— Да нет. — от пива у него потом голова болела: — слушай, Чон Джа, а какой ты в школе была?

— Какой была? — она задумалась, подняв голову к потолку: — ну какой… веселой была. Школьная жизнь вообще какой-то праздник. Все время с подружками и друзьями, караоке, вечеринки, ну и свидания с красавчиками из старших классов!

— Ничего удивительного, что ты в клубе работала. — ворчит Бон Хва: — если школа для тебя — это вечеринки и караоке со свиданиями.

— Эй! Чего сказал? — Чон Джа вскочила с дивана, проливая пиво и кинулась к нему: — это ты меня сейчас проституткой назвал? Кто тут кисэн, а? — и она стала больно вкручивать ему костяшки кулаков в виски.

— Отстань! — отбивался от нее он, отбивался, впрочем, не сильно: — но ты же и правда никуда не поступила!

— Я поступила! Просто потом… — она помрачнела: — потом с этим уродом из хост-клуба познакомилась и деньги стали нужны.

— Если для тебя школа была прекрасным местом с вечеринками и свиданиями… значит тебя в школе не травили? — спрашивает Бон Хва.

— Да никого у нас в школе не травили! — отмахивается Чон Джа: — у нас очень дружный класс был! Каждый год почти все собираемся! Все, кроме этой унылой Ха Ын, она такая смешная! Мы с ней так веселились! Помню, как она однажды по школе пробежала, закутанная в туалетную бумагу, вот умора! Есть о чем вспомнить, эх, школа…

— Я вот о чем подумал. — признается Бон Хва: — если тебя не травили, и ты этого не помнишь… значит это травила ты?

— Чего⁈

— Наверное этой Ха Ын не так уж и приятно вспоминать, как она по школе в туалетной бумаге бегала, вот поэтому она и не приезжает на ваши встречи. — вывел Бон Хва и испытал гордость. Старший точно бы его сейчас похвалил, сказал бы «Ай да Бон Хва, все верно понял!».

— Да что ты гонишь?

— Так, а почему она в туалетной бумаге по школе бегала?

— Да я пошутила просто!

— Думаю тебе следует позвонить ей и извиниться.

— Чего⁈

Глава 18

— Принеси-ка еще льда! — командует Ли Хуа и Бон Хва — торопится, не тратя время на то, чтобы поклонится и сказать: «Да, Луиза-нуна, как скажете, Луиза-нуна». А все потому, что Ли Хуа сторонница высокой эффективности и не обращает внимания на мелочи, вроде манер. Особенно когда это касается тех, кто ниже ее по цепи командования. Вот и сейчас — в маленьком холодильнике под стойкой заканчивается лед и у нее нет времени заниматься ерундой и говорить что-то вроде «Намгун-хубэ, пожалуйста сходи на кухню и принеси два больших пакета со льдом». Равно как и выслушивать в ответ уважительное «Конечно, Луиза-нуна» и разглядывать его поклон.

Потому она бросает короткое «принеси-ка еще льда!» и даже не смотрит на него — понял он, чего от него требуется или нет. Сейчас у Ли Хуа как будто сразу восемь рук, она словно многоликая и многорукая богиня барной стойки — подает напитки, смешивает коктейли, успевает кому-то улыбнуться и пошутить, с кем-то пококетничать, а кого-то осадить и легким кивком головы — вызвать охрану, дабы перебравшего клиента аккуратно переместили в кабинку, а то и вовсе отправили домой. Так что лишней пары рук или еще одного лика, дабы явить теофанию самому своему стажеру — у нее нет.

Он спешит, проходя через двери кухни, которые открываются в любую сторону, так, чтобы пропускать человека с подносом. Кивает двум поварам, которые, как и всегда не обращают на него никакого внимания, занимаясь своим делом. Раньше они всегда вздергивали голову, когда он проходил через кухню, а все потому, что новое лицо. Однако с того момента, как он стал носить красную жилетку — они привыкли. Красная жилетка, значит — свой. Персонал, который работает за стойкой. И, хотя сегодня он умудрился запачкать жилетку кетчупом (придется замачивать!) — к нему уже привыкли.

