– Хм, – на загорелом лице мелькает сдержанная улыбка.

Хозяин лагеря выходит из-за стола. Поправив темно-красную мантию, он опирается о столешницу. Руки скрещиваются на груди и полы распахиваются. Свет свечи бликует на серебряной броши, закреплённой на белоснежной рубахе. Украшение повторяет герб, висящий на улице.

– Что ж, хоть какое-то понимание манер у тебя заложено, в отличии от большей части здешней черни, – задумчиво протягивает южанин, а после театрально разводит руками. – Я – Оллрик Грейдл, один из членов ордена Светлого Знания. Теперь, ты. Откуда и как оказался здесь? И, прежде чем ты что-то ответишь, советую быть откровенным.

“Только этих здесь не хватало!” – Марлоу кивает, сохраняя чуть испуганное выражение лица.

В памяти роятся обрывки знаний о членах этого ордена:

“Наверняка у него при себе зелье для ловли Мыслящих и таких, как я. А может ещё что? Кто их знает! Придется действовать наугад”.

Юноша хмурится и опускает взгляд на дорогой ковёр. Он вновь повторяет свою легенду. В отличии от стражников, Оллрик постоянно перебивает его, спрашивает о всевозможных мелочах, тщательно выискивает несоответствия в истории. Лицо главы лагеря изображает сочувствие… но светлые глаза цепко изучают поведение непрошенного гостя. Порой, они немного вспыхивают в темноте то ли от пламени свечей, то ли сами по себе.

“Маска не лучше тех, что я корчил в лесу этим утром”, – скрывает улыбку допрашиваемый.

В том, что это не просто разговор, нет сомнений.

Обсуждение его двухминутной истории всё тянется. Но, в конце концов, вопросы заканчиваются, и парень разрешает себе выдохнуть.

– Занятно, – задумчиво смотрит вдаль мужчина, касаясь кончиком пальца нижней губы, – я правильно понимаю: ты вышел сюда случайно и не знал об этом лагере?

–…Нет, – качает головой юноша. – Откуда?!

Мужчина на мгновение замирает. Резкий хлопок в ладоши и холодная улыбка появляется на лице иноземца.

– Что ж, события и впрямь невесёлые. Меня тронула твоя история, – глаза Оллрика холодно смотрят сверху-вниз. – Ты честно рассказал мне её, хотя я могу представить, как это нелегко.

Юноша коротко кивает, на что член ордена отмахивается.

– Выпрямись, да, итак… – он обходит стол и обмакивает перо в дорогую чернильницу. – Я разрешаю тебе получить здесь укрытие, но только до тех пор, пока ты будешь полезен.

Марлоу следит за тем, как перо порхает над листом:

– Вы дадите мне работу?

– Да, Джай, – на секунду Оллрик замирает. – Подробности узнаешь потом, когда вернёшься.

Хозяин шатра звенит в колокольчик, и Вако заходит внутрь.

– Отведи его к ответственному за снабжение. Пусть ознакомится с распоряжением. В конце его снова сюда, – приказывает мужчина и протягивает скреплённый печатью документ солдату. – Можете идти.

– Слушаюсь, Господин Грейдл, – вытягивается по струнке толстяк.

Юноша кивает на прощанье. Когда он покидает шатёр, до ушей доносится скрип пера.

“Нигде, вроде, не прокололся, – вспоминает парень разговор с главой лагеря. – Он проверял меня, это точно. Ну, ничего. Хоть мой свет не такой яркий, как у обычных людей, это всегда можно списать на хлипкое здоровье. Главное – не использовать Дар”.

В компании солдата он проходит через лагерь. Парень посматривает по сторонам.

“И всё равно не понятно, что могло заставить людей здесь поселиться? До Болота рукой подать. Ладно, члены этого ордена, алхимики. Но остальные? Их же от одного упоминания восставших колотит!”

Через некоторое время Вако выводит его к окраине лагеря. У кромки леса тлеют развалины складского помещения, на которое ночью так неудачно упал факел. Около черных досок стоит невысокий мужчина и что-то заполняет в деревянных табличках. Рядом копошатся в мусоре ещё два человека.

Когда юноша со стражником подходят ближе, мужчина бросает на них недовольный взгляд.

– От Грейдла, – тычет Вако пальцем в юношу.

– Ну, что теперь? – мужчина кладёт восковые таблички на телегу и выхватывает у стражника послание.

