Мимо уха Гордея зло просвистела стрела.

— Не стрелять! Он нужен мне живым! — закричал дознаватель Ронья.

Воспользовавшись суматохой в рядах нападавших, Гордей прорвался к бане, словно крылатый демон, он взлетел на крышу предбанника, дальше на ветку груши, росшей над окружавшем владения Ивеки забором. Его обнаженное тело на долю секунды засеребрилось в лунных лучах, а потом скрылось во тьме.

Дознаватель Ронья вышел из под кроны ореха к колодцу, со всех сторон к нему стягивались раненые и избитые Гордеем стражники.

К дознавателю подбежала Ивека:

— Что вы наделали? Я заманила его в ловушку, а вы опять все провалили! Я хочу получить своё золото, вы обещали!

— Но дикарь так и не пойман. — возразил дознаватель.

— Это не моя вина, что ваши люди его упустили. — поджала губы староста. — Платите, или я прикажу деревенским больше не участвовать в ваших облавах!

— Вы не посмеете идти против воли Великого Князя, Ивека.

Женщина презрительно хмыкнула и демонстративно повернулась к дознавателю спиной, схватила растерянную и напуганную Маженну за руку и потащила к дому, выплюнув, на последок:

— Это мы ещё посмотрим, Ронья!

Остаток ночи был испорчен, дознаватель так и не смог уснуть. Выйдя на террасу храма, он посмотрел на ползущие к западу диски большой Луны и малого Месяца.

— Если так и дальше пойдёт, я начну верить, что деревенские правы и этот дикарь не человек, а демон. — дознаватель усмехнулся себе в густые усы. — Если мальчишка и правда демон, эта работа не для моих дуболомов, а для волхва.

Пошла вторая неделя, а Гордей так и оставался на свободе. Дознаватель Ронья вновь собрал всех деревенских во дворе храма.

— Сегодня, из крепости Соловьиная, было прислано подкрепление. — хрипловатым голосом объявил он. — Мы поставим стражу на всех дорогах и возвышенностях. Гордей будет окружен! Жители Белых Лип продолжайте охоту днём и ночью. Я повышаю награду за поимку демона до десяти золотых монет!

По толпе прокатился возбужденный гул:

— Да господарь!

— Да дознаватель!

— Будет сделано!

Доносилось ото всюду — за десять золотых любой из этих людей готов был не только чёрта поймать, но и родную мать продать. И только староста Ивека презрительно сплюнула себе под ноги и, бормоча проклятия в адрес дознавателя, поковыляла к себе домой. Ронья не заплатил ей за провалившуюся ловушку ни гроша.

Маженна теперь жила у Ивеки, но каждое утро, как и прежде, она приходила в храм Даждьбога помочь Берендею по хозяйству.

Она только что прибралась в большой молельной: собрала огарки свечей для переплавки, подмела пол и вычистила узкие домотканые дорожки. Девушка вышла из молельной на террасу, в её руках была охапка растрёпанных, чрезмерно распустившихся роз. Маженна хотела спуститься в сад, нарезать свежих бутонов. Букеты у алтаря нужно было освежить. Денёк был пригожий и Маженна, как обычно за работой, негромко напевала песенку. Не успела она пройти несколько шагов, как дверь на террасу отворилась и перед нею возник дознаватель.

— Куда так спешишь, пташка? — наигранно беспечным тоном обратился к Маженне Ронья. — Залетай ко мне в комнатку, почирикаем вместе.

— Не могу, господарь Ронья, мне ещё многое нужно сделать. Пропустите, пожалуйста, мне надо срезать свежие розы для алтаря Даждьбога.

— А вот и не пропущу! Обождет твой Даждьбог.

Ронья схватил Маженну за плечи, девушка почувствовала, что от дознавателя опять пахнет брагой.

— Зачем носить к алтарю вянущие через день цветы, когда в храме уже цветёт такая сладкая роза?

Маженна едва увернулась от влажных губ Роньи.

— Пустите! У меня есть жених! — розы выпали из её рук, усеяли пол лепестками.

— От чего же тогда он не вернулся к тебе? — насмехался Ронья. — Поди, нашел себе другой цветочек?

— Это неправда!

Маженна со всех сил оттолкнула Ронью, тот не удержавшись на ногах шлёпнулся задом о дощатый пол террасы.

