Из широких складок одежды юноша достал меч.

— Сейчас я обломаю вам рога, милостивый господарь, уж не сочтите за грубость. — Внимательно оглядел Сверчка, будто прикидывая, как лучше исполнить обещанное.

— И не мечтай! — Сверчок прекратил смеяться, отбросил бесполезный ремень, и уже до половины обнажил меч из ножен, когда юноша атаковал его первым.

Один короткий взмах по дуге, юноша поделал это движение так быстро и незаметно, что Сверчок понял это только по тому, как лёгкий ветерок охладил его макушку. Голове полегчало, волосы обрезанные на уровне подбородка упали на лицо Сверчку. Парень спокойно произнёс:

— "Крыло стрижа". Видите? Это было совсем не сложно. Теперь, милостивый господарь, когда вы лишены своих "рогов", извольте не бодаться.

Сверчок заорал, как резанный, когда понял, что дерзкий красавец лишил его символа принадлежности к Школе. Какой немыслимый позор! Парень срубил два пучка волос на макушке мужчины — он действительно "обломал ему рога".

Пока ругаясь и подвывая Сверчок ползал по доскам моста, собирая срезанные острым клинком пряди волос, красавец развернулся и, степенно пройдя мимо бывшей свидетелем всему случившемуся Маженны, удалился в сторону городских ворот.

Маженна проводила красавчика рассеянным взглядом, потом встрепенулась, обернулась и, увидела бесцельно рыскающих по берегу холопов Сверчка. Гордея нигде не было, он скрылся, уйдя сквозь прибрежные заросли камыша, после того как Рог Герд отступил.

Девушка бросилась вслед за удаляющимся красивым воином. Может он поможет ей снова найти Гордея?! Конечно, она его не догнала. Вместо того, что бы идти домой, как советовал ей Гордей, девушка осторожно спустилась с моста и отправилась вдоль берега на поиски любимого.

За спиною Маженны поднимался малый Месяц, его желтый, как круг старого сыра, лик, грустно взирал на опустевший Вербный мост.

Маженна не знала сколько она плутала по камышам, да рогозу, пару раз её ноги оскальзывались на влажной глине и девушка по колено проваливалась в промоины, заполненные зеленоватой, тухлой речной водой. Лягушки и жабы оглушительно надрывались, наполняя ночь громким кваканьем. На противоположном берегу надрывно кричала выпь. У самого края воды, что-то тяжелое с громким всплеском соскользнуло в воду и до Маженны донёсся запах тухлятины. Становилось всё холоднее и девушка уже пожалела о своём решении. Наверное, Гордей давно греется у очага в каком-то из домов предместья, разбросанных вдоль побережья. Он сильный, у него быстрые ноги, он хорошо знает, что ему делать.

Маженна оглянулась, ей почти стало страшно: одна, в темноте, замерзающая посреди поросшего осотом и камышом пустынного берега, она сильно отдалилась от городских ворот. Девушка топнула ногой с досады, чтобы подбодрить себя она громко и отчётливо посетовала на себя:

— Какая же я дурочка! Так мне никогда не найти Гордея.

Не успела Маженна произнести эти слова, как из теней появился бледный призрак. Маженна похолодела от ужаса, она слышала страшные байки о девах-утопленницах, что блуждают по берегам реки при полных лунах в поисках заблудившихся живых, но предпочитала не верить в эти рассказы, считая их за выдумки.

Сейчас она видела перед собою ожившую городскую легенду: молодая женщина со всклоченными чёрными, как крыло ворона волосами, бледным лицом, в белой рубахи до пят, и с горящими, как уголья глазами.

— Ты ищешь Гордея? — голос у призрака был хрипловатым, но показался знакомым Маженне.

— Дда. — голос Маженны дрожал. — Не подходи ко мне, упырица! Тебе не получить тепла моей крови.

Маженна сжала защитный амулет, резную костяную безделицу с раннего детства висевшую у неё на шее и вскинув в охранном жесте правую руку, она отступила на пару шагов назад.

Белая дева рассмеялась.

— Ты и правда дурочка, если приняла меня за утопленницу.

Быстро преодолев разделяющие их пять шагов дева схватила Маженну за запястье, притянула к себе.

— Да у тебя кожа холодная, как у жабы! — воскликнула. — Кто тут ещё, упырица?!

