– Ты как всегда делаешь поспешные выводы. Я, в отличии от других, не собираюсь рисковать, пока не проверю всё как следует. Иначе, я бы не достиг столь многого.

– Спокойная вода оборачивается болотом. К слову, есть у одного известного сейчас в высоких кругах писателя замечательная книга на эту тему. Я говорю об Эзарио. Ты верно о нём и не слышал. Это я так, позволила себе небольшое отступление…

Пауза.

Роберт качает головой и отводит взгляд в сторону.

Тут ткань палатки приходит в движение. В помещение заходит молодой человек в простой одежде. В руках он несёт поднос.

– Господа, – юноша кивает и замирает в дверях.

– О, это ты, Джай, проходи, – бросает алхимик.

Юноша подходит ближе и ставит поднос на стол. Под крышкой оказываются фарфоровый чайный набор, различные варенья и булочки. Он тянет руку, чтобы подать ужин, но Грейдл останавливает его.

Свет свечей только усугубляет болезненный вид молодого человека. Рыцарь кривится. А вот Бьянка с интересом рассматривает прислугу, перебирая каменья своего дорогого колье. Золотистые глаза благородной на мгновение вспыхивают.

Она возражает собрату по ордену:

– Ну что ты, Оллрик! Пусть юноша выполняет свою работу. Не стоит давать слугам поблажек, иначе они разленятся.

Глава лагеря обходит стол и берёт в руки заварник.

– Ох, Бьянка, с такими речами я не удивлюсь, если от тебя разбегутся подчинённые. Позволь мне самому за тобой поухаживать, – он повторяет приказ.

Молодой человек снова кивает и тут же удаляется. Когда ткань за ним перестаёт колыхаться, Бьянка переводит заинтересованный взгляд на хозяина шатра.

– Ох, Оллрик, а я уж подумала, что ты тут только штаны просиживал, – она принимает напиток из рук алхимика. – За что же ты так с ним?

– Дорогая моя, – глава разливает травяной чай ещё в две чашки и садится обратно в кресло. – Ты не поверишь, но он так выглядит после настоя из Золотых листьев.

– Ты не шутишь? – рот женщины превращается в букву “о”. – Да это зелье мёртвого поднимет! Чем же таким ты его отравил? Неужели…

Глаза благородной превращаются в щёлочки.

– Зачем мне это? Он просто слуга, – мужчина греет руки о чашку. – Разве не так?

– Нет никого “просто” рядом с тобой…

Алхимик усмехается.

– Вот бы ты с таким же интересом обсуждала наш эксперимент. А то я начинаю думать, что ты приехала сюда только потому что соскучилась.

Бьянка фыркает и отставляет напиток.

– Ну у тебя и самомнение!

Ночь поглощает солнце, и на укрытый в чаще лагерь наползают тени. Факелы загораются один за другим среди палаток. Вот и возле шатра главы лагеря вспыхивают огни. Их оранжевый свет озаряет всё вокруг: истоптанную землю, лица уставших караульных и ящики, составленные неподалёку. Опёршись о них, на земле сидит темноволосый юноша. Его руки скрещены на груди, а голова низко опущена. Похоже, он спит.

“…привезла?… Да… останется у меня…”

– Джай? – звенит над ухом удивлённый голос.

Парень хмурится, но это едва ли видно из-за упавших на лицо волос. Тут тёплая ладонь касается плеча. Юноша вздрагивает. Две алые точки вспыхивают в темноте и тут же гаснут – он прикрывает лицо рукой.

– …а, Эвелин. Это ты, – парень медленно поднимается.

Главная служанка всплёскивает руками:

– Я подумала, что тебе стало плохо… Зачем ты здесь уселся?! Ещё недавно же лихорадило!

– Подумал, что господину может ещё что понадобиться, вот и остался…

Эвелин с улыбкой качает головой.

– Это вряд ли. Лучше, пойдём к костру. Сегодня праздник.

Марлоу медленно кивает. Его лицо бледное, застывшее. Радостный голос главной служанкой никак не может это изменить.

Он позволяет Эвелин увести себя от шатра.

– Помнишь, я говорила тебе, что к нам приедут господа? Так вот, я к чему… мы наконец двинемся обратно в столицу. Я очень рада!

Парень едва ли слушает её щебетание.

