Писарь хмурится, вглядываясь в испорченные абзацы, но память быстро подсказывает нужные слова. К полудню он заканчивает копирование и встаёт из-за стола. Книга занимает своё место рядом с остальными, идеально заполняя брешь в ряду.

Губы едва дёргаются, недостаточно даже для намёка на улыбку. Хозяин дома убирает письменные принадлежности и берётся за ступку и пестик.

Переписывание закончено, и в голове нет и мысли ни о каких табличках. Зачем? Тогда ведь многолетний ритуал будет разрушен! Как тогда коротать долгие северные ночи в ожидании заданий?

Пока руки работают над травами, глаза нет-нет, но соскальзывают к окну.

“Скоро от скуки начну выть как ветер за окном. Нет уж, хватит. Подожду глашатая ещё с неделю и отправлюсь в Умилес к лавочнику. Всё равно список ингредиентов не сильно меняется год от года, а, если что, вороны меня нагонят”, – решает травник.

Он берётся за черпак и наклоняет. Воды нет. Парень оставляет своё занятие и подходит к ведру. Жидкости на дне хватит разве что на полторы чашки.

“Нужно идти за водой, – хмурый взгляд изучает травяную смесь. – Если оставлю так ненадолго, качество не сильно упадёт. Поспешу”.

Травник накидывает верхнюю одежду и выскальзывает на улицу. Его убежище находится всего в пятистах шагах от Живой реки. С порога видна рваная полоса сухих кустарников и деревьев на берегу. Парень аккуратно спускается по ступеням, и тонкий слой льда хрустит под ногами.

Вопреки общепринятому суждению о том, что подобные ему не чувствуют ни холода, ни голода, ни прочих потребностей, путник зябко кутается в поношенный плащ цвета осенней листвы. Быстрым шагом он преодолевает половину пути, когда его накрывает тень. Хриплое карканье заставляет дёрнуться.

– Юг! Разведка! Сейчас!

Подчинённый Совета задирает голову и щурится. Ворон скрывается в небе над долиной, освещаемой бесстрастным солнцем.

“Отдых окончен!” – звучит радостная мысль.

Юноша тут же разворачивается и спешит к себе. Пустое ведро падает в углу. Отшельник проходит мимо стола с незаконченным зельем. Он хватает давно собранную сумку и вытряхивает из неё найденный ещё до заморозков антиквариат. Агент проверяет свои пожитки. Старый нож, лук, кусочек дымной руды, лекарства, бумаги – всё на месте. Марлоу оглядывается и задувает свечу.

“Не успел сделать зелье, но ничего. В конце сезона будет полно времени”.

Хлопает дверь, и порыв ветра колышет засушенные травы под потолком. Сон сковывает старый дом.

Его хозяин спешит по замёрзшим камням туда, где небо застилают ядовитые испарения, барьер для всех живых. Путник не сбавляет шаг. Его не страшит отравленная почва, это проклятие итак давно в его крови.

За три дня пути он преодолевает большее расстояние, чем обычные люди. В отличии от них агент Совета почти не делает перерывов. За это время тратит три глотка воды, съедает одну лепёшку и спит всего пару часов. Большего телу не требуется.

Вскоре земля под ногами начинает расползаться, а воздух мутнеет. Плато сменяется Болотом. Юноша бросает короткий взгляд на горизонт. Всего неделя странствий, а затем граница, за чертой которой буйствует жизнь.

Закрыв лицо тканью, странник ловко перепрыгивает с кочки на кочку. Кажется, что путь его хаотичен, однако он пересекает изменчивую топь не первый раз. Посланец спешит на юг, и ни один не подконтрольный мертвец не преграждает ему путь. А их, как послушать живых, тут кишмя кишит.

Тусклая улыбка касается губ, и путник качает головой.

“Какая нелепица”.

Сквозь дымку испарений не видно горизонт, но память подсказывает, что леса княжества Лерут уже недалеко.

На закате в конце недели путешественник позволяет себе сбавить шаг. Он не успевает добраться до очередной стоянки, как мутная жижа рядом с ним начинает бурлить. По ногам проходит дрожь от огромного тела, скользящего под земной толщей.

– Василиск…

“Сам Наставник здесь? И вороны Рейвена Мудрого так часто мелькают в небе… Меня ждёт любопытное дело”.