Свет Месяца озарил круглое, миловидное лицо, сейчас оно было без краски, да и одежда на деве была совсем не богатой, но Маженна узнала давешнюю покупательницу вееров. Перед нею стояла девушка с моста, в которой Маженна увидела "родную душу".

— Ты ищешь Гордея? — повторила свой вопрос девушка.

— Да, я встретила его и вновь потеряла. — пожаловалась Маженна. — Он ушёл… Его теперь называют Финистом Белогором.

— Правда! — воскликнула Софийка, а это была она. — Значит, ты — та самая Маженна?

— Так меня зовут. — кивнула Маженна. — Ты тоже знаешь Гордея? Откуда? Кто ты такая? Скажи мне!

— Конечно я его знаю. Ты хочешь знать, кто я такая? Несчастная маленькая торговка веерами, я скажу тебе, кто я такая! — Софийка горделиво подняла подбородок, рассмеялась серебристым смехом. — Тебе нет надобности знать моё имя, но знай — я девушка, на которой Гордей скоро жениться!

Маженна отшатнулась, замотала головой, отгоняя от себя, ядовитые слова:

— Это ложь! Гордей бы никогда не стал мне лгать, я знаю он мой.

— Нет! Он мой! — глаза самозванки блеснули, а в руке блеснул короткий, но острый нож.

— Ты его не получишь, Маженна! Как ты смеешь бегать за ним, если ты невеста Любомира? — возмущенно выдохнула Софийка. — Он не твой, лучше проваливай туда откуда пришла.

— Ты… — Маженна осеклась потому что Софийка угрожающе вскинула нож, готовая защищать свою правду ценой жизни.

Маженна охнула, закрыла глаза, ожидая удара в сердце, но его не последовало. Вместо этого девушка, назвавшаяся невестой Гордея тихо молвила:

— Сегодня ночью я хотела оборвать свою жизнь, но сейчас я рада, что не стала этого делать. — она отбросила нож в камыши. — Я не могу умереть пока есть ты!

Софийка снова залилась звонким смехом, махнула рукою и пошла прочь. Перед тем как растаять в ночи, Софийка крикнула:

— Маженна, мне жаль тебя, но Гордей — смысл моей жизни, я не отдам его тебе!

И вдруг, вместо злости и досады на соперницу, Маженна сердцем почувствовала, что это был вовсе не смех, а слёзы: горячие, скорбные, безутешные. Эта мысль повлекла за собою острое чувство жалости к сопернице. Маженна опустилась на колени, скрыла лицо в ладонях и прошептала:

— О, боги, да что же сегодня за день-то такой?!

Сил на то что бы заплакать у Маженны не осталось.

Маженна поднялась рано, она проспала не более трёх часов, но не чувствовала себя усталой. Умывшись и облачившись в чистую одежду, девушка покинула маленькую комнатку на Рыбной улице в Посаде, которую снимала в доме у старушки-вдовы. Запирать дверь не стала, оставила хозяйке лишь короткую записку:

" Прощайте, матушка, спасибо за приют."

Маженна поспешила по улице вниз, к реке, там, посреди старого тенистого сада, стоял полуразрушенный давним ураганом храм.

Храм Семи Старших совсем недавно снова открыл свои ворота всем желающим помолиться, но желающих было мало. Причиной тому было то, что в городе и так хватало мест, где можно было, без хлопот и со всеми удобствами, попросить богов о помощи. Среди жителей посада, храм пользовался дурною славой. Ведь каждый, от старика и до младенца, знает если храм стоит без служб, если у него нет настоятеля-волхва, то он становиться обиталищем неприкаянных душ, бесов и прочей чернобожьей братии. Теперь в храме Семи богов служил Берендей, изо дня в день, он работал над восстановлением стен, латал прорехи в крыше, расчищал сад.

Почему именитый и влиятельный волхв, который был "на короткой ноге" с самыми влиятельными людьми Артоса поднимал старый храм в одиночку, не знал никто. А когда ему задавали этот вопрос или предлагали помощь, он только загадочно улыбался и говорил, что-то мало понятное про какую-то "аскезу". Вскоре доброжелатели и прочие любители сунуть нос не в своё дело, поняли, что ничего путного от волхва не добьются и оставили его и храм Семи Старших в покое.