“Зачем она мне всё это говорит?… Ох, ладно. Всё равно плести сеть ещё раз слишком рискованно. Да и толку? Что я услышал через чучело? Гудение, и в нём обрывки фраз. Смысла в этом немного…”

В потоке информации Эвелин обращается к нему по-имени.

– А? Можешь повторить? Я задумался… – негромко просит юноша.

– Я говорю, ты ведь тоже в столицу ехал, разве нет?

“Сосредоточься. Обдумать всё можно будет позднее”.

Марлоу заставляет себя улыбнуться. После использования Дара на это уходит больше сил.

– Да… да, я ехал в Умилес…

– Тогда нам по-пути, – улыбается служанка.

– Наверное… А когда, говоришь, отправление?

– Вроде как завтра начнутся сборы. Но, кажется, не все поедут. По-крайней мере часть солдат направится в какое-то другое место… Так что, я не знаю, насколько здесь всё затянется… Но, к концу недели точно в дороге будем.

Из-за поворота показывается свет большого костра.

Дым вьётся столбом, закрывая звёзды. Пламя громко трещит, с жадностью поглощая дрова. Повсюду расставлены столы и скамьи, стащенные со всех уголков лагеря. И всё равно возле огня не найти свободного места. Слуги, рабочие, повара и даже некоторые солдаты – весь простой люд сейчас здесь. Пахнет горячим мясом и выпивкой, а среди гоготов и выкриков пробивается робкий звон струн.

“Как много света!” – Марлоу щурится.

Весь этот шум давит на сознание, а Дар испытывает, шепчет на ухо: “Стоит только коснуться…”

– Парень мотает головой. В этот момент Эвелин подаёт ему кусок сочного мяса.

– Спасибо…

От вида еды горло скручивает тошнота. Парень отдаляется от главной служанки и ставит тарелку на свободный край стола. Не проходит и десяти минут, как юноша и вовсе уходит прочь.

В темноте он направляется к своему тайнику.

“Нужно достать сумку этой приезжей. Реагент, который она привезла, им очень важен. Уж это я услышал… – юноша останавливается на окраине лагеря. – Или уйти прямо сейчас? Нет. Толку от моей разведки, если алхимики отправятся в Умилес, а я им никак не помешаю?!”

Марлоу скрывается в лесу.

Хоть юноша и возвращается только под самое утро, это вряд ли кого-то удивляет. Большая часть лагеря празднует до последних звёзд. Парень заходит в палатку и укладывается на свой матрас. До начала нового дня остаётся не так много времени, а силы ему понадобятся.

Он так и лежит с закрытыми глазами.

Проходит час, второй. Едва люди начинают возиться – юноша выскакивает на улицу. Лучи солнца ослепляют, заставляют зажмурится. Секунду Марлоу стоит в проходе, а после спешит прочь. Он петляет по узким улочкам в поисках склада. Редкие прохожие попадаются парню на пути. Несмотря на начало рабочего дня, в лагере тихо и спокойно.

– Хэй, Дэнат! – звучит совсем рядом.

Марлоу замирает.

Стражник, которого он ищет, сейчас беседует с сослуживцами. Юноша опирается спиной на одну из телег. Он не спешит вмешиваться в их разговор. Это и не требуется. Едва Дэнат его замечает, как тут же выпроваживает братьев по оружию. Они проходят мимо юноши, и до него доносятся приглушённые оскорбления.

– Ну, что? – с надеждой спрашивает копейщик, когда парень подходит ближе.

– Не безнадёжно, – юноша мотает головой. – Твои знакомые разозлились…

Дэнат ухмыляется.

– Они привыкли проносить со склада, что заблагорассудится. Ничего, перебьются в этот раз… Так, если ты и правда принёс…

Протянутая рука копейщика остаётся без внимания.

– Сначала мне кое-что от тебя понадобится…

Стражник кривится.

– Идём! – грубо бросает он, и поворачивает к складу. – Знал я, что так и будет, – едко прибавляет Дэнат, когда они скрываются в полутьме помещения. – Доброта нынче редкость? Ха… Ладно. Смотри. Бери что хочешь. Спишу потом за вчерашнюю гулянку, а там и разъедемся. Уж в форте мне об этом никто не вспомнит…

Марлоу качает головой. При взгляде на снаряжение и припасы ни капли интереса не вспыхивает в почти алых глазах.