько плотной завесой что в трех метрах ничего не было видно. Надо было поторапливаться.

Набрав топлива я выбрал более менее ровную площадку для бивака, ровную для того, чтобы ее не позже засыпало ни с одной из сторон. Еще чтобы не наткнуться на какие-нибудь валуны, которые уже начали исчезать под снежным покровом.

Мне несказанно повезло — ведь старожилы рассказывали, что уже в сентябре мог пойти снег с ураганным ветром и морозы под минус двадцать.

Да и место оказалось очень подходящим для стоянки. У меня есть еда, вода, спички дрова.

Снега вокруг уже было очень много. Вокруг все стало темно серым. От того, что сквозь снегопад проникало мало света, казалось, что наступили сумерки.

Ползая на коленях, я очертил большую окружность метра четыре в диаметре, в центре которой будет располагаться мое укрытие.

При этом я воткнул четыре самые крупные ветки крестом поделив окружность на четыре равные части. Так как теперь из-за снега я не видел дальше, чем пара метров.

Потом при помощи кастрюли я начал накидывать снежный сугроб, немного продолговатый, основание, которого получило овальную форму.

Оно было метра полтора в ширину, может чуть больше и метра три в длину. Я не стал его делать слишком большим, потому что отапливать большое внутреннее пространство сложнее.

Я сгребая имеющийся снег кастрюлей, которую держал руками в варежках, я стоял на коленях.

Я радовался тому, что в этом положении я почти не чувствовал дискомфорта. Это была некоторая степень свободы, которую я выкроил у боли и проблем свалившихся на меня.