Подчинённый Совета останавливается. Полупустая сумка сползает с плеча на землю.

Топь сбоку от него расходится волнами. Над поверхностью появляется змеиная голова, такая большая, что целый конь может ухнуть в её пасть. Ошмётки тины и грязи вперемешку с застоявшейся водой медленно стекают с бледной чешуи. Змей плавно поднимается над поверхностью, закрыв ярко-красные глаза третьим веком.

– Мой ученик, – раздаётся в голове умудрённый летами голос, стоит их взглядам пересечься, – …в лесу, недалеко отсюда, обосновались люди. Проберись к ним, и узнай, с какой целью. И будь осторожен.

Усопшие на пути посыльного попадаются регулярно, и каждый из них переносит существование за чертой по-своему: одна половина сходит с ума, а другая лишается чувств. И всё-таки в бесстрастном голосе Наставника он слышит сейчас… заботу?

Марлоу кивает, не раздумывая ни секунды. Страж Границы наставлял его долгие годы здесь, вдали от обычных людей. Он научил юношу слышать Дар, видеть нити, из которых состоит всё живое. В обмен на эти знания ученик готов выполнить любой приказ Василиска.

Земля вздрагивает ещё раз и успокаивается. Волны сходят на нет, и больше ничего не указывает на то, что Страж границы был здесь только что.

Юноша уже шагает к лесной кромке. Он взбирается на вершину и на мгновение оглядывается. Вздох, и его фигура исчезает среди перекрученных стволов.

Только он начинает отдаляться от Болота, как тут же звучит мысль “вернуться назад”. Марлоу блекло улыбается. Это Дар шепчет через неживую часть тела. Сейчас юноша с лёгкостью отгоняет наваждение и продолжает путь. Он знает, что оно будет возвращаться, и каждый раз с новой силой. Но это его не пугает.

“Не первый и не последний раз”.

Сухие ветки трещат под ногами, а местами на пути попадаются покрытые грязным снегом прогалины – последние следы минувшей стужи. Зима выдалась долгой и суровой в этом году. Даже река Мэва, идущая с севера на юг к самому морю, на какое-то время покрылась ледяной коркой.

“Интересно, какое оно, море?” – звучит в голове парня мечтательный голос, но быстро гаснет.

Когда восходит луна, путник останавливается. До тракта остаётся меньше двух дней пути, а никаких странностей в окружении юноша до сих пор не замечает. Зато собственное тело ведёт себя не как обычно: в голове клубится туман.

“Яд Мёртвых земель слишком глубоко проник мне под кожу за эту зиму. Ничего, здесь, среди света, быстро оклемаюсь”, – успокаивает парень себя.

Отравленный проходит несколько шагов и устраивается у корней лиственницы. Лес погружается во тьму, но путешественник бодрствует. Этой ночью организму сон не требуется, так что Марлоу просто отдыхает с закрытыми глазами.

На рассвете он поднимается и потягивается. Позвонки один за одним приятно хрустят. Парень выпивает немного воды и продолжает путь на юг. Солнце описывает небосвод, а в лесу всё не попадается ни одного признака человеческого присутствия. Путник качает головой.

“Может, стоит свернуть?” – оглушительное чихание сбивает с мысли.

С соседнего дерева срывается в чашу птица. Испуганный крик оповещает всю округу об опасности. Она летит всё дальше, как резко замолкает посреди очередной трели.

Парень весь подбирается и подскакивает к ближайшему стволу. Глаза изучают окрестности. Совсем рядом трещат ветки. Следом раздаются голоса:

– Не, ну ты видал, Дэнат, как я её!? – бахвалится мужской голос. – Как вернёмся – отдам ихнему повару – пущай в котёл вкинет!

– И чему-эт ты так рад? – возражает чуть хрипловато собеседник, идущий следом. – Что тебе с той птицы? На один зуб.

Первый человек останавливается неподалёку от притаившегося юноши.

– А то, бестолочь городская, что лесная птица, это тебе не кура, живущая всю жизнь в грязи и жрущая дерьмо. – металл бряцает о металл, – А что я тебе всё говорю!? Ты пока не попробуешь – не поймёшь! – шаги продолжаются. – Будешь ещё просить меня, дескать, излови ещё одну! Попомни мои слова!