Волхв поглядел на пленника, тот шумно сопел, но не смел перечить волхву.

— Мудрость, в сочетании с добродетелями, создает человека! — поднял указательный палец вверх Берендей. — Понял?

Берендей поднялся с камня, направился обратно в храм. Посоветовал напоследок:

— Подумай об этом до утра. А утром я тебя обезглавлю.

— Подожди, Берендей! Кажется я понял. Я и правда человек!

Волхв обернулся, а Гордей взмолился:

— Не дай мне сдохнуть, как собаке! Спаси меня! Я хочу жить!

Волхв молча ожидал.

— Помоги мне, Берендей! — в голосе Гордея сквозило истинное отчаянье.

— Хорошо сказано. — согласился волхв. — Теперь твоя жизнь — это настоящая битва с самим собою. Я помогу тебе изменить судьбу, но, будь уверен, ещё одного счастливого случая не представиться. Готовься к смерти. Помолись богам, пока есть время.

Сказав это Берендей ушел. Гордей опустил голову, из глаз его к носу покатились две горячие слезинки, он прошептал:

" Боги, я не умею молиться, не знаю священных текстов, никогда не приносил вам жертвы. Я даже не знаю есть ли вы или нет вас, но если вы есть, не дайте мне погибнуть! Я был дураком, что не ценил ваш дар жизни. Я ошибался! Прежде я думал умереть, сражаясь каждый день, как в последний раз — вот путь достойный героя, но я оказался слишком слаб. Я так устал! А теперь мне страшно и я очень хочу жить!"

И вдруг Гордей почувствовал, как слабнет верёвка, через миг он уже висел на пол метра ниже. Кто-то, стараясь не шуметь, настойчиво возился с неподатливым воротом. Гордей почувствовал ледяную волну страха, пронёсшуюся от макушки до пяток. Что если это кто-то из деревенских решил тайком расправиться с ним, не дожидаясь пока на рассвете это сделает волхв? Юноша завертел головой, пытаясь рассмотреть, кто пришел освободить его. Он услышал пыхтение и тоненький вздох, колесо ворота поддавалась тяжело, верёвка шла вниз рывками.

— Маженна? — тихо позвал Гордей.

Да, это была она. Всю ночь девушка не смыкала глаз. Она думала о Гордее. В соседней комнате громко храпела Ивека, в сенях посапывал Рысь, за стеною скреблись мыши. Маженна тихонько поднялась с кровати, стараясь не наступать на скрипучие половицы, она пробралась на кухню, зажгла тоненькую лучинку, света от которой едва хватало даже зорким девичьим глазам. Пара вареных яиц, немного сухарей, сушеные сливы — всё это Маженна завернула в платок, а тот спрятала на груди, под одеждой. Бросила взгляд на стол, там среди ложек и плошек лежал маленький острый ножик, которым сегодня она чистила овощи для супа, прихватила с собою — будет чем перерезать путы Гордея.

Тихонько она приоткрыла ставень кухонного окна, окно выходило в сад. Маженна выглянула наружу, дождь уже утих, деревня крепко спала, а по небу плыли серебряная плошка полной Луны и тоненький серп Месяца. Девушка взобралась на широкий подоконник, свесила босые пятки наружу и соскользнула в высокую влажную траву под окном. Маженна бегом направилась к храму, её маленькое сердечко то замирало, ко колотилось, как бешенное, но оно, как никогда, было полно решимости.

Тайком проникнув в храмовый сад, Маженна притаилась в кустах. Берендей как раз поучал Гордея и разговор их был очень странным. Так ничего и не поняв, кроме того, что Гордея казнят на рассвете, Маженна дождалась пока волхв уйдёт к себе и, выждав несколько долгих минут, принялась за дело. Нужно было спешить.

Жесткая пенька резала ладони, но Маженна тянула изо всех сил, упираясь пятками, завалившись на спину, сцепив зубы, преодолевая сопротивление механизма и жгучую боль в руках, она наконец смогла ослабить петлю и тело Гордея рухнуло на землю.

Гордей охнул, падение было жёстким. Маженна бросив верёвку, подползла к нему. Волосы цвета пшеницы растрепались, её платье и лицо были перепачканы грязью и соком травы, ладони кровоточили, но ей было все равно, как она сейчас выглядит.