Он пробегается по строчкам, и с подозрением глядит на парня.

– Прекрасно. Ещё один новый рот, а где я, скажите, теперича вещи достану на всех, – ответственный за снабжение сплёвывает на обгоревшую ткань.

После, он подзывает одного из подчинённых и отправляет к соседней постройке.

– Одежду выдам, а с остальным беда. Устрой его у слуг пока. А то с этим бардаком хорошо если к вечеру вещей дождётесь, – бросает он стражнику.

– Эй, – Вако выставляет вперёд руку. – Неужели нет у тебя ни одного свободного лба для такой работы? Меня пост ждёт.

– Пост? Тебя-то? – ответственный за снабжение выгибает бровь. – Хотя, и впрямь, одежка еле налазит, – Вако шумно выдыхает, невольно поджимая живот. – Это не обсуждается.

Когда парню приносят его свёрток, солдат снова уводит его в другое место. На этот раз почти к самому выходу из лагеря. Ещё ночью парень заприметил из лесу эту длинную палатку. Именно около неё и останавливается сейчас Вако.

Мужчина по-хозяйски откидывает ткань копьём.

– Подь сюда! – подзывает он юношу.

Парень ловко подныривает под древком. Здесь светло и бедно, в сравнении с жильём главы лагеря. По всему периметру стоят ряды ящиков в перемешку с соломенными матрасами. Большинство с деревянной основой, но есть и те, что расстелены прямо на земле. Мебель так жмётся друг к другу, что ширины прохода едва хватает, чтобы двигаться.

– Эвелин, голубушка! – восклицает стражник.

Он раскидывает руки, отчего оружие цепляется за один из матрасов.

– О, Великий Светоч, – восклицает женщина из другого конца палатки. – Аккуратнее!

Особа торопится к ним, но спина Вако не даёт возможности её разглядеть.

– Что ж вы так их понатыкали… – бурчит солдат.

Он смещается в боковой проход и становится вполоборота.

– Привёл тебе подспорье, знаю же, как тут нынче тяжело с рабочей силой, – пухлое лицо расплывается в улыбке.

– Как великодушно, с твоей стороны. И что же, ты сам распорядился? – спрашивает незнакомка, невысокая и крепкая.

Её возраст серебром блестит в густых волосах и украшает лучиками морщинок уголки глаз. Открытая поза и мягкий голос сразу предлагают ей довериться. Один взгляд на неё, и в памяти всплывает аромат яблонь, росших около дома.

– Ну, окончательное слово было за Этим, – Вако многозначительно возводит глаза к потолку. – Но, не без моего участия!

Со смешинкой в глазах женщина обращается к юноше:

– Как твоё имя?

–…Джай.

– А меня можешь звать главной служанкой, либо просто Эвелин, – кивает она и смотрит на стражника. – Какие-то наставления?

– Наставления… хм, – взгляд Вако мечтательно устремляется к выходу.

– Господин Оллрик наказал мне вернуться к нему, когда обустроюсь… – вмешивается Марлоу.

– Что ж. Не стоит заставлять его ждать, – Эвелин приглашающе указывает рукой. – Идём, я тебе всё объясню…

– Слушай, а ты сам дойдёшь? – вдруг спрашивает стражник. – А то у меня дел невпроворот.

– Конечно, я помню дорогу, – кивает юноша.

“Как раз получше осмотрюсь”.

Эвелин вздыхает спокойнее, когда стражник отправляется восвояси.

– И угораздило тебя якшаться с Вако. Сколько помню, за просто так он ничего не делает… – главная служанка пытливо смотрит, ожидая ответа.

– Не имею понятия… – Джай мягко улыбается. – Мне показалось, что он хороший человек…

– Ох, – Эвелин останавливается у одной из лежанок. – Все люди хорошие, только где-то глубоко внутри… – она заглядывает в ящик около изголовья. – Так. Будешь спать здесь. Только тебе нужно будет всё перестелить и в стирку отнеси…

– Она чья-то? – уточняет парень.

– Уже нет, – коротко качает головой Эвелин.

Тут её зовут со стороны входа.

– Так. Давай, это все потом. Сейчас переодевайся и к главе лагеря. Шустро, – бросает она на ходу.

– Хорошо, – шепчет юноша ей в спину.

С подозрением он осматривает предоставленное место. На языке чувствуется привкус чего-то подгнившего и вместе с тем сладкого. Парень оглядывается. Уже красными глазами он изучает лежак.