Проходит дальше, в кладовку и открывает ларь-морозильник. Берет два больших пакета со льдом. Лед в клубе уходит в никуда в промышленных масштабах, лед добавляется во все напитки и даже просто стакан с водой не подается без льда. Ведерки со льдом — обязательный атрибут в случае, если за столиком заказывают шампанское. И да, лед здесь бесплатный, его стоимость не имеет никакого значения, особенно если учитывать цену коктейлей в клубе.

Он закрывает ларь и торопится обратно, держа в руках два больших пакета со льдом. Начало смены, впереди еще вся ночь, а завтра ему нужно в школу с утра… хорошо было бы, если бы Старший перехватил управление ближе к полуночи, он бы выспался. Сон нужен больше для разума, нежели чем для тела, так он говорил, ведь сердце бьется всю жизнь, дышит человек тоже все жизнь, без перерывов на сон и обед. Будь его, Бон Хва воля — так он и вовсе отдал бы управление Старшему, как только за порог клуба ступил, его идея, пусть сам и работает. Но… Старший объяснил, что ему — нелегко телом управлять, каждый раз очень много сил уходит, особенно на рутинные задачи. Так что Бон Хва старался его не отвлекать по пустякам, хотя подозревал что тот — недоговаривает. В любом случае, пока он может работать самостоятельно — он будет работать самостоятельно, не обращаясь за помощью. А то… вдруг помощь Старшего — имеет своей временной лимит? Ну то есть «столько-то часов помощи» и все? И не будет старшего товарища в голове, а у него в жизни такой бардак… нет, уж чего-чего, а таскать лед из морозильников и бегать туда-сюда по поручениям, а также изображать из себя офисное растение в кабинете мадам Вонг — это он может и без всякой помощи.

— Вот! — повышает он голос, появляясь позади Ли Хуа, повышает голос, потому что как и всегда в клубе звучит музыка. Не такая громкая как в ночных клубах для молодежи, но все-таки.

Ли Хуа — молча сдвигается чуть вправо, освобождая проход к холодильному ларю под стойкой и он — открывает крышку и ссыпает кубики льда в специальное отделение. Убирает пустые пакеты в мусорный контейнер, стоящий тут же под ногами.

— Посмотри, что там за четвертым столом! — кидает ему Ли Хуа: — если что охрану позовешь!

— Хорошо. — он не кланяется, потому что знает, что Ли Хуа — не обернется. Она трясет шейкером, жонглирует им, перехватывает, артистичным жестом снимает крышку и разливает готовый коктейль в бокал, щелкает зажигалкой и над бокалом вверх вздымается голубоватый язычок пламени. Бон Хва поневоле останавливается, любуясь ее отточенными, выверенными движениями, глядит как она — отправляет бокал с пламенем скользить по стойке прямо в ладонь клиента… как она — тут же, без малейшего намека на переход или остановку — выхватывает нож и бросает на деревянную дощечку кусок льда размером с кулак и быстрыми движениями — обтесывает его лезвием, ледяная стружка так и летит в новый бокал!

Он только головой качает… и тут же спохватывается — она же послала его за четвертый! Четвертый столик — самый проблемный. В клубе нет слепых зон, все пространство, что в зале или кабинках, что во внутренних помещениях для персонала — просматривается с камер и ведется постоянная запись. Однако, четвертый столик расположен так, что у тех, кто сидит за ним — создается иллюзия, что их никто не видит. В результате за этим столиком постоянно что-то да случается. Драки или попытки заняться сексом на столике или под ним — уже обыденность. Однако мадам Вонг не просто так здесь все для удобства сделала, тут уже все есть. Хотите подраться — ну так есть ринг для подпольных боев. Хотите сексом заняться — ну так поднимайтесь в апартаменты тут же, на этаж выше. Только деньги заплатите. А драться и трахаться бесплатно в ее клубе никто не смеет, потому что мадам Вонг — высокоморальная и за семейные ценности… а вовсе не потому, что жадная. Да.

Так что, направляясь в сторону четвертого столика, пробираясь сквозь танцующих и просто стоящих с бутылкой или бокалом в руке — он мысленно вздохнул. Скорее всего за четвертым опять или драка или полуголая девица, в декольте у которой шарят руками. В первом случае — попросить перенести разногласия на ринг, во втором — попросить перенести выражение симпатии в апартаменты. Если не будут внимать голосу разума — в обоих случаях вызвать охрану. Лицо дядюшки Вана с его шрамом поперек — быстро снимало все возражения.