— Маженна почему ты это делаешь? — удивился Гордей.

— Не спрашивай, бежим скорее или нас убьют. — горячо зашептала девушка.

Поднявшись, они, опираясь друг на друга, поспешили покинуть храм.

Идти было не легко, мокрая трава и жидкая грязь под ногами скользили, несколько раз они падали, но поднимались, Луна и Месяц над их головами плыли на запад, разгоняя ночную тьму. Не зная усталости, не думая о том, что оставили позади и что ждёт их Гордей и Маженна шли всё дальше и дальше. Когда деревня и река остались далеко позади, а восток озолотился первыми солнечными лучами, беглецы были уже очень далеко от Белых Лип.

Теперь они могли остановиться и немного перевести дух:

— Маженна! — воскликнул Гордей. — Я поверить не могу! Это не сон? Я всё ещё жив?

— Это правда, Гордей. Мы оба свободны! — кивнула девушка, она раскинулась на влажной траве тяжело дыша и наблюдая, как над их головами в перламутрово-розовых небесах парят ранние пташки.

— Эх! — Гордей присел возле Маженны. — Знаешь, я голоден, как зверь.

Маженна приподнялась на локтях.

— У меня есть немного еды, я спрятала её под платьем, за пазухой, когда покидала дом старосты. — она смущенно отвела глаза. — Но я не могу её достать из-за ран. Прости.

Маженна протянула руки, показывая Гордею, как сильно жёсткая верёвка, с которой она боролась, повредила кожу на её руках. Гордей вздрогнул, наверное Маженне сейчас очень больно.

— Прости меня. Наверное тебе очень больно?

— Это ничего. Руки заживут. — мотнула головой Маженна. — Сейчас нам обоим надо подкрепиться. Мы проделали долгий путь. Не мог бы ты… Достань пожалуйста еду сам.

— Конечно! Но… — Гордей смутился, подумав о том, что ему предстоит сделать, что бы достать свёрток с едой.

— Да ничего. — успокоила его девушка. — Я потерплю.

Гордей кивнул, он достал свёрток и разорвал платок, в котором Маженна хранила еду на две части и перевязал её руки.

— Когда я смотрела на то, как ты весишь связанный, то тоже поняла, что опутана невидимой верёвкой. — призналась девушка. — Но я не могла перерезать её сама.

Маженна чувствовала, как с каждым высказанным словом у неё исчезает чувство тяжелого кома в горле.

— Гордей, я не могу вернуться в деревню. Возьми меня с собою!

— Но ведь ты ненавидишь меня!

— Раньше ненавидела, но не теперь.

— Но ведь я…

— Пожалуйста! — взмолилась девушка. — Что мне делать если ты откажешь? Я одна! Я совсем одна в этом мире.

Маженна опустила голову, последнее время она так часто плакала, что слёз уже не осталось, только горечь.

— Я тоже. — тихо произнёс Гордей.

— Тогда ты должен знать, что я чувствую.

Гордей покачал головой.

— Но я не смогу сделать тебя счастливой. Я приношу только страдания.

— Гордей, мы оба одиноки, а страдания — это вся моя жизнь. Но если мы будем друг-у-друга, возможно нам больше не придётся страдать.

На холме окруженный земляным валом стоял белокаменный замок — Соловьиная крепость. Это было маленькое, но очень хорошо укреплённое городище с рынком, военной казармой, старинной библиотекой при школе рунического письма и населением в три тысячи душ.

Соловьиная крепость стояла на распутье трёх дорог: одна дорога вела к перевалу через Синие Горы, вторая к торговому городу Мэн, а третья к переправе на Артос. Каждый, кто хотел посетить столицу должен был пройти мимо Соловьиной.

Староста Ивека знала об этом не хуже других. Пускай неблагодарная Маженна и этот паскудник Гордей сбежали из деревни, куда бы они не решили направиться их путь будет лежать мимо крепости.

Ивека желала мести, эти двое сильно разочаровали её и староста не пожалеет ни сил, ни денег, что бы наказать предателей. Ивека знала, к кому обратиться, она снарядила повозку, запрягла в неё самую быструю лошадь, усадила Рыся на козлы править, а сама кряхтя и охая забралась внутрь повозки.

Около полудня Ивека уже была в крепости. Её повозка подъехала к большому жёлтому дому на центральной улице городища.