— Храмовая девка! Чего ты артачишься, дура? Плетей захотела? — обиженно и пьяно протянул Ронья, к кувшину с брагой он начал прикладываться ещё с утра.

— Что здесь происходит? — это на шум вышел из своих покоев Берендей.

Волхв неодобрительно посмотрел на смущенного господаря дознавателя, потом перевёл взгляд на испуганную Маженну.

— Твоя служанка, нерасторопна, волхв. Рассыпала тут всюду эти лепестки, я вышел и поскользнулся. — обиженно буркнул Ронья, но поспешил скрыться в своей комнате.

Берендей подошел к Маженне:

— У тебя всё хорошо, девочка моя? — спросил ласково.

Маженна кивнула.

— Смотри, что пришло вместе с почтой из столицы, сегодня утром. Это письмо для тебя. — Берендей протянул девушке сложенный треугольником лист бумаги.

— Иди в свою комнату, прочти его. Может там добрые вести о Любомире.

— А как же… — Маженна поглядела на дверь комнаты Роньи, потом на разбросанный на полу цветочный мусор.

— С этим я справлюсь сам. — заверил её Берендей.

Как только девушка ушла, дознаватель Ронья снова вышел наружу.

— Эй, волхв, оставь метлу, нам потолковать надо. — позвал он Берендея.

Берендей оторвался от работы, его лицо было безмятежно спокойно.

— Я слушаю тебя, дознаватель.

— Тут такое дело… — начал Ронья. — Деревенские олухи верят, что этот Гордей — демон. Мои люди сначала потешались над их словами, но вот уже вторую неделю облава не даёт никаких плодов. Мои люди начинают роптать, думают, что деревенские могут быть правы. Что скажешь? Этот мальчишка, он действительно не человек?

Берендей загадочно улыбнулся, помолчал и ответил:

— Я видел как мальчик рос и ничего демонического в нём никогда не было. А твоим людям я бы посоветовал пить меньше браги и меньше прислушиваться к деревенским сплетням. Люди тут такие — они верят, что молоко скисает от-того, что в него домовой ссыт, что мыши родятся из прелой соломы и что взгляд кривого мужика может навести порчу на скот.

— А ты разве не веришь в это?

— Я — волхв, а не слуга суеверий. Мой удел развивать и множить познание о мире и мой бог помогает мне найти и увидеть истину.

— Тогда, если бог действительно открывает тебе глаза, помоги нам изловить Гордея! Ты получишь золото и благодарность князя! — с жаром воскликнул Ронья.

— Хорошо, но мне не нужно твое золото. Обещай, что больше не тронешь Маженну и пусть твои люди отстанут от деревенских. Довольно им участвовать в облавах. Они люди простые, довольно посылать их в горы и избивать за отказ. Деревне пора приниматься за собор урожая. Верни крестьян на поля и огороды и я помогу тебе.

— Согласен.

Тем временем Маженне открылась правда, от которой её хотел уберечь Гордей.

Девушка распечатала и прочла письмо в своей маленькой комнатке, в дальней части храма. Оно было совсем коротким. Сначала она не поверила написанному на листе бумаги, потом перечитала и разрыдалась. На чернильные руны падали горячие слёзы, превращая их в безобразные кляксы.

В письме из Артоса было следующее:

" От Любомира и Арины.

Если ты читаешь это письмо, знай, что ты свободна от данной Любомиру клятвы. Я Арина, пишу тебе, чтобы сообщить, что Любомир после битвы при Бродах стал моим мужчиной. Перед богами и людьми мы заключили священный союз брака. Не жди его больше, Маженна. Да, я знаю о тебе и о вашей помолвке. Любомир поминал твоё имя во сне, но теперь это в прошлом. Не печалься. Прощай и забудь Любомира.

Арина."

Маженна хотела порвать письмо подлой женщины, укравшей у неё любимого, но сил у неё не осталось и она повалившись на узкую койку, горько заплакала о себе и их с Любомиром потерянном счастье.

Маженна не знала сколько часов она так проплакала, когда в её дверь постучали.

— Оставьте меня в покое!

Берендей приоткрыл дверь, заглянул внутрь комнатушки. На волхве, помимо его обычной серой одежды, был надет шерстяной дорожный плащ, на ногах полуботинки из мягкой кожи, в руках шест на конце которого крепилась котомка с